Елизар Лазовский - Прошлая настоящая жизнь [litres]

– Да что ты допрос устраиваешь! – Алексей покраснел и еще больше разозлился, подумал: «Может, ну его, этот телефон»…

Прочитав у него на лице готовую к подписанию капитуляцию, Катя испугалась, что сейчас чуть все не испортила. Таня ведь призналась, что Лешка на том самом концерте ей так понравился! И Катя хотела обязательно их познакомить.

А братишка, оказывается, и сам созрел, да, он не дурак, понял, что девочка правильная. И Катя продиктовала Лешке Танин телефон.

– Но за это – с тебя мастер! – потребовала Катя. – Сколько можно просить починить мою «Комету».

Ха, подумал Алексей, будет тебе мастер по ремонту магнитофонов. И позвонил Константину, чтобы пригласить его на выходные в гости.

– Куда поедем – на Кутузовский, на Ленинский или на Сиреневый бульвар?

– Давай, на Сиреневый. – Трусишка Лида выбрала адресок попроще, думая, что там будет не так страшно.

А страшно было ужасно! Ирка настойчиво звала Лиду в магазин «Березка» отоварить немножко чеков, а то лето в разгаре, экзамены благополучно сданы, нужно себе подарочек к окончанию восьмилетки сделать. Страшно было даже с Таней, двоюродной сестрой Лиды, которая согласилась съездить с ними в качестве сопровождающей взрослой, ведь детей в таком магазине не обслуживали. У них даже еще паспорта не было – Лиде шестнадцать будет в декабре, Ирке вообще пятнадцать лет только весной исполнилось, а Татьяна была взрослой – на целых семь лет старше Лиды.

Около магазина было довольно оживленно. К ним тут же подскочил парень, прошептал: «Чеки нужны?» – и с сожалением отошел, услышав отказ. Он почти не скрывался, потому что спекуляция чеками под валютную статью не подпадала, если заметут, то за небольшую сумму и при хорошем исходе можно было вообще отделаться административным взысканием.

Ире повезло – купила себе джинсы. Оказалось, что в «Березке» тоже бывает дефицит, и она взяла последнюю пару, а Лиде уже не досталось. Зато ей достался джинсовый сарафан, на лето – то, что надо. Лида с трудом заставила Таню примерить батник, та смущалась, отнекивалась и краснела, пришлось даже цыкнуть, а то на них уже стали обращать внимание. А в обувном отделе всем понравились голубые босоножки на высокой танкетке, обтянутой рогожкой, но тридцать седьмого размера, который носили все трое, осталось только две пары. Пошептались, пришлось бросить жребий, и босоножки достались Ире и Татьяне. «Ну и ладно, а то ходили бы с Иркой как близнецы, а с Таней сегодня встретились и больше, может, никогда и не увидятся; мои сабо в стиле кантри, в цветочек, тоже очень неплохи».

А когда, счастливые, с пакетами и коробками, девушки вышли из магазина, то увидели Алексея. Все трое, то есть все четверо, остолбенели. У девчат в головах крутилось: «Сейчас спросит, откуда чеки, потом пригласит куда надо, оформит изъятие». У Татьяны в голове назойливым дятлом стучала одна и та же мысль: «Катька меня не послушалась». Алексей же недоумевал: «Какая связь между девчатами и Катькиной подругой?»

– И за кем именно ты следил? – Лида пошла в атаку на растерявшегося Алексея; лучшая защита – это нападение.

А Алексей следил за Татьяной. Он позвонил ей, но дома не застал. Когда он пожаловался сестре, та сказала, что Татьяна поехала в «Березку» на Сиреневый бульвар. Алексей удивился, откуда у нее могли взяться чеки, но удивился немного отстраненно, даже равнодушно, бдительность здесь он проявлять не собирался, тем более сегодня у него был выходной.

Каким-то третьим чувством Алексей понял, что сейчас нужно быть максимально деликатным, нельзя при всех объявлять, что он приехал сюда, чтобы встретиться с Татьяной – она такая стеснительная.

– Я здесь почти случайно. И меня бояться не надо, я своих не выдаю.

– Как приятно. Давай я тебя с Танечкой познакомлю, пусть она тоже для тебя своя будет. – Лиде только что пришла в голову гениальная мысль познакомить Алексея с Таней. «По-моему, они очень даже подойдут друг другу».

– Ты опоздала, сестренка, нас уже познакомила Лешина сестра, – ответила Татьяна, и у Алексея «в зобу дыханье сперло», ведь из ее уст это прозвучало практически признанием в… скажем так, в симпатии.

Алексей провожал Таню, с удовольствием нес нетяжелые покупки. Подавал руку в транспорте, придерживал двери, пропускал вперед, с удовольствием любуясь ее волосами, уложенными в высокую прическу, и делал все это с таким неподдельным восторгом влюбленного, что Таня всю дорогу улыбалась.

Вот и не понадобилась Катина помощь – сам захотел, сам пришел; дождалась-таки она своего принца! Руку на прощание поцеловал, обалдеть! Ей еще никто в жизни рук не целовал. Ах, как она понимает теперь барышень из прошлого века…

А Алексей, проводив Таню, летел пулей домой, время уже поджимало – Константин должен был вот-вот приехать, магнитофон посмотреть. Про магнитофон ему Алексей сказал, а про то, что у него будет еще приятная возможность Катерину посмотреть, умолчал. А посмотреть там есть на что, рыжая бестия, Катька, сейчас должна свое фирменное жаркое стряпать, с хлебной крышечкой на горшочке, м-м-м, вкуснятина. И если эти два рыжика не понравятся друг другу – да провалиться мне на этом месте!

Когда он открыл входную дверь, то почувствовал одуряющий запах бараньего жаркого – кажется, уже готово. Прямо с порога заглянул на кухню – никого, духовка уже выключена. Тогда он подал голос, и сестра откликнулась из своей комнаты:

– Мы здесь!

Константин виртуозно копался во внутренностях Катюшкиной «Кометы», словно опытный хирург. Рыжая молния металась рядом. Зачем? Помочь, видно, хотела, да не дали.

– Леш, нельзя так запускать аппаратуру! Магнитофон любить и жалеть надо. Маслица он у тебя в последний раз когда кушал? А пассики растянутые поменять влом?

Алексей покаянно опустил голову, друг был прав.

– Стыдно? – Ехидная сестренка приподняла голову брата за подбородок и заглянула в глаза.

– Очень! Раскаиваюсь! Ты, главное, меня только ужина не лишай за это, я исправлюсь.

– Кстати, про ужин, он у меня уже готов.

– А у меня готов магнитофон. Поставь что-нибудь, звук проверить.

И Константин облегченно выдохнул, когда зазвучал «Ночной полет на Венеру». Boney M – это гораздо лучше, чем советская эстрада. Он бы очень огорчился, если бы выяснилось, что Катя предпочитает, не дай бог, Льва Лещенко или хотя бы даже Пугачеву. Хотя о чем это он! С ее темпераментом такое не слушают.

Ужинать сели на кухне. Каждому досталось по глиняному горшочку, накрытому сверху румяной корочкой из теста. А когда крышечку снимешь, из горшочка такой ароматный пар поднимается!

– Я шмотрю, вы и беж меня пожнакомилищь, – прошепелявил Алексей с набитым ртом, некультурно держа его широко открытым, потому что было ужасно горячо, а терпения ждать, пока остынет, не было.