Олег Кожевников - Император [litres]

– Думаешь, британцы хотят устранить Михаила из-за его шагов по созданию на Ближнем Востоке государства Израиль? Но это же только идея, и до практических шагов ещё далеко.

– Идея-то она идея, но уже сейчас поднялась довольно мощная волна, как среди евреев России, так и США. Уже распространяются карты Ближнего Востока с указанием границ будущего государства Израиль. Британия категорически против создания Израиля, у неё самой есть планы по Ближнему Востоку. Несомненно, у МИ-6 имеется агентура как в Бунде, так и среди еврейской диаспоры США, и Великобритания осведомлена о той роли, которую играет Михаил в этом вопросе. А у лордов такой же принцип, как и у Сталина – нет человека, нет проблем. Я, конечно, попытался тебя отмазать, говоря, что на самом деле Михаилу не нужно государство Израиль, а идея эта родилась, чтобы заинтересовать евреев в победе России в войне. Ведь только после этого возможны шаги по созданию еврейского государства. Так что если Великобритания будет помогать России материально в создании нового оружия, то еврейские деньги будут не нужны. И Михаил прекратит поднимать вопрос о создании государства Израиль. После того посещения посольства Великобритании мне казалось, что беспокойство англичан по поводу инициатив нового царя снято и Британия будет положительно относиться к тому, что монархом в России станет Михаил. Но вот после серии нападений и удивления английского посла тем, что царь жив, у меня и возникли мысли, что, возможно, к этому причастны люди из МИ-6. Ведь после посещения британского посольства КНП только усилило работу по будущему созданию еврейского государства. Я лично принимал участие в двух заседаниях Бунда. Хоть в ходе беседы с Абрамовичем я доказал ему, что в деле создания Израиля на данном этапе нужно соблюдать конспирацию. Что нельзя светить, что в этом заинтересован Михаил Второй, так как Великобритания выступает резко против идеи создания Израиля. А Британия – это великая держава и может сделать много гадостей, как Михаилу Второму, так и России. Вроде бы Абрамович понял меня и обещал держать в тайне ту роль, которую играет в этом вопросе Михаил, но, по-видимому, у МИ-6 имеется серьёзная агентура в Бунде, и англичанам стало многое известно о роли, которую играет Михаил Второй в вопросе создания еврейского государства. Вот поэтому я и думаю, что британцы солидаризировались с германцами в вопросе устранения Михаила Второго.

– Да… Кац, как обычно, в твоей голове возникают разные гнусности. Сплошные предательства и подсиживание друг друга. Мерзость, одним словом. Но всё-таки в тебе смешалась англосаксонская кровь, еврейский рассудок и русская сущность, а значит, в твоих словах есть правда. Будем это учитывать и очень настороженно относиться к нашим союзникам британцам.

Только я это сказал, как к «Паккарду» подъехали автомобили спецгруппы. А это был сигнал, и не только для нас с Кацем, что пора прекращать беседу, но и для Максима, что нужно заканчивать давать показания жандармскому полковнику. Пришло время, полагаясь только на автомобили и огневую мощь спецгруппы, гнать в Гатчину. Вот такой это был день, и именно так думал русский самодержец в этот момент.

После того как «Паккард» тронулся, мы с Кацем практически не разговаривали. Не то что было не о чём, а просто после нападения террористов находились в некотором эмоциональном шоке. По крайней мере я – перед глазами начали возникать эпизоды кровавой бойни, устроенной нашему кортежу террористами. Хотя я и видел на фронте не менее кровавые картинки, но гибли, как правило, враги, а самое главное, я сам был участником этих боёв, и, по-видимому, впрыснутый в кровь адреналин заставлял мою психику иначе воспринимать трагедийные эпизоды войны. Если уж у меня, генерал-лейтенанта и, как писали газеты, героя взятия Ковеля, гибель десятков красавцев лейб-гвардейцев вызвала эмоциональный шок, то что уж говорить о состоянии моего друга. Кац был научным работником, а не воякой, и сегодня он увидел кровавые ужасы войны. Теоретика ткнули в реалии жизни. Хорошо за рюмочкой шустовского коньячка рассуждать о необходимых действиях, которые нужно провести, чтобы Россия не скатилась в выгребную яму истории, а тут реальность показала, что может стоять за этими изменениями. Слава богу, что сработало Провидение, и «Паккард» оказался в стороне от пулемётных трасс, но это нападение террористов заставляло задуматься.

Вот я и задумался. И думал о том, что, скорее всего, придётся ограничить поездки и встречи с подданными. Не то чтобы я испугался покушений, но мистического стремления истории вернуться в старое русло весьма опасался. Только убрав Михаила, история сможет вернуться в старое русло – гражданской войны и ослабления моей родины. Бодаться, как тупой бык, с такой махиной бесполезно. Везение не бесконечно, и в один прекрасный момент каток истории раздавит нас с Кацем, как пустые жестяные банки. И продолжит своё движение дальше, даже не ощутив, что кто-то пытался им рулить. Нет, бодаться с историей никак нельзя, но и смотреть, как она течёт прежним руслом, сродни самоубийству. Что же делать? Я уже собрался прервать затянувшееся молчание, спросив мнение Каца по этому поводу. Но взглянув на закрытые глаза своего друга, понял, что он бессовестным образом спит. Сначала я подумал: вот же гад, тут, можно сказать, решается наша судьба, а эта сволочь уснула. Захотелось растолкать Каца или, по крайней мере, заорать ему в ухо что-нибудь непотребное, но мысль о том, что это, скорее всего, защитная реакция организма человека, меня остановила. Ведь мой друг впервые увидел не в кино, а в реальности, как пули выбивают из твоих соратников фонтаны крови. И как раненые, пронзительно крича, ползут по окровавленным трупам лошадей, попадая потом в грязное снежное месиво. Представив состояние Каца, я решил дать ему забыться от кошмарной реальности. И сам попытался забыться, закрыв глаза.

Рассудок, наверное, только этого и ждал, так как сразу после того, как глаза закрылись, в голове возник всё тот же вопрос: что же делать, чтобы не конфликтовать с историей. Ответ пришёл как-то легко, само собой – нужно выждать и не лезть под исторический пресс со своими начинаниями в духе двадцать первого века. Главное в историческом развитии, можно сказать, сделано – Михаил стал царём, и теперь, если не допускать явных глупостей, история потечёт другим путём. Не будет таких водоворотов, как революции и гражданская война. И первой датой, по которой можно будет судить, начала ли история меняться, будет 23 февраля, когда началась первая революция. Вся глупость этой мысли стала для меня ясна, когда я подумал, что эта дата – полная ерунда в ситуации, когда императором уже стал Михаил. Революционные выступления вполне могли сдвинуться на пару-тройку месяцев. И в этой реальности, если революция произойдёт, её в двадцать первом веке вполне могут называть мартовской или апрельской. Трагической сути её это не изменит. Нет, нужно ориентироваться не на даты, а на общее положение в стране.