Дино Динаев - Пантанал и дети Ла-Манша [СИ]

Я знал, что СИЗО не курорт Сочи, не первый раз сижу, но не до такой же степени. Лучше бы меня допрашивал зверский мужик, ей Богу, а не Страшила. Когда конвойный ввел меня в комнату для допросов, то в первый момент я принял сотрудницу за бесформенный мешок с мусором. Простите за тавтологию.

Любовь Михайловна Холодец весила центнера 2 и имела нос в виде свиного пятака, ноздрями наружу. В последнее время развелось много жирных людей, прямоходящих, но плохо передвигающихся. Явная польза от генно модифицированных продуктов [16] На самом деле в описываемое время в России это беда. Не случайно Бекк и Вершинин столкнулись с людьми с излишним весом. Существовал даже хештег «Не ешь после семи — спаси африканца!» .

— Я следователь эстетического отдела УСБ! — отрекомендовалась она.

От одного взгляда на эту тушу становилось спокойно за нашу эстетику.

— Садитесь!

Ни один следак не скажет так.

— Присаживайтесь! — поправил я.

— Заткнитесь, Адольф! Говорить будете, когда я разрешу! — грубо оборвала она. — Вам ясно? Почему молчите?

— Жду команды раззявить пасть! — пояснил я.

— Юморист! — констатировала она и что — то быстро записала в лежащую перед ней раскрытую папку, должно быть, новую статью в УК.

— Рассказывайте, гражданин Бекк, как вы докатились до жизни такой? — Страшила зашла издалека.

На эту тему я был готов говорить долго. Возможно, годами.

— А что вас конкретно интересует? — попросил я уточнить.

— Вы признаете себя в убийстве сержанта Кашлина? — в лоб спросила Страшила.

— Ах это? — якобы с облегчением воскликнул я.

Во взгляде Страшилы блеснуло человеческое чувство — азарт от того, что человек сам себя выдал и сам себе статью поднял. Обидно, когда тебя держат за идиота.

— В убийстве Кашлина? — еще раз переспросил я. — Ножом в сердце? Тычковый нож? Как же, знаем!

— Значит, признаете?

— Не — а.

На лице Страшилы проявилось сильнейшее разочарование в людях.

— В принципе вы можете не признаваться. Нам ваши показания без надобности. Знаете почему?

С чисто женской терпеливостью Страшила подождала, пока я поинтересуюсь «почему», но не дождалась.

После чего вынула из папки пару фотографий. Человек в полосатой робе над трупом Кашлина. Качество отвратительное, но меня узнать можно.

— Что — нибудь существенное у вас есть? — спросил я.

— Наглец! — с ноткой одобрения произнесла Страшила. — Есть и существеннее.

На следующей фотографии парнишка в робе и шапочке колол Кашлина ножом в сердце. На этот раз лицо было скрыто, но самое гадское, если положить снимки рядом, то можно подумать, что речь об одном человеке.

— Я его не убивал! — сказал я.

— Заговорил наконец серьезно наш юморист! — усмехнулась Страшила.

Посерьезнела и сообщила потрясающую новость.

— Помост на площади Куйбышева после предыдущего повешенья не разбирали. Будто знали, что вас привезут.

Я потребовал адвоката.

— Какой адвокат, Адольф? — Страшила делано подняла одну бровь, сделавшись похожей на удивленную свинью. — Вы военный человек. Офицер. Получили задание доставить Кашлина в метрополию, а вместо этого лично ликвидировали важного свидетеля. Думали, бунт в тюрьме все спишет? Хотели провести наши доблестные правоохранительные органы? — и без паузы спросила. — Сколько вам заплатили агенты Центра?

— На двоих не хватит! — отрезал я.

— Вы позорите звание россиянина! Родина вам доверилась, а вы ее продали! Отдали на растерзание наймитам!

Еще б немного, и она начала бы хрюкать от возмущения.

Меня ее хрюканья не трогали. Гораздо больше занимало другое. Нет, висеть положенные 10 дней на самой протяженной площади в Европе естественно хотелось несильно. Удовольствие ниже среднего.

Сразу после штурма я переслал в Управление полный отчет о произошедшем. Указал и на незнакомца, одетого точно, как я, включая оружие, что не могло быть случайностью. Я ждал любой реакции, только не той, что меня самого арестуют и обвинят в предательстве.

Я оказался неправ, воспользовавшись обычным секретным каналом связи. Но ведь если Центр был в курсе моего задания, то значит и отчет мог перехватить легко.

Вот это было не есть хорошо. Скорее всего, ни в Управлении, ни мой шеф генерал Мельник представления не имеют, где я нахожусь. Может так получится, что они узнают обо мне уже из телерепортажа после того, как меня повесят.

Единственное, что не то что успокаивает, а вызывает чувство глубокого удовлетворения, то, что кадр будет впечатляющий.

— Меня зовут Анна Бойцова! Я ваш новый куратор! — отчеканила девушка.

На ней была военная форма цвета хаки с погонами старшего прапорщика и пилотка. Мне как — то пришлось долго гнать по тундре сумасшедшего норвежского шпиона. Когда я его нашел, он вмерз в лед. Так вот тепла в его лице было больше, чем у старшего прапорщика Бойцовой.

С утра в СИЗО я был разбужен топотом ботинок и по — матерински ласковыми тычками в ребра.

— Что? Уже на расстрел? — спросил я спросонок.

— Нет, на курорт! — ответили мне.

В сопровождении конвойных под 2 метра ростом (генно модифицированных, ясен перец) меня погрузили в автозак. Стыдно признавать, но со мной на самом деле обращались как с грузом. Рывком поставили на ноги, броском закинули в автозак.

В памяти всплыла служебная инструкция «При взятии в плен языка с ним не церемониться, не заботиться о сломанных ребрах и, руках — ибо все равно не жилец!».

Ехали около часа. Когда машина остановилась и дверь открыли, в кабину хлынули звуки — птицы, сосны, ветер. До этого все было герметично, и я ехал как в вакууме плыл. Зато имелось время для суждения о бренности бытия.

С той же нежностью меня выгрузили, и Бойцова снисходительно отпустила конвой.

— Дальше мы сами займемся арестованным!

Двое небольшого росточка мужичка в робе без знаков различия смотрели без интереса. У меня волосы наэлектризовались, когда я увидел глаза без белков. До этого столь искусно выполненных боевых дронов мне видеть не приходилось. Не мой уровень.

То, что я удостоился такой чести, ни о чем хорошем не свидетельствовало. Вероятность слинять по — тихому на Персиковую улицу в коттеджный поселок «Елки» стремительно улетела в отрицательную величину.

Один из ЧП (человекоподобных) наклонился и по — машинному аккуратными движениями навесил мне на ногу килограммовый браслет.

— Если удалитесь от разрешенного места или захотите снять сами — заряд сдетонирует и вам оторвет ногу! — пояснила Бойцова с таким аппетитом, словно сообщала, что мне сейчас подадут шашлык.