Игорь Кулаков - Программист Сталина [СИ]

Его втягивали в нашу, советскую, жизнь. С каждым днём он всё меньше отделял себя от нас. Похоже, этого и добивался Лаврентий Павлович. Да и, наверное, товарищ Сталин. Которого мы лично увидели только перед Новым, 1941-м годом. Хотя и по весьма приятным обстоятельствам, связанным с тем, что стало известно из будущего.

Нами, ещё до знакомства с потомком, были подписаны личные обязательства по не виданной никем из нас форме – нигде, никогда и никому не разглашать сведений о потомке. Тайна «особой государственной важности».

И позже мы знали наперечёт всех, кто был осведомлён о истинной сути случившегося переноса во времени. В дальнейшем, после увеличения отдела, нам пришлось приглядывать и за этими людьми, получившими доступ к сведениям из «иного будущего».

Вскоре после взаимного представления друг другу Рожкова и большинства из нас (только двое – Миша и Сергей, начали работать с потомком ранее), товарищ Берия серьёзно поговорил с личным составом отдела без пришельца.

— Если возникнет такая ситуация, что вам придётся отдать свою жизнь ради того, чтобы этот человек жил, то партия, страна и лично товарищ Сталин ждут от вас верного выбора. Его знания спасут множество жизней советских людей. Стране и партии нужны эти сведения и его навыки, до которых мы своих ходом дошли бы только через 78 лет. Общайтесь с ним так, как общались бы со своими товарищами. Что за человек он сам, покажет время. А пока у нас создалось впечатление, что он достаточно искренен. Пусть часто его слова звучат не слишком приятно для СССР и советских людей. Надеюсь, вы все понимаете, что так намного лучше, чем если бы он затаил свою неприязнь и говорил только то, чего от него ждут? Также помните, хоть он и говорит по-русски и носит русскую фамилию, и скорее всего, является правнуком кого-то из сейчас живущих, но… он – не гражданин СССР. Его паспорт — липовый по сути своей, прикрытие. Не враг, не друг, но… информатор. Ценнейший информатор. Может стать нашим союзником. Или даже… советским человеком. Но мы не требуем от него подобного. Его лояльности вполне достаточно. Главное, чтобы у него не было причин отвернуться от СССР. Ваша задача – чтобы таких возможностей не возникло. В том числе и быть отвёрнутым… кем-либо от СССР. Как человек он достаточно интересен. Впрочем, вы сами оцените его. Руководство СССР не беспокоят те взгляды, которые он высказывает, товарищ Сталин не возражает, чтобы он излагал их как можно полнее… в пределах вашего отдела. Можете спорить с ним, оставаясь в рамках приличий. Интересен не только итог подобных споров, но и те сведения, которые будут «выплывать» в них, о чём вы все будете периодически докладывать. Чтобы руководство имело как можно более полную картину.

Уровень откровенности товарища Берии поразил тогда меня, именно после его разъяснений для нас, а не в момент знакомства с Рожковым, я по-настоящему поняла, куда попала. И какова будет моя служба отныне. И какую тайну я унесу за собой в могилу.

Товарищ Берия лично предупредил, что в случае угрозы захвата врагом, мы должны покончить с собой, чтобы из нас не вырвали каких-либо слов о знаниях из XXI века и, тем более, о пришельце «оттуда». А если же кто-то из нас по злому умыслу или даже неосторожности предаст, то… ВМН.

Интересы страны – выше жизни отдельных её граждан.

Я по-прежнему ёжусь, помня, что об случайном путешествии из будущего во всём нашем мире знает меньше сотни людей.

Даже сейчас, когда до войны с Германией остаются недели.

Хотя мы, личный состав отдела, почти сразу узнали о большой войне, которая грозит стране в 1941 году, и её ход «в прошлом» потомка, но тогда, осенью 1940, всё казалось далеким и нереальным. Страна продолжала мирно жить, товарищ Сталин узнал о ходе событий истории, нам была доверена честь принять посильное участие в её «исправлении». Наверное, вера в лучшее сказывалась.

И я сейчас не говорю о тысячах приятных вещей и «мелочей» XXI века, из которых и составляется «сладкая жизнь будущего», о которой мы узнали. И даже не то, что СССР в истории потомка, в несравненно худших условиях, всё равно победил в войне и вышел в космос!

Я никогда не забуду тот день, когда товарищ Королёв первый раз появился в нашем отделе. И, уверена, буду помнить до самой смерти.

Вообще, потомок, вызвавший у меня поначалу такое, с трудом сдерживаемое, и рвущееся наружу негативное чувство, видимо оказал влияние на меня. Дело даже не в однозначном распоряжении товарища наркома. Неприязнь со временем угасла. А Рожков стал восприниматься по-иному. Не то, чтобы я стала соглашаться с ним. В большинстве споров, мы по-прежнему оставались на противоположных позициях. Просто приняла его таким, как есть. Махнула на него рукой – не переделаешь и не исправишь. Хорошо, наверное, быть там, в будущем, добреньким. И всех жалеть и «стараться понять», «найти компромисс» и прочие… соглашательские рассуждения.

В целом, потомок и его рассказы о будущем, вызывали жгучий и с трудом скрываемый интерес у наших. Тайна государственной важности, прямое предупреждение наркома поначалу сдерживали, но последовавшее явное указание нам – не стесняться в разговорах с Рожковым, подняло шлюзы плотины ну и… молодёжь с головой окунулась в омут знаний и рассмотрение ликов грядущих времён.

Да и я, чего скрывать, не могла оторваться от «видео» и рассказов Рожкова, к которым, как правило, приводило обсуждение тех или иных полезных стране воспоминаний потомка, которые он восстанавливал по крохам и «ассоциациям». А мы, всё чаще присоединяясь к нему, и, начав с наводящих вопросов, пытались как-то систематизировать извлечённое из его памяти.

А кое-кто смотрел на него особенными глазами. Я ведь сразу подметила, как Светка на него запала. Ещё бы. Язык что помело, косая сажень в плечах, высокий, мордой смазливый. И даже с тяжёлыми кулаками, даром что работа у него интеллигентская… Волей-неволей сразу веришь в его слова, про то, что там, в XX веке, люди питаются лучше. Сразу видно – правда про тенденцию эту… «акселерацию», начавшуюся во второй половине этого века.

Но это всё тогда было ещё впереди. Все те споры, что шли на грани «схватить за грудки». Вот такая у нас была работа.

«Одна на миллион» – по определению самого Рожкова. Лелеемого и оберегаемого потомка. Большой буржуйской свиньи, которая хотела спасти жизни миллионов советских людей.

За это, наверное, и улыбалась вполне искренне каждое утро ему. И часто желала к вечеру вцепиться в волосы. Особенно поначалу, когда наши разговоры о том «что было после нас» и о том «что будет в этот раз», только начинались. И пока он не продемонстрировал «видеомузыку будущего».