Сергей Ежов - Пушинка в урагане

— И на Польшу, и на Финляндию. Это русские провинции.

— Данный шаг вызовет немедленное восстание, — возразил Власьев.

— И хорошо. Давно пора привести пшеков и чухну в чувство. Однако, чтобы значительно снизить накал борьбы, объявите набор крестьян и нищей шляхты в колхозы, которые мы будем устраивать в чернозёмной зоне Южной Сибири. Это лишит части пушечного мяса, а у бунтовщиков народной поддержки никогда не было. Польские крестьяне ненавидят шляхту. Сразу же объявите денежную награду за живых или мёртвых бунтовщиков, за достоверные сведения о них, и особенно об их отрядах. И объявите о раздаче крестьянам земли, конфискованной у мятежников.

— Плата за скальпы?

— Она самая. Надо перенимать опыт «цивилизованных» народов, таких как англичане, французы и североамериканцы. Кстати, ещё один полезный опыт из САСШ: «подземная железная дорога».

— Что вы имеете в виду?

— Нужно вывозить этих белых негров в САСШ и Канаду. Устройте нелегальную доставку пшеков и чухны в Кёнигсберг и Данциг, и скатертью дорога.

— Хорошая мысль, Пётр Николаевич.

— Только есть одна тонкость, Константин Николаевич: нужно вывозить шляхту и интеллигенцию, между тем как мастеровые и крестьяне нам самим нужны.

— Сложная задача.

— Попробуйте сделать так: объявите среди польских эмигрантов сбор денег «на спасение соотечественников от русской тирании». Много средств они не соберут, но это не важно, тайно добавим своих. Рассылайте письма и эмиссаров с призывом уезжать, пусть это станет модным поветрием. Если мы избавимся хотя бы от пары миллионов ненужных нам людей, будет значительно легче. Те же мероприятия следует провести и среди чухонцев и шведов, живущих в Финляндии. Потом нужно будет продумать мероприятия по заселению этих мест русскими и татарами.

— Однако главная трудность при подавлении польских бунтов заключается в поддержке бунтовщиков католическими ксендзами.

— И тут надо перенимать опыт «цивилизованных» народов. Объявим, что костёлы, священники которых уличены в поддержке мятежников, будут закрыты.

— Может быть, станем передавать эти храмы православным?

— Не стоит. Нам не нужна межконфессиональная борьба. Хотя… Найдите несколько авторитетных, а главное, славящихся честностью ксендзов, в идеале, епископов, и объявите о создании Польской католической церкви. Ну и пусть они выберут своего Папу.

Андрей Антонович широко улыбнулся:

— О, да! Это будет хорошим яблоком раздора!

— Только пусть инициатива исходит от частных лиц, от католиков, только не от государства. Денег на благое дело найдем, а идти эти средства должны из Франции и Англии. Сумеете?

— Слушаюсь, ваше величество, — вздохнул Власьев. — Есть разные варианты, мы подумаем и решим, как это сделать лучше.

— Пётр Николаевич, а не слишком ли круто вы берётесь за управление государством, — нейтральным голосом поинтересовался Иосиф Владимирович.

— Вы имеете в виду аресты и ссылки мятежников и цареубийц?

— Я имею в виду слухи о полной передаче земли крестьянам.

— Любопытная мысль. Не знаю, кто запустил этот слух, но он ошибся только со временем: сию реформу я уже начал: в стране организуются колхозы. Это коллективная форма владения землёй, когда земля принадлежит общине.

— Да-да, — оживился Андрей Антонович. — Я бывал в колхозах, что организованы в Смоленской губернии.

— И каково ваше впечатление?

— Самое благоприятное. Мужики выглядят сытыми и довольными.

— А налоги?

— А вот вопрос с налогами самый удивительный. Колхоз выплатил налогов в казну, в семь раз больше, чем платили в совокупности все мужики, проживающие в тех двенадцати сёлах и деревнях. И на свободную продажу они выставили хлеба много больше обычного.

— То ли ещё будет, когда мы начнём поставлять в колхозы комплексные удобрения. Урожайность вырастет почти до европейского уровня.

— Почти европейского уровня… Интересно… А европейских урожаев нам не добиться?

— К сожалению, нет. У нас и климат несколько более суровый, да и дождей нам достаётся меньше, чем Европе. Увы и ах.

— Но землю у владельцев вы отнимать собираетесь?

— Я собираюсь подойти к данному вопросу взвешенно: изыматься будут земли только у дурных собственников. Хозяева, успешно ухаживающие за землёй, не угнетающие работников, внедряющие передовые методики работы и сельскохозяйственные машины, будут процветать и дальше.

— Хорошо, Пётр Николаевич, мы вас и в этом начинании поддержим. Мы посоветовались и решили, что на своих землях также устроим колхозы.

Так в суете пролетел год положенного траура по почившему императору Александру Николаевичу. Дядюшки мои, со всеми возможными почестями были похоронены в великокняжеской усыпальнице.

Пришла пора короноваться мне, и тут посыпались неожиданности: вообще-то на коронации принято присылать полномочных послов, однако о своём предстоящем визите одновременно заявили турецкий султан и испанский король. Немного спустя, видимо переварив новость, о своём решении посетить мою коронацию объявили французский президент, датский и шведский короли, кроме них ещё несколько балканских правителей. Вот уж без кого я бы спокойно прожил хоть до скончания века! Англичане, на скоростном пароходе, прислали Генри Уэлсли, герцога Веллингтона. Наглый нагл в первый же день по приезду, стал рваться ко мне на приём, а я стал его мариновать. Просто не принимал писем, не замечал на приёмах, а во время церемонии вручения верительных грамот даже не поглядел в его сторону. Герцог слегка растерялся, но, собравшись с духом, всё-таки бросился в атаку, в смысле ко мне на аудиенцию. Андрею он вручил сорок тысяч фунтов стерлингов, и таки попал ко мне в кабинет.

— Чего вы, сударь, от меня хотите, — первым делом спросил я посла.

— У меня есть инструкции её величества передать вам, ваше величество личное послание и устную просьбу.

— Слушаю, сударь.

— У вас больше года в заточении находится Джеймс Гамильтон, герцог Аберкорн.

— А, этот ваш шпион и неудачливый цареубийца?

— Сэр Джеймс никогда не был цареубийцей!

— Не был, потому что его замысел не удался. А вот Эдвард Торнтон оказался вполне удачливой, и к тому же, быстроногой и увёртливой тварью. Он организовал покушение на моего царственного дядю, императора Александра Николаевича. Заметьте, милейший, успешное покушение. А сам Торнтон успел удрать из России.

— Но сэр Джеймс, даже если и планировал нечто подобное, в чём я очень сомневаюсь, то не достиг успеха!

— Именно поэтому я склонен помиловать этого недоумка, но взамен мне нужна голова Эдварда Торнтона, а ещё лучше, голова того, кто отдал Торнтону преступный приказ. Убийство русского царя не может быть не отмщено.