Дино Динаев - Пантанал и дети Ла-Манша [СИ]

Поначалу Шортера смущало, что он ставит опыты над иностранными гражданами, но командер Скотт Брикман расставил правильные акценты. Идет война, они на переднем крае, всё находится в поле международной конвенции. Эксперименты ставятся исключительно с использованием обезболивающих средств, часто, под общим наркозом. И вообще, это чисто исследовательские работы, они не принесут никому вреда, даже русским.

А потом двое детей умерли прямо в герметичной камере.

До опытов над людьми в лаборатории Шортера провели серию экспериментов по симуляции искусственного отбора среди организмов с множественным контролем измеримых характеристик.

Через камеру прошли почти 2 сотни макак, и ни одна не сдохла сразу. А тут сразу два покойника. Шортер актировал трупы, когда позвонил Эрик Бляшке. Истеричный старикашка лез во все дыры. Не сидится ему спокойно в директорском кресле.

— Что у вас случилось, коллега?

— Применение газа ЭР — 18 вызвало анафилактический шок. Реанимационные меры результатов не дали. У подопытных диагностирована смерть мозга.

— Возможно превышение концентрации?

— Концентрация газа не превышала 20 % от нижнего концентрационного предела распространения.

— Хорошо. Работайте… Кстати, что за материал?

— Одну минуту, сэр, — Шортер пошелестел бумагами. — Дик и Мик Песцоу! Что за имена у варваров…

— Что?! Боже, вы там совсем сдурели? — возопил директор так, что телефон едва не выскользнул из рук Шортера.

Тот ничего не понял. Известие о ЧП директор воспринял спокойно, назвал подопытных материалом. Стало быть, дело в личностях.

— Простите, сэр, но не было никаких ограничений! В личном деле никаких особых помет…

— Идиот. Я тебе пометку на лоб поставлю и бирку повешу на большой палец! Кто — нибудь еще знает об этом?

— Только персонал.

— К вам сейчас придут мои люди, возьмут подписку о неразглашении. Кто — нибудь еще в курсе? Уборщица? Сантехник?

— Сантехник? Нет, сэр. Но есть один нюанс…

— Я вас расстреляю, Шортер! — устало сказал директор. — Кто еще в курсе?

— Один русский дожидался своей очереди. Естественно, после ЧП мы отправили его обратно в палату.

— Он содержится в одиночке?

— Так точно. Согласно инструкции.

— Хоть тут нормально сработали, — проворчал Бляшке. — И кто этот несчастный?

Шортер извинился и обратился к компьютерной базе данных.

— Некто Илья Мендель!

— Полностью ограничить доступ. Я прибуду позже. Вам советую переодеть штаны ширинкой назад.

— Зачем, сэр, не понимаю? — пролепетал Шортер, но шеф уже отключился.

Оранжевый хит сезона. Мендель был в оранжевом комбинезоне. На ногах грубые ботинки. Небрит.

На допросе присутствовали трое: Мендель, Эрик Бляшке и Каллум Прайс. Прайс числился одним из 7 — ми заместителей Бляшке, но чем он конкретно занимается, не знал даже он.

По жизни Прайс всегда оказывался рядом. Все говорило о его незаурядных связях в элите Соединенного Королевства. Он был вхож в самые высокие кабинеты, хотя никогда не светился в светской хронике и не имел официальных наград. Бляшке считал себя гением, считая, что добился бы всего сам, только это было бы продолжительнее по времени. С Прайсом он взлетел по карьерной лестнице словно ракета.

Только не рвануть точно так же вниз, часто думал он теперь. Ведь он совершенно не знал своего протеже. Кто он? На кого работал? И на что жил и давал взятки? Судя по вложенным средствам, он являлся богатейшим человеком Королевства, но в списке Форбс не фигурировал вообще. Не было такого человека и бизнесмена. Глядя на этого высокого лобастого человека, Бляшке каждый раз открывал в нем новые черты.

Теперь к Менделю.

Как и все отпрыски богатых варварских семей Мендель хорошо говорил по — английски, и переводчик не понадобился. Но временами Прайс ввертывал слово по — русски, и это звучало совершенно дико, как если бы он заговорил на языке племени Мумба — Юмба.

Надо ли говорить, что инициативу вести допрос Прайс самовольно взял на себя.

— Прежде всего, господин Мендель, прошу принять наши искренние соболезнования в связи с безвременной кончиной вашего отца! Просто раньше не было времени! — сказал Прайс.

Похоже, у сынка тоже не было времени как следует погоревать. С момента как на Москву упала бомба, унеся в воронку Правительство и проворовавшихся олигархов, Мендель прокутил все полгода без пауз, проматывая свалившееся на него наследство. Но надо отдать должное его папаше, самому лучшему в мире премьеру, денег он наворовал столько, что прокутить их нереально даже за 100 лет.

— Вместе с отцом вы потеряли всю недвижимость внутри России! — продолжил Прайс.

— Все прибрал к рукам Вечный! Я пострадал от режима! — пожаловался Мендель.

— Но за границей почти все уцелело! — возразил Прайс.

Это было верно лишь частично. Деньги Карлик благоразумно хранил во множестве благотворительных фондов, записанных на подставные имена. Когда Вечный радикальным способом избавился от Карлика, подставные лица внезапно всплыли, норовя разорвать фонды в клочья.

Но даже фонды это было не все.

Когда — нибудь, когда кончится война, экономисты напишут сотни томов, как русские воровали деньги сами у себя, подумал Бляшке.

У сынка остались сотни счетов в Европе, безразмерные резиденции в Италии, Испании и Франции, огромный парк представительских авто и огромные океанские яхты, на которых некуда было плавать (ходить?) из — за отсутствия Америки на современных картах.

Сам сынок хотел сбежать из Королевства на правительственном самолете «Россия», оставшемся после папы. У русских имелся смешной обычай — оставлять богатым отпрыскам пожизненную государственную ренту. Дикари, что сказать.

Прайс тем временем перешел к делу.

— Ты ведь не хочешь все это потерять, сынок? — спросил он. — Королевство находится в состоянии войны, ты на чужой территории. Может так статься, что твое BABLO останется, а тебе придет полный и безвозвратный PIZDEC.

Бляшке торопливо подключил к гарнитуре блютуз онлайн переводчик.

— Ты ведь этого не хочешь, SINOK?

Конечно Мендель не хотел. Даже головой замотал.

— Отлично. У нас здесь произошла небольшая неприятность в лаборатории. Ты ведь ничего об этом не знаешь и не скажешь?

— Нет, я ничего не знаю! — выкрикнул Мендель.

— Хорошо. Ты KRUTOY. Возможно, я даже сделаю тебя своим помощником. Хочешь быть моим помощником?

Мендель хотел. Сильно.

Перед тем как попрощаться, Прайс словно вспомнил одну мелочь.

— Я не сказал тебе, что будет, если ты раскроешь пасть и болтанешь хоть слово, хоть даже полслова.

Мендель хотел возмутиться, но Прайс не дал ему этого сделать, положив ладонь прямо ему на губы и зашикав.