Сергей Ежов - Пушинка в урагане

— Господа! Двигатель, модель которого вы видите, является стартовой точкой для проектирования целой плеяды моторов разного назначения и самой различной мощности. Я вижу, что представленный двигатель вполне готов для установки на лёгкий двух или четырёхколёсный экипаж, и нам надо как можно быстрее наладить его массовое производство. Массовое, господа, это несколько тысяч единиц в год. Такие экипажи найдут применение, как в мирной жизни, так и в армии, как средство передвижения курьеров, а может и целых подразделений. Впрочем, об этом говорить рано. Более мощные двигатели мы установим на экипажи, предназначенные для перевозки грузов, буксировки артиллерийских орудий, вспашки земли и даже для копания ям и траншей. Позже я вам представлю чертежи и модели таких машин. Вы знаете, что адмиралом Можайским построен самолёт, который успешно летал в высочайшем присутствии. Возможно, что кто-то из вас видел эти полёты. Так вот: самолёты также нуждаются в двигателях внутреннего сгорания, разрабатывать и строить которые будете вы. Предупреждаю сразу: работы предстоит не много, а безумно много! Согласны ли вы, двинуться по этому пути?

Восторженные возгласы и горящие глаза были мне ответом.

— В таком случае, ваше высокопревосходительство, прошу вас разбить юнкеров на группы, которые займутся отдельными агрегатами, а затем мы с вами обсудим наши дальнейшие планы.

Профессионала видно по замашкам. Приятно было посмотреть, как профессор разделил ребят на группы, назначил ответственных, дал каждой группе точные инструкции, обеспечил всех чертёжными и письменными принадлежностями, мгновенно разрешил миллион прочих мелких проблем, и спустя какой-то час подошел ко мне. Мы уселись за столом, в сторонке от работающих юнкеров.

— Ваше императорское высочество, двигатель, который вы нам представили в виде макета – само совершенство!

— Полно, Герман Егорович! Давайте без церемоний, без чинов, так нам будет много легче. Согласны?

— Вполне. Но я преисполнен такого восторга!!!

— Вот об этом я и хотел поговорить. Так получилось, что мои скромные мысли приходятся по вкусу разным людям, и случается, помогают им в работе. Так меня весьма хвалил адмирал Можайский, а после – профессор Меншуткин. Но мне не нужна слава, поскольку она может породить кривотолки, дурно влияющие на общественное мнение. Прошу вас не афишировать моё участие в разработке двигателя, и очень надеюсь, что господа юнкера поступят так же.

— Не вполне понимаю причины излишней вашей скромности, Пётр Николаевич, но раз вы настаиваете, подчиняюсь.

— А теперь поговорим собственно, о двигателе. Согласны?

— Конечно же. Если позволите, я выскажу несколько своих замечаний.

— Слушаю вас, Герман Егорович.

— Механическую часть, а именно: двигатель, коробку передач и карбюратор я беру на себя, поскольку хорошо знаком с предметом, хотя и не столь совершенным как представленный. А вот гальваническую часть я предлагаю передать в ведение Чиколева Владимира Николаевича. Вы не будете возражать, Пётр Николаевич? Владимир Николаевич прекрасный специалист, отличный преподаватель и незаурядный технолог. Сейчас он служит по артиллерийскому ведомству, и насколько знаю, там он на прекрасном счету.

— Перед такими рекомендациями устоять невозможно. Согласен.

— Далее. Десяти юнкеров и одного профессора для проведения назначенных вами работ совершенно, абсолютно недостаточно!

— Хм… Я и просил у вашего начальника пятнадцать юнкеров при трёх преподавателях.

— Но и их не хватит! Считаю, что группу необходимо расширить не менее чем до двадцати юнкеров при пяти, а лучше семи офицерах. Впрочем, это дело некоторого будущего.

— Совершенно верно, Герман Егорович! Первая задача, стоящая перед вами, это создание надёжно работающего образца двигателя. К этому двигателю ещё следует изготовить экипаж, но о нём подумаем после того, как главная задача будет решена.

— И ещё, Пётр Николаевич, не сочтите за дерзость, но в письме, которое мне передал начальник училища, содержатся такие драконовские требования по обеспечению секретности… Это нечто неслыханное.

— Герман Егорович, дорогой, вы, наверное, обращали внимание на то, что наши офицеры слишком много болтают. Вы воевали, и знаете, сколько лишней крови наших солдат и офицеров пролито зря – только из-за несдержанного языка какого-нибудь пустозвона в погонах, решившего блеснуть своей причастностью к военной тайне.

Генерал посуровел и выпрямился. Ещё бы! В его глазах я всего лишь гражданский шпак, сопляк, великосветский хлыщ, взявшийся судить боевых офицеров.

— Не обижайтесь, Герман Егорович, я и сам вскоре должен влиться в ряды офицерского корпуса, и, несмотря на увечье, сделаю это.

Генерал мгновенно смягчился:

— Да-да, Пётр Николаевич, извините, что я подумал несколько нехорошо.

— Пустое. А дело, которым мы занялись, весьма поможет нашей армии и нашей державе. Поймите, на кону многие миллионы рублей золотом, и десятки тысяч человеческих жизней, которые пропадут впустую, если не мы, а наши заклятые друзья из Европы первыми наладят их выделку.

— Заклятые друзья из Европы, — засмеялся генерал. — Чертовски недурно сказано!

— Вы согласны со мной, Герман Егорович?

— Теперь согласен полностью, и буду отстаивать вашу правоту перед коллегами.

— Теперь перейдём к деталям: я имел разговор с директорами Обуховского завода и Адмиралтейских верфей, прошу вас освидетельствовать эти заводы, и вынести решение о том, где лучше наладить массовую выделку наших моторов.

— Какие вы назначите сроки?

— Коли мы отныне работаем вместе, то привыкните к такому моему ответу: «Это нужно сделать ещё вчера»!

Паукер опять засмеялся. Юнкера с удивлением на нас заозирались: вид смеющегося генерала для них явно непривычен.

— У вас острый язык, Пётр Николаевич! Если позволите, я передам коллегам ваши шутки.

— Ничего не имею против, Герман Егорович. Но вернёмся к делу. Когда отработаете технологию, я намерен добиться строительства моторного завода, а ваша группа продолжит проектировать новые двигатели. Прошу вас буквально с сегодняшнего дня начать подготовку из ваших юнкеров руководителей и конструкторов для будущего завода. Повторяю, речь идёт о миллионах рублей золотом, мы обязаны заработать их для России и, что уж там кривляться, для себя тоже. Все, кто отлично проявит себя в нашем деле, со временем станет если не миллионером, то весьма обеспеченным человеком. Но об этом пока молчок.

— Разумеется, Пётр Николаевич. Однако позвольте вопрос: коли речь зашла о деньгах, а на строительство завода будет открыто финансирование?

— Да, этот вопрос решён. Пока расходы идут из личных средств его императорского величества, и он твёрдо обещал свою помощь в дальнейшем.