Олег Кожевников - Император [litres]

Так как не с кем было посоветоваться, я начал вспоминать, а что я вообще знал об этом периоде истории. В памяти остались только пьяные разговоры с Жекой и лекция, на которую я случайно попал, ожидая своего приятеля. Как-то мы договорились с Женькой потусить в их общежитии. Жека обещал хорошую компанию, танцы с вариантом познакомиться с хорошей девчонкой. Приехал немного раньше, чем договаривались. Мой приятель не мог освободиться в это время, у него было какое-то важное мероприятие на кафедре. Вот он, чтобы я не скучал и не мок под дождём, отвёл меня на лекцию. Она как раз и была посвящена Февральской революции. Жалко, что я тогда больше думал, как буду зажигать на вечеринке в общаге, чем слушал лекцию. Но всё равно кое-что запомнил. И сейчас начал рыться в своей памяти, пытаясь восстановить прошлые знания об этом периоде истории России. Вспомнил я немного, а если из этого выделить признаки надвигающейся революции, то совсем мало. Разве можно считать маркером вот такие воспоминания – упала добыча нефти и угля, ряд промышленных отраслей сократили производство. Железные дороги из-за нехватки топлива, вагонов и паровозов не справлялись с перевозками. В стране, особенно в крупных городах, участились случаи нехватки хлеба, продовольствия. В армию было призвано сорок семь процентов работоспособных мужчин из деревни. Два с половиной миллиона лошадей правительство реквизировало на военные нужды. В результате резко сократились посевные площади, снизилась урожайность. Нехватка транспорта затрудняла своевременный подвоз продовольствия в города. В стране быстрыми темпами росли цены на все виды товаров. Рост цен быстро обгонял повышение заработной платы. И в городе и в деревне нарастала напряженность. Оживилось стачечное движение. Разорение деревни пробудило крестьянское движение. Внутриполитическая ситуация в стране отличалась нестабильностью. Только за шесть месяцев до Февральской революции 1917 г. – сменилось три председателя Совета министров, два министра внутренних дел. Если это считать маркерами надвигающейся революции, то положение уже сейчас практически соответствует февралю 1917 года. Только кадровая чехарда меньше и цены ещё не галопируют. К тому же в стране теперь новый император – герой Ковеля. Но если цены всё-таки начнут быстро расти, то нынешняя популярность царя не поможет. К тому же кадровую чехарду я сам собираюсь инициировать. И рост цен вряд ли получится остановить. Ресурсов нет, а добрыми намерениями и трофейным продовольствием вряд ли удастся остановить инфляцию при падающей экономике.

Да, казалось бы, мы с Кацем всё делали, чтобы не допустить сползания России в пропасть, а если посмотреть объективно, страна продолжает стоять у самого края этой клоаки. Может получиться, как в моей прошлой реальности. Ведь на той лекции было сказано – Февральская революция разразилась неожиданно для всех политических партий. Она началась 23 февраля, когда на улицы Петрограда вышли около ста тридцати тысяч рабочих с возгласами: «Хлеба!», «Долой войну!» В течение двух следующих дней число забастовщиков возросло до трехсот тысяч (тридцать процентов всех петроградских рабочих). 25 февраля политическая забастовка стала всеобщей. Демонстранты с красными знаменами и революционными лозунгами со всех концов города шли к центру. На их сторону стали переходить присланные для разгона шествий казаки. Сейчас, конечно, это кажется маловероятным – народ, по донесениям развёрнутой Кацем агентуры КНП, ещё не дошёл до красной черты. Но скоро зима, железнодорожный транспорт работать лучше не стал, и всё еще возможны срывы поставок продовольствия из сельскохозяйственных районов империи. Одним словом, плохо мы с Кацем работали, ситуация, как и в нашей реальности, висит на ниточке, а если ещё и самоустраниться, выискивая признаки надвигающейся революции, то она точно произойдёт. Интересно, на кого теперь будут сваливать потомки вину, если всё-таки революции произойдут – Николая Второго нет, Распутина убили? Получается, мы с Кацем во всём будем виноваты. Вот же ситуация, что бы ни сделал Михаил, всё в глазах будущих поколений будет плохо. Если сейчас затаюсь и не буду дёргаться, то прослыву слабым, нерешительным царём, приведшим страну к полному краху. И в отличие от Николая Второго, я не дамся революционерам и не поеду ни в какую ссылку. Устрою свой последний бой, а значит, меня не объявят святым. А если всё-таки не внемлю целой серии предупреждений, начну дёргаться и гнуть свою линию, останусь в памяти как кровавый диктатор и сатрап.

Меня, конечно, мало волновало, что будут думать о Михаиле потомки, больше интересовало, как ни высокопарно это звучит, будущее страны. А если сказать точнее, исполнение наших с Кацем задумок. Если они окажутся нереализованными, то история после небольшой загогулины вернётся на свой магистральный путь, где не обойтись без революций и гражданской войны. Кроме миллионных жертв это означало и полную нашу с Кацем несостоятельность. Получалось, что я с моим другом – полные лузеры, которые потратили столько времени и сил на безнадёжную затею. Чувствовать себя жалкой ничтожной личностью, у которой голова набита требухой от протухшего барана, совершенно не хотелось, и я сразу же начал выдвигать аргументы, что мы с Кацем всё-таки чего-то стоим. И первый аргумент касался, конечно, себя любимого – о тех делах, которые удалось свершить простому технарю из Института мозга. Надо сказать очень нехилые дела. И в первую очередь это, конечно, взятие Ковеля. Эта операция по своему значению приближалась, а вернее, придавала законченность летнему наступлению Юго-Западного фронта. И, можно сказать, ставила на колени Австро-Венгрию. А это означало, что одна из целей Первой мировой войны была достигнута. Кроме такой значимой победы для России, я добился популярности в армейской среде и теперь мог надеяться на поддержку военных. А судя по тому, с какой надеждой народ встретил коронацию Михаила, я популярен не только среди военных. Так что, судя по всем этим делам, никакой я не лузер. Да и Кац проделал в этой реальности большую работу. Один синтез пенициллина чего стоит! Да все наши задумки по организации производства «Катюш» и напалма держится на моём друге. Большая заслуга Каца состоит и в создании КНП с его довольно мощной для этого времени аналитической и пропагандистской структурой. Именно благодаря КНП удалось раскрутить подконтрольную нам Рабочую партию, которая уже сейчас становилась популярнее в среде пролетариата, чем ленинские большевики. А создание инфраструктуры для формирования подушки безопасности уже сейчас позволяет закупать продовольствие, чтобы в нужный момент выбросить его на рынок по низкой цене. Это не даст возможности экстремистам раскачать народ на массовые выступления против существующей власти. Конечно, средства в бюджете на эти цели не предусмотрены, дополнительных доходов нет, а печатный станок уже второй год гнал в экономику не обеспеченные ничем бумажные купюры. Всё это так, но я надеялся, вернее, мы с Кацем рассчитали, что отмена сухого закона начнёт приносить в бюджет жизненно необходимые реальные доходы и подстегнёт всю экономику.