Борис Конофальский - Охота [СИ]

«Ну, что ж, поехали, раз вам так надо». — Думал он.

Солдаты просыпались, заводили моторы, разворачивали лодки и по протокам плыли к острову с камнем, на котором Аким дрался с переделанными.

— Тут, — указал Саблин, увидев остров с камнем.

— Чисто, — сказал сержант, не отрываясь от монитора управления дроном, — движения нет.

Саблин спрыгнул на землю первый. И не узнал этого места. Всё, кроме камня, изменилось. Дожди полностью поменяли ландшафт. И не только дожди. Лодки, что были тут, кто-то увёз. Теперь даже не выяснить кто их забрал, болото большое, тут всякого люда много, и не все из них честные станичники. А дюраля в лодках было немало, один огромный глиссер переделанных, что торчал из воды, когда Саблин отплывал отсюда, сколько весил! И моторы можно было починить. Один-то почти цел был. Да, жалко было Акиму такого богатства.

— Тут, — повторил он, указывая на берег, — вот тут я закопал фугасы.

— Там, у камня, два окопа отрыл.

— Кости, — крикнул один из солдат, который первый спрыгнул с лодки и уже ушёл подальше от всех.

— Там кости существа? — Обрадовалась Панова.

— Нет, — Саблин мотнул головой, — я там бегуна добил. Он, сволочь, ранил меня.

— А где вы убили существо?

— Там, за камнем, — Аким указал рукой, — у самого рогоза. Она там надо мной изгалялась. Два магазина из «Тэшки» по ней расстрелял. И ещё кучу патронов из ружья. Убить смог, когда она сама ко мне подошла, брюхо ей распорол.

— Гильз тут навалом, — крикнул солдат, — пострелял ты на славу.

Они пошли к рогозу, но там никаких костей не нашли, только стреляные гильзы.

— Точно тут? — Хотела убедиться Панова, доставая планшет и что-то начала в нем отмечать.

А вот солдат интересовали другие вопросы, видимо не верили они до конца, что Саблин в одиночку мог уничтожить отделение переделанных.

— А где же ты их офицера уработал? — Спросил самый возрастной из них.

— Там, — Аким указал на кромку воды, — он должен у берега быть.

— Нефёдов, пошарь там, — сказал сержант.

Солдат тут же спрыгнул с лодки, скинул пыльник и полез в воду.

Воды он точно не боялся, значит, броня у них, как и у болотных казаков, герметичная.

Нефёдов стал шарить руками по дну.

— Дальше, — крикнул Саблин. — Ближе к черёмухе ищи.

Солдат сделал буквально три шага и тут же достал из воды, несколько рёбер с позвонками. Они были зеленоватого цвета от водной живности и поросли тиной.

— Вот, — крикнул Нефёдов и кинул рёбра на берег. Стал копаться в воде дальше.

Саблин глянул на солдат: Ну, теперь-то, что скажите?

— Ещё, — кричал Нефёдов, выкидывая на берег другие кости. И добавляя. — Эти точно не человеческие.

Больше вопросов у солдат не было. А Саблин, как мальчишка, радовался в душе, что эти, сто процентов, опытные и умелые воины, ставившие под сомнения его слова, больше ничего сказать не могут. Утёр он им нос.

Он уже подумывал рассказать им, как убил первого «солдата», который вылез из рогоза на противоположном берегу, пусть и там посмотрят, но его опередила Панова:

— Значит, состояние, когда болезненные ощущения провоцируют суицид, оно генерировало на дистанции менее ста, а скорее, менее пятидесяти метров.

Саблин ничего не сказал, может быть и так.

— Кузьмин, — крикнула она, — передай в Институт.

Тут же из лодки выпрыгнул один из солдат, радист, и чуть не бегом кинулся к ней, забрал у неё планшет, и присоединил его к своей рации. А Панова достала сигаретку, тонкую, белоснежную, и держала её в двух пальцах, полагая, что Саблин сейчас кинется добывать ей огонь. А он не кинулся, и подумал про себя: Держи-ка карман шире, генеральша.

А она так и держала сигарету, пока прикурить ей не дал радист. А потом женщина произнесла:

— Но всё это несерьёзно, урядник. Вилами, как говориться, на воде… Или, бабушка, как говорится, на двое… Слишком мало исходных…

Саблин уже знал, что она скажет дальше.

— Поэтому, нам нужно живое существо. — Закончила Панова.

Конечно же, он знал, что именно так она и закончит.

Саблин и сержант залезли в лодку к Пановой. Мальков отрыл на планшете карту, отмасштабировал её:

— Сведения о двух животных поступали нам отсюда, — он ткнул пальцем, — и отсюда.

— Ну, урядник, — произнесла Панова, — что думаете?

Аким, разглядывая карту, ответил:

— На запад, два с половиной дня хода. Там, северо-восточнее Красноселькупа, большие омуты, большие глубины, много открытой воды. Там жабе спрясться труднее будет.

— А на востоке? — Спросил Мальков.

Аким двинул карту пальцем, обвёл на ней круг:

— Три, три с половиной дня пути. Турухан — мелководье до самой большой воды, до Енисея. Рогоз до неба, заросли. Протоки узкие. Коряги, банки. Для пряток места лучше не найти.

— Ты там бывал? — Интересовался сержант, разглядывая карту.

— Там мы Одиннадцатую дивизию НОАК угробили.

— Значит, те места ты знаешь?

— В болоте ничего знать нельзя, есть в каком-то районе десяток крупных островов, два десятка омутов больших, русло какое-нибудь. Вот и всё, а остальное и запоминать не надо. Русло после любого дождя измениться может, и всё, мелкие кочки смыло, другие нанесло, тростником и рогозом всё поросло, и место узнать нельзя.

— Это я знаю, — сказал сержант. — Ну, так что, госпожа Панова, куда мы направимся?

— На запад. — Сказала женщина, размышляя. — Там ведь легче будет найти существо?

Вопрос явно адресовался ему, и Аким ответил:

— Всяко легче искать, если травы меньше будет. На Тазу быстрее найдем, чем на Турухане. Да и ехать туда ближе.

— Значит, поедем на запад. — Сказала Панова.

— По лодкам, — крикнул сержант. — Головной, направление юго-запад.

Солдаты стали рассаживаться. Заработали моторы. Саблин снова сел в первую лодку, сел на ящик и собрался поспать. Ехать долго, можно отлично выспаться, а в конце дела получить огромную кучу дюраля. Дело того стоило.

Болото кажется бесконечным, одни и те же виды, слегка меняющиеся от севра к югу, меньше рогоза — больше тростника. Меньше акации — больше волчьей ягоды. Кувшинки, ряска и лилии везде одни и те же. После полудня солдат на руле стал засыпать, и так как медик особо не рвался рулить, Саблин заменил его. Он выспался, и любоваться красотами болота ему наскучило. Так что хоть какое-то разнообразие. Дважды встречали в болоте людей.

Солдаты сразу настораживались, оружие брали наизготовку, но оба раза это были рыбаки, пластуны из близлежащих станиц. Аким махал им рукой, те отвечали ему и с удивлением рассматривали огромные лодки с огромными моторами. Но узнавали в Саблине казака и, кажется, успокаивались. Конечно, они не были знакомы, но у болотных так принято, в болоте надо здороваться даже с незнакомыми.