Борис Конофальский - Охота [СИ]

Аким доволен выстрелом. Гранаты — это и вправду «его».

— Так что там с лодкой? — Кричит Сашка, снова нажимая гашетку.

— Сейчас ленту помогу заправить. — Говорит Саблин. — И пойду, погляжу.

— Ты еще направо погляди, — Сашка продолжает посылать пулю за пулей в барханы. — А то они справа могут зайти, а справа у меня щитка нет.

— Пригляжу, — обещает Саблин, и пока лента в пулемёте не кончилась, вставляет гранату в подствольник.

— Дарг, дарг, дарг, дарг, дарг, дарг, дарг, — понеслось из-за одного из барханов.

И тут же отозвались из-за другого:

— Дарг, дарг, дарг, дарг, дарг…

И в ту же секунду метров со ста, не меньше, выскочив до пояса из-за кучи песка, начинает стрелять один из даргов, стреляет, не унимается. И пули летят очень точно: в щиток пулемёта, в песок рядом с левой ногой пулемётчика, снова в щиток, в сам пулемёт, в станину пулемёта, щёлкают и щелкают, и Саблину в щит прилетело пару штук. Так и бил, пока магазин не кончился. Сашка и Аким растерялись даже немного от такой наглости. А, когда Сашка пришёл в себя, и ствол пулемёта поплыл в строну стрелявшего, тот уже спрятался за бархан. И тут же стал другой стрелять, и стрелял хоть и не так часто, но не менее точно, и стрелял он совсем с другой стороны.

Саблин успел выстрелить в ответ, но скорее для острастки, попасть не надеялся. Большая дистанция была. Пулемёт тоже в ту сторону выстрелил. И тоже мимо.

И тут же с третьей стороны понеслись пули.

А в пулемёте закончилась лента. И пока они вставляли новую, Сашка, пригибаясь и стараясь вжаться в кресло, говорил:

— Акимка, а что ты там про лодку говорил, а?

— Говорил, что мотора у неё нет, — отвечал Аким, вставляя ленту и глядя, как дарги перебегают от бархана к бархану, подбираясь ближе, пока пулемёт молчит.

— Кажись, не досидим мы тут дотемна, — продолжал Сашка, дёргая затвор.

И сразу дал длинную очередь веером, поведя стволом слева направо. Сразу дикари попрятались, но были они уже намного ближе, чем минуту назад, а значит, и стрелять будут намного точнее, чем минуту назад.

— Мотора нет, — повторил Саблин. — Не видел я мотора.

— А вёсла? — Спросил Сашка.

— Ты дуркуешь, что ли? — Зло спросил Саблин, отползая от пулемёта вправо и начиная выцеливать дикаря, что был за тем же барханом, за которым он уже угомонил одного гранатой.

Дикарь выскочил, выстрелил, не попал, Саблин выстрелил в ответ, но поздно, бородатый спрятался. Картечь в небо полетела.

— Не дуркую я, Аким, — продолжал разговор Сашка, не прекращая огня. — Не досидим мы тут дотемна, море их, со всех сторон бьют, а дотемна два часа ещё. Патронов на столько не хватит.

А пули летели со всех сторон.

Сам же Аким всё стрелялся с тем самым близким к нему даргом. Теперь он ловил его, пытался поймать на опережение. Выстрелил, надеясь, что он выскочит, и конечно, не попал.

Зато ему прилетело. Как раз туда, где нет щита, в правый бок. В кирасу. Удар был хороший, били с не очень большой дистанции, слава Богу, броню не пробили, но… Саблину нужно было отползти, чтобы ещё раз не получить в тот же бок, а отползать нельзя, тогда стрелять будут в бок Сашке. И повернуться лицом к этому стрелку нельзя, тогда тот, за которым он охотился, будет его спокойно расстреливать. Аким наобум, просто в ту строну, откуда прилетела пуля, выпустил гранату из подствольника.

