Дино Динаев - Пантанал и дети Ла-Манша [СИ]

Тон был таков, словно мне должны были вручить медаль.

Люмпены услышали и стали обыгрывать.

— Папочка описался! Дайте ему пипифакс!

Надо сказать, что в баре находилось много людей, но как положено в горячих ситуациях, все старательно делали вид, что происходящее их не касается.

Когда я с независимым видом (единственное, что я мог противопоставить шпане, наученной драться в уличных потасовках) прошествовал мимо, старый пихнул меня плечом, которое показалось мне железным.

Я со всего маха налетел на стойку, и лишь препятствие спасло меня от позорного падения на пол. Хулиганы зареготали во все горло, но я их не видел.

— Нет, Эва! — прошептал я, со всей неизбежностью понимая, что сейчас случится.

Старый еще не успел закрыть пасть, как Эва рывком за руку развернула его к себе. То, что проделала девушка с хулиганом, нельзя было назвать избиением.

Мне приходилось по долгу службы просматривать учебные фильмы всевозможных спецслужб. Так вот это действо по — научному называлось «рукопашный бой в ограниченном пространстве», когда для нанесения ударов нет ни размаха, ни времени.

Эва отработала словно по манекену. Удары короткие и точные. Хотя один удар мне кажется был нанесен с единственной целью изувечить. Крюк в челюсть снизу служил лишь для скорейшего захлопывания зловонной пасти и выбивания пары — тройки зубов.

Седой с грохотом рухнул на ближайший столик и опрокинулся вместе с ним. Жизни в нем было не больше, чем в спущенном надувном матрасе.

Зато молодой оперился, чуял, зараза, что пришел его час. Но снова ошибся.

Нет, кастет он достал как положено, но применить не смог. Его лицо задергалось на тех же коротких практически невидимых ударах, стремительно меняя геометрию. Глаза заплыли один за другим, из уха брызнула кровь, нос ушел на сторону. И снова сильный удар напоследок отправил молодого на спину старого.

Еще можно было спасти ситуацию, уйти быстро, но если не везет, то не везет до конца.

— Патруль! Всем оставаться на местах! — раздалось от двери по — русски.

Где вы были, суки, пять минут назад! Вопрос риторический.

— Уйдем через кухню! Там второй выход! — Эва потянула меня за руку.

Мы побежали.

— Вон они! Держи! — раздалось вслед.

Но никто нас держать не стал.

Мы выскочили на соседнюю улочку. Побежали, и я сразу сдох. Так бывает во сне. Ты прилагаешь титанические усилия, а еле движешься.

— Жак, тебе придется уходить одному! — крикнула Эва.

Мы свернули за угол и настал момент истины. Тут была дверь в парадную, Эва толкнула меня туда.

— Уходи ты! — сопротивлялся я.

— Ты сможешь меня вытащить! — возразила она. — Без тебя у меня нет шансов!

Я знал, что она права. Презирал себя, но знал.

Заскочил в парадную, притворил дверь. Вскоре прогрохотали ботинки по асфальту. Кто — то радостно крикнул:

— Вон она!

И вскоре Эву взяли.

Начальник гарнизонной гауптвахты подполковник Михеев менее всего походил на фотомодель. Весил он килограмм 130, страдал потливостью и одышкой. Висячие усы, кое где изжёванные, в иных местах прокуренные до неопрятного рыжего цвета обаяния не прибавляли.

Я предъявил удостоверение Следственного комитета, но энтузиазма в глазах подполковника не увидел. Что — то говорило мне, что он и не такие корочки видал, и меня ждут трудности в достижении цели.

Я коротко, не вдаваясь в подробности, объяснил суть визита, выдуманную от начала до конца. Сказал, что веду дело относительно французской гражданки. По оперативным данным она задержана органами правопорядка, и мне необходимо с ней встретиться.

— Когда и где произошло задержание? — осведомился Михеев.

— Примерно час назад в баре «Корелиофан».

Михеев изящно как ему показалось приподнял одну бровь.

— Всего час прошел, а вы уже не только узнали, но и прибыли лично?

— По долгу службы находился в Шербуре.

— Какое совпадение! — он в открытую потешался.

Я решил слегка надавить. Самую малость. Дичь нельзя было спугнуть или еще хуже разозлить. Судя по всему, эта дичь не только жирная, но и вредная.

— Согласно пункта 2 Устава российских вооруженных сил в Европе военные комендатуры обязаны оказывать содействие сотрудникам следственного комитета. Вы же не откажете мне в помощи?

Михеев показушно изобразил внимание.

— Я ни в коей мере не отказываюсь. Но чем я могу помочь?

Я мысленно вздохнул и, боясь спугнуть удачу, осторожно приступил к первому этапу своего плана.

— Для начала сообщите мне пожалуйста, имело ли место, интересующее меня задержание.

Михеев подтянул к себе лист и взял ручку.

— Имя? Фамилия?

Я вспомнил, что никогда не знал фамилию Эвы.

— Эва… Денев! Возраст 25 лет приблизительно. Но фамилия может быть другая.

— Естественно. Взяла себе как эта корова из «Шербурских зонтиков». Тут в Шербуре каждая вторая Катрин Денев!

Он позвонил по телефону.

— Потапов! Посмотри в «книге учета задержанных» Эва Денев. Фамилия может быть другая. На вид лет 25. Есть?

У меня все горело внутри. Эва в тюрьме! Из — за меня.

Михеев положил трубку, одарив меня подозрительным взглядом.

— Сегодня патруль действительно задержал девушку, похожую на вашу по описанию. Француженка, 25 лет. Предъявила документы на Эву Бертлен.

— Мне необходимо с ней увидеться! — произнес я чересчур поспешно.

И тотчас нарвался на понимающую ухмылку, которую Михеев быстро спрятал в свои висячие «сады Семирамиды». Подпол оказался не так прост. Судя по всему, он имел не только вид откормленного борова, которого должны были заколоть на рождество, но и сметливые мозги.

Я даже услышал в отдалении слабый треск, это мой план начинал трещать по всем швам. По существу, у меня не было никакого плана. Плохо соображающий от отчаяния я заявился в комендатуру напрямую и заявил о своем интересе к Эве.

Худшего сценария и придумать невозможно, но у меня и времени не было придумать что — то стоящее.

— Увидеться это можно! — кивнул Михеев, превратившись в радушного хозяина гауптвахты.

Его быстрые превращения нравились мне все меньше. У меня не хватило выдержки выудить хотя бы из Рунета или «подпола» побольше информации о «куме». Сколько он в Шербуре? Где служил до этого? Награды? Образование?

Я так торопился, что сам пришел в ловушку, даже не потрудившись узнать заранее, насколько глубока яма, в которую я угожу.

Но по большому счету, мне было все равно.

Надзиратель в нарядной грязно — голубой униформе привел меня в камеру для допросов с привинченными столом и двумя стульями и исчез, оставив одного томиться в неведении. Я был готов, что в комнату войдут следователи управления собственной безопасности.