Дино Динаев - Пантанал и дети Ла-Манша [СИ]

Через минуту я «мог различать» голоса. Умоляющие или угрожающие. Как говорится, если долго слушать бездну, бездна начинает слушать тебя.

Я поспешил положить трубку обратно.

По дорожке, покрытой трещинами с пучками проросшей травы, дошёл до ворот. Ворота сохранились, сам забор нет.

За воротами с трудом угадывалась дорога со здоровенными лопнувшими буграми в асфальте, через которые словно окаменевшие змеи торчали корни придорожных сосен.

По этой дороге я и дошел до настоящей дороги. Здесь имелась даже автобусная остановка. Я уселся и стал ждать.

Должно быть я задремал с непривычки (не жрал неделю, обезвоживание). По моим впечатлениям открыл глаза через минуту.

Рядом стоял раздолбанный мини фургон. Меня едва не охватила истерика, когда я представил, как из него появится Бойцова с натасканными на таких идиотов как я ЧП.

Ведь как опытный шпион я был просто обязан залечь за обочиной.

Однако через спущенное окно на меня индифферентно глядел незнакомый мужик, лысый и добрый.

— Ну! — произнес он.

Ни слова не говоря, я полез на пассажирское место в кабину.

— Ну! — согласно проговорил он и поехал.

— Грибник? — поинтересовался он. — А где корзина?

— Грибов нет, выкинул.

— Откуда ж им быть? — понимающе согласился водила. — Плохое место. От бывшей базы радиация!

Я не стал говорить, что самые большие грибы сейчас в Прибалтике, где такая радиация — мама не горюй.

— Давно базу закрыли? — спросил я.

— Я еще мальцом был!

Мужику было лет 50 минимум.

— А дети там были? — спрашиваю.

— Дети? — водила запнулся. — Почему спрашиваешь?

Взгляд его сделался не то чтобы подозрительным, в них сквозил если не страх, то опасение точно. Идти пешком не хотелось, я поспешно успокоил.

— Да слышал истории всякие.

Мужик ощутимо расслабился.

— Наболтали уже. Агентство АБС — адна баба сказала. Это они так деток пугают, чтоб в лесу не шлялись. Про девочку — призрака, которая предупреждает о скорой гибели того, кого повстречает. Бают, она будущее предсказывает. Подводит человека будто к памятнику на кладбище, а там дата его смерти. А если скажем, судьба ему на самолете разбиться — там памятник самолету стоит. А под ним написано «Спаси и сохрани».

Мне стало неуютно, и я поспешил сменить тему неприятного разговора.

— Как там «крылья» сыграли? — спросил я.

16.07.87 г.

Начальнику отдела внешней разведки

Министерства межгосударственной безопасности

Генералу Мельнику Г.В.

Первое. Отдела эстетики в Управлении собственной безопасности МГБ никогда не существовало.

Второе. Среди сотрудников МГБ Л.М.Холодец не числится.

Третье. Старшего прапорщика А. Бойцовой в списках служебного персонала МГБ нет.

Четвертое. Турбаза «Голубая лагуна», где содержался фигурант, была признана нерентабельной и официально закрыта в 37 г. В качестве тренировочной базы МГБ никогда не использовалась.

Пятое. Человекоподобные дроны — солдаты (ЧП) состоят на службе в частях специального назначения, используются в операциях с планируемыми большими потерями. Индивидуальными лицами не снабжаются. Вместо глаз используются дешевые оптические системы, не подразумевающие имитацию зрачков.

Шестое. ЧП — солдаты в виде детей (Лило) никогда не создавались в виду отсутствия сфер применения в боевых операциях.

Седьмое. В городе Шербур памятника крейсеру «Академик Легасов» не имеется.

Восьмое. Судя по описаниям фигуранта стиль памятника соответствует стилю «Эскрима серрадо» — смертельное искусство, вышедшему из моды в 57 году. Более 30 лет монументальное искусство в этом стиле не создавалось.

Начальник аналитического отдела полковник Казуарин С.П.

Генерал Мельник предпочитал кителю джинсы и футболки. Живот у него соответствовал званию и скрыть его он и не пытался, носил как генеральские лампасы.

Когда я вошёл, Мельник играл в телефоне в тетрис. Кивнув мне на стул, он продолжал доигрывать.

Я сел. Стол с моей стороны имел надлом по краю — на этом месте множество секретарш натерли на попах не одну мозоль. Мельник — единственный генерал в Главке, который имел глазок в двери служебного кабинета!

Мельник доиграл, захлопнул откидной чехол телефона и уставился на меня выпуклыми базедовыми глазами.

— Читал справку, дурик? — спросил он.

Едва оклемавшись, я два дня отписывался, сразу решив ничего не скрывать и не приукрашивать. История была настолько нереальной, что как ни скрывай или не приукрашивай — прямая дорога в дурку обеспечена.

— Меня замминистра по твоему поводу вызывал, — продолжал Мельник. — Ты понимаешь, Адольф, что сейчас подставляешь меня своими измышлениями. Ты, меня — а я тебя вместо себя подставлю. Твою многострадальную попу.

— В ней и так 5 пулевых! — взмолился я.

— Ты своей инвалидностью тут не размахивай! — взорвался генерал. — Ты что, совсем тупой? Мне с тобой как со стеной разговаривать? — он повернулся к стене. — Ау! Ты меня слышишь?

Потом повернулся ко мне.

— Что ты там в рапортах понаписал? Дюма, бляха — муха! Ты почему ко мне сразу не пришел? Я тебе сколько раз говорил — все рапорта ко мне сначала! Вот смотрю на тебя, Адольф, нормальный мужик, в компании с тобой хорошо сидеть, виски выпить, но работать с тобой это такой геморрой! Ты в курсе, что тебя давно бы вышибли из органов, если бы не я? Мне все говорят — уволь Бекка! Мои замы как один твердят. Замминистра уже не в первый раз требует. Только благодаря мне ты держися!

— Но ведь вам я нужен зачем — то? — нагло спросил я.

— Хрен его знает! — признался генерал. — Ты мне тоже надоел.

В полной задумчивости он погонял телефон в футляре по поверхности стола. Открыл и закрыл сейф, где как я знал, ничего не было, кроме конверта с 5 — ти тысячными купюрами.

Потом замер, будто обнаружив нечто ценное в своих изысканиях, и уставил на меня свои выпуклые буркала.

— Есть только один способ оставить тебя в органах! Это отправить тебя в эту чертову экспедицию на «Легасове»! Ты должен себя проявить. На той стороне Ла — Манша повод найдется!

— Шеф, но ведь крейсер потонет! Я уже и памятник видел! — вырвалось у меня.

— Пошел вон! — сказал генерал без тени раздражения.

Родителей я ненавидел — они были нищие. В Оксфорде был вынужден жить на стипендию в тысячу фунтов, из которых на жилье в пригороде отдавал 800.

Чтобы продлить свое существование в биологическом смысле будущий лауреат Кимберовской премии в области генетики вынужден был толкать дурь студентам, хотя поклялся больше этого не делать после случая в колледже с Олсоппом. Тогда футбольная ассоциация предприняла беспрецедентные меры, которые ничего не дали лишь по причине того, что той дури, что нашли в крови лучшего питчера колледжа, официально не существовало.