Глупость, зря потрачена граната, он сам это понимал, но больше ничего в этой ситуации не придумал.

А пулемёт не умолкал, и Сашка тоже:

— Саблин, так тебя раз этак, ищи вёсла, иначе каюк нам.

А как искать? Ему не встать даже.

— Иди к машине сгоревшей, там, может, вёсла есть!

— Справа по тебе бить будут, — кричит Саблин. — Пролезла где-то сволочь.

— Чёрт с ним, — отвечает пулемётчик, — я справлюсь, готовь лодку.

— А лента?

— Я сам, ищи весла или мотор!

Аким вскочил в рост, выстрелил вправо раз, другой и стал пятиться к пулемёту, прикрываясь щитом и ожидая ответного выстрела. Но на сей раз пули прилетели с другой стороны. Хорошо, что обе в край щита залетели. Да, эти бородатые твари воевать умели. Одна из пуль, зацепив щит, оставила глубокую вмятину в левом «бедре». Если дикари подойдут ещё ближе, следующие пули броню начнут пробивать.

— Есть первый, — сообщает радостно Каштенков после длинной очереди. — Вычислил я его, урода.

— Убил? — Радуется за товарища Саблин.

Он уже добрался до сгоревшей машины, лез в кузов.

— Ногу оторвал бородатому. — Смеётся Сашка. — Как думаешь, теперь его свои добьют?

— Может, и сожрут, кто их знает, — ответил Саблин.

Аким влез в кузов, кабина с баком сгорела полностью, а вот кузов не весь, он тоже горел, там были обгорелые китайцы, в основном дети, но и солдат один был. Тряпки и вещи не сгорели из-за дождей, всё было мокрое. На дне кузова стояла вода, вот огонь и не занялся. Там, в углу, у борта, он нашёл мотор, хороший мотор, совсем новый, мощный, только вот топлива в нём не было ни капли, там же были и вёсла.

— Весла есть, — сказал Саблин, вытягивая вёсла из кузова.

Прямо в обгорелый борт рядом с ним ударили две пули. Аким присел, стараясь понять, откуда стреляли. А пулемёт в этот момент стих.

— Александр, весла, говорю, нашёл. — Повторил Саблин.

— Готовь лодку, Аким, готовь лодку, — вдруг как-то странно сказал Каштенков.

— Саня, лента кончилась?

— Последнюю ставлю, — сообщил пулемётчик, но его голос всё ещё был не таким, как обычно.

Аким бегом спускался к лодке, он собирался столкнуть её на воду, так как она была почти на земле. Но этот Сашкин голос…

— Саня, ты как? — Решил уточнить он.

— Ранен, — сухо ответил Каштенков.

— Саня, куда? — Саблин бросил весла, повернул обратно.

Больше всего на свете сейчас Аким боялся потерять своего товарища, больше всего на свете! Сейчас это болтливый человек, склонившийся над прицелом пулемёта, был для него всем миром, и больше никого не было под этим ярким солнцем, никого вокруг, кроме свирепых степных тварей с чёрными бородами.

— Саня, я к тебе, — произнёс Саблин и стал карабкаться наверх.

— Аким, готовь лодку, слышишь, — заорал Каштенков, — пол ленты осталось.

— А ты как? — Спросил Саблин. — Куда попали?

— Правый бок, правое плечо, но я в порядке, кровит не сильно. Рёбра, кажись, поломали, но рука ещё работает, в перчатке крови нет, ты лодку, лодку готовь!

Лодка, ну, допустим. Река от дождей разлилась, такой многоводной Саблин её никогда не видел, триста метров, не меньше. Ну, сядут они, Саблин на вёсла, Сашка на корму со щитом, он грести не сможет, и что? Поплывут, и пятидесяти метров не проплывут, как дарги прибегут на берег, и тогда… Мишени для дикарей лучше не придумать, надежда только на щит и на течение. Но другого пути, наверное, у них уже не было.