Александр Михайловский - Война за проливы. Операция прикрытия

Я просто потеряла дар речи. И только молча смотрела на Анну и Феодору, стараясь лишь, чтобы выражение моего лица не было слишком глупым. Я даже сподобилась слегка кивнуть: мол, понятно. Хотя ничего мне не было понятно! Они были очень миловидны, эти две «телохранительницы». Стройные и грациозные, они держались с достоинством, но без всякого подобострастия. И теперь они казались мне еще более необычными, хотя на первый взгляд ничего такого особенного в их облике не было. В голове моей вертелось множество вопросов, но ни один из них я не могла задать госпоже Антоновой в данной ситуации.

Она же невозмутимо продолжала:

– Я решила, что вам следует познакомиться, кроме того, нужно кое-что прояснить для вас, Ольга. В будущем этим девушкам предстоит стать вашими первыми фрейлинами. Они хоть и нетитулованные дворянки, но хорошо образованы, имеют чувство такта, а кроме того, лично преданны вам и вашему жениху. Кого попало королевич Георгий не назовет своими «сестренками» и «побратимками». Они готовы были отдать за него свою жизнь и он это оценил. Такие фрейлины не предадут, не будут сплетничать, а вместо того могут стать близкими соратницами и уже вашими телохранительницами. Кроме того, наряду с вами им суждено стать лицом России в Сербии, а потому им предстоит стать вашими соученицами на факультете управления. Возможно, к их числу добавятся еще девушки, а может, и нет, но вместе вы должны стать одной целой командой.

В ответ я важно кивала, но в это время меня все сильней накрывало ужасное, новое для меня чувство… и я прикладывала массу усилий для того, чтобы оно никоим образом не отразилось на моем лице. И это была ревность. Мой жених, мой Георгий практически постоянно находится в обществе этих красавиц? Такой поворот стал для меня неприятной неожиданностью, и все остальное как-то отошло на второй план. И я уже не задавалась вопросом, каким образом эти девицы попали в кадетский корпус ГУГБ и стали телохранительницами и почему я не наблюдаю у них громады мышц и соответствующих манер. Нет – меня испепеляла ревность; ее «стрелы огненные» больно пронзали мое сердце, и я героически пыталась совладать с собой.

Наконец мне это вроде бы удалось. Пришлось вспомнить и примерить на себя ту мучительную, давно известную мне данность, что у взрослых мужчин всегда бывают «отношения» – ну, не те, которые всерьез, а так… для удовольствия. Взрослые говорят об этом шепотом и называют это «спать», а иногда по-старинному «махаться», но я достаточно хорошо знаю, что это означает на самом деле…

Выходит, мой жених не исключение, подумала я с тоской. Ведь невозможно же постоянно находиться рядом с такими красивыми девицами и оставаться равнодушным к их чарам! Все эти манерные актриски, балеринки и прочие представительницы полусвета, за которыми так любят увиваться молодые повесы, не стоят и одного ноготка эти спокойных и грациозных девиц… Но все же это был ошеломляющий удар по моему сознанию.

И сейчас, когда я пишу эти строки, я испытываю невообразимый стыд за то, что произошло дальше. Кто дергал меня за язык? Почему на какое-то мгновение я перестала контролировать себя? Я повела себя точно простолюдинка, точно ревнивая жена какого-нибудь сапожника… Я, натянуто улыбаясь, спросила у этих «телохранительниц»:

– Так, значит, девочки, вы спите с моим женихом?

Наступила тишина, во время которой какая-то птичка из кустов вдруг залилась замысловатой трелью. Кажется, растерялись все. Госпожа Антонова, обычно такая невозмутимая, нервно кашлянула, а девицы переглянулись между собой, будто обменялись записками. И потом одна из них, Анна, посмотрела мне в глаза прямым и честным взглядом.

– Да, Ваше Императорское Высочество, – сказала она, – мы спим, точнее, спали, с королевичем Георгием в одной постели. Но совсем не в том смысле, в каком вы, возможно, подумали. Наша работа отнюдь не подразумевает подобных обязанностей… Если бы в спальню проник злоумышленник, то ему бы пришлось добираться до своей жертвы через одну из нас. А вторая в это время проснулась бы и застрелила негодяя. А ваш жених – весьма благовоспитанный молодой человек, и, к его чести, не страдает неумеренным женолюбием и невоздержанностью в плане плотских удовольствий. Кроме того, он сразу нарек нас своими сестренками, а слово «сестра» для него свято. Думаю, что вы найдете в его лице идеального мужа, который весь свой мужской пыл будет оставлять только вам, вместо того чтобы разбрасывать его по сторонам.

И, странное дело – я поверила. Может быть, в правдивости этих слов меня убедило то, как она смотрела на меня. И вот тут-то на меня и накатил стыд… Я не знала, куда девать глаза. Не знала, что говорить…

Но девицы очень умело сгладили неловкость положения. Они сделали вид, что ничего особенного не произошло, и как-то плавно перевели разговор в безобидное русло… Они сказали, что совсем скоро они вместе с Георгием убывают на войну, но обещали доставить моего жениха обратно в целости и сохранности…

И при этом Анна и Феодора они были так милы и дружелюбны, так искренни и очаровательны, что я постаралась забыть о своей глупой выходке. Я лишь мысленно пообещала себе, что больше никогда, ни при каких обстоятельствах не поведу себя подобным образом… все, я уже не ребенок. Кроме того, моя несдержанность все же помогла мне обрести душевный покой. Мой жених не изменяет мне! Как это замечательно… А ведь если бы не мой бестактный вопрос, я бы так и мучилась ревностью и обидой – и совершенно напрасно.

А когда они уехали, ко мне подошла Татьяна… Мы с ней особенно дружны, и Вячеслав Николаевич даже называет нас «старшей парой» – в противовес двум младшим сестрам Марии и Анастасии. Мы даже живем в одной комнате, и так было столько сколько я себя помню.

– Можно сказать тебе секрет? – шепнула Татьяна мне на ухо.

– Конечно! – сказала я.

Уже давно сестренка не доверяла мне своих милых секретиков… Помнится, последний был о том, что она заочно влюбилась в капитана Блада. Эту книжку (весьма затертую, да еще и отпечатанную в так называемой «новой орфографии», из-за чего она кажется полной забавнейших орфографических ошибок) принес в наш дом Вячеслав Николаевич. Как он сказал, «ради воспитания юношества». Я отнеслась к этому пиратско-рыцарскому роману с интересом и не более того, а вот на Татьяну трагическая фигура главного героя произвела глубочайшее впечатление. «Я люблю того, кого не существует! – горестно сказала она тогда, – наверное, это самая несчастная любовь на свете!»

Но на этот раз оказалось, что объект ее интереса вполне реален. Поначалу сестричка принялась меня интриговать.

– Мне один молодой человек понравился… – сообщила она. – Он такой… такой… красивый… и у него приятный голос… и он весьма начитан, хотя по-русски говорит еще довольно плохо… Угадай, кто это?