Дино Динаев - Пантанал и дети Ла-Манша [СИ]

К девушке я отнесся со всем почтением и не стал травить ее дешевыми возбудителями, вызывающими бешенство матки. Тогда я уже всерьез увлекся генетикой и синтезировал препарат, направленный на внесение изменений в генетический аппарат соматических клеток. «Пудра Бляшке» на этот раз вызывала легкие мутации в системе ДНК.

Айрис стали нравиться ароматы лосьонов определенных типов, выявились предпочтения в цвете одежды. Надо ли говорить, что все получилось «в цвет». У девушки парень погиб, а я тут как тут. Мы стали встречаться.

Природой у самок создан естественный психологический барьер, чтобы они не отдавались первому попавшемуся бабуину с торчащим членом. «Пудра» при наших встречах этот барьер убирала.

Я не сразу ею овладел, сначала помучал. Когда я ее целовал, ее била сильная дрожь. Она сама признавала, что с ней это впервые. Я обеспокоился и уменьшил дозу.

Как я не оттягивал удовольствие, секс в конце концов случился. Как вам сказать. Я не стал другим. Любовь не застила мне глаза. Меня по — прежнему звали Эрик Бляшке, ребята не хотели со мной дружить, и я любил химию и биотехнологию теперь.

Секс конечно штука приятная, но не настолько, чтобы живописать ее томами любовной лирики. И вообще, всё это довольно приземленно.

После секса остались кольцо губной помады вокруг члена и тупые боли в пояснице. И это любовь, поразился я.

Какое это открытие? Настоящие открытия ждали меня в генетике.

Он назвался Каллумом Прайсом, вербовщиком из Оксфорда.

Я к тому времени напечатал пару крошечных статей в «Найчер генетикс», и это совсем необязательно требовало приезда вербовщика из самого Оксфорда. Откровенно говоря, я впервые видел в нашем колледже человека оттуда, хотя из других универов частенько наведывались в старшие классы, но приезжали всегда за спортсменами типа Ослоппа.

Прайс оказался милым человеком и не упал в обморок, когда попал к нам домой. Он поразил безупречными манерами и литературным языком. Только после его ухода я понял, что он не англичанин. Что — то выдавало в нем чужака, возможно, нарочитая правильность произношения.

Я бы и не обратил на это внимание, если бы не занимался генетическим различием рас и национальностей. Кто он был? Возможно натурализовавшийся европеец. Среди них попадаются умные паршивцы.

Перед окончанием колледжа я получил толстый пакет из Оксфорда, где говорилось о моем зачислении в университет. Так я стал андаградом — то бишь абитуриентом.

Со своими однокурсниками Эйденом Хендерсоном и Финли Митчелом я познакомился в первый же день, на матрикуляции — посвящении в студенты. Поначалу они показались мне нормальными, хоть и были мажорами. Отец Эйдена в одиночку владел «Хендерсон лимитед», а Митчелла входил в совет директоров крупнейшего «НСТ Холдинга», владея контрольным пакетом акций.

Как оказалось, в дальнейшем, я нужен был подонкам исключительно для развлечений. На занятиях парни появлялись редко, считая это ниже собственного достоинства. Они оба сидели на какой — то дряни (бинго!), жрали выдержанный виски галлонами, гоняли на эксклюзивных моделях «Ягуара» и «Бентли», и горячая натура требовала все новых развлечений.

Поворотным днем стала встреча мажоров с Айрис Бишоп. Гаденыши и представить себе не могли, чтобы у нищего заморыша могла быть такая шикарная девушка. Они заставили меня их представить.

Вру. Никто меня не заставлял. Сам решил выежнуться. Смотрите, какая у меня краля! И выежнулся.

У уродов загорелось в штанах. Нет, у них и в мыслях не было отбить Айрис у меня. Они хотели поиметь ее согласно своим извращенным фантазиям и забыть, как и сотни девушек до этого. У них хватило наглости обратиться ко мне с грязным предложением уступить девушку. За тысячу фунтов. Потом они подняли сумму до двух.

Они издевались, утверждая, что она шлюха и больше не стоит. Почему я не дал им в морду? Они были здоровые, пока их не поперли из команд, играли в сборных своих колледжей. Я не хотел доставлять им удовольствие набить мне физиономию.

Я бы конечно не уступил (это сейчас я сейчас так думаю, когда у меня на счету лежит без малого миллиард, и премьер — министр напрашивается ко мне в гости, а не наоборот), но эти гады задумали изощренную провокацию и успешно ее провели.

Я совершенно не переношу спиртного, тогда они влили в меня стакан бурбона. Когда я очнулся, сволочи предъявили мне фотографии моей голой задницы. Я и не знал, что я настолько тощ и нелеп. Они грозились выложить снимки в социальные сети.

И что бы вы сделали? Вся моя будущая карьера оказалась под угрозой. Я поехал к Айрис.

С того рокового дня минуло много лет и много чего произошло. Война была. Я помню, как под рев сирен на большой высоте над Лондоном шли ракеты сначала из Америки в Азию, затем обратно — но уже другие.

Меня осыпали премиями и научными степенями. Я стал единоначальником в Солсбери, и должность моя по значимости равнялась министерской.

Было много чего, но до сих пор передо мной стоит тот безумный взгляд Финли Митчелла и его вопрос, выдававший крайнюю степень изумления «Ты?». За прошедшие годы я толковал его вопрос по — разному. Чем он был вызван? Испугом? Презрением? Что это все значило вообще? Какую дьявольскую игру?

Но обо всем по порядку.

Айрис долго не хотела понимать, что от нее хотят.

Я основательно подготовился, подсыпал ей «пудры» в вино, а она все никак не хотела понимать, что от ее небольшой услуги зависит все мое будущее как ученого. Я рисовал ей блестящие перспективы нашего совместного будущего, хотя не представлял, как буду дотрагиваться до нее, когда ее при мне отымеют два урода.

В конце концов она конечно согласилась, только поставила условие, что перед сексом напьется до полного бесчувствия.

Все должно было случиться на моей съемной квартире. Комнатушка была настолько крохотной, что если сядешь на единственный стул, то колени упрутся в койку, где собственно все и должно было случится. Рок предлагал стать мне зрителем в вип — ложе.

Дожидаясь гостей, век бы их не видать, я дал Айрис, по ее же просьбе, полный бокал, добавив от себя неслабой дозы «пудры».

Видно я переборщил, возбудив в ней сильнейшее желание, ее буквально трясло. Она стала приставать с жаркими объятиями. Тут в дверь постучали гости.

Я впервые столкнулся с эффектом, который в дальнейшем, уже в экспериментах над русскими, назвал «аккумулированием нервной энергии». Сексуальное желание Айрис мгновенно исчезло, словно морская пена, сдутая свежим бризом. Девушка сделалась мрачной и сосредоточенной.

Пришли Эйден Хендерсон и Финли Митчелл, оба пьяные. Отпуская пошлые шутки, они уселись по обе стороны девушки и стали ее лапать. Большинство комментариев отпускалось в мою сторону, а уйти я не мог, мне надо было истребовать снимки и очистить память смартфонов до секса, а не после. Что, что, а свои интересы я знал четко.