Елизавета Дворецкая - Малуша. Пламя северных вод [СИ litres]

Внутри стояла тишина. Никто не подавал голоса, даже не шевелился. Бер постучал снова.

Умерли они там все, что ли? Но это должен быть тот самый дом – не может быть, чтобы на мертвой стороне стояли десятки дворов! То есть по уму их должны быть здесь сотни тысяч – где-то ведь живут все те люди, что умерли со времен Аска и Эмблы! Но всякий, кто сюда попадает живым, видит только один дом. Так положено. Потому что твоя собственная смерть – только одна, и посмертная участь тоже.

Дивясь собственной мудрости, Бер нетерпеливо постучал в третий раз.

Вслед за этим случилось сразу несколько событий, и в ощущениях Бера они наложились друг на друга, отчего он не сразу понял, что происходит и на каком он свете.

Дверь избенки отворилась, из тьмы на него глянуло лицо молодой женщины – с выражением испуга и решимости. Он сразу так ясно его разглядел, будто чья-то рука вложила этот образ в самую сердцевину его мыслей: совершенно незнакомое лицо, с высоким лбом, наводящим на мысль об упрямстве, скуластое, с немного припухшими глазами, впалыми щеками. Юность этого лица не вязалась с отпечатком тяжкой, привычной заботы и усталости. От девы веяло чем-то потусторонним – будто она глядела на него не просто из темной избы-полуземлянки, но из мира мертвых. И в этот миг Бер понял: он нашел, что искал.

Но не успел он это осмыслить, как что-то жесткое сильно и прочно ухватило его сзади за горло. Еще не сообразив, что попал в захват, на одной выучке, он бросил руку к ножнам боевого ножа слева, но чья-то сильная рука так же быстро ухватила его за кисть и обездвижила.

Дева вскрикнула, отшатнулась и исчезла во тьме; дверь захлопнулась.

– Это кто тут бродит? – прорычал Беру прямо в ухо низкий голос. – Что за дело пытаешь в моем лесу?

– Мне… нужна… эта девушка… – задыхаясь, выдавил Бер из стиснутого горла. Что-то огромное и мохнатое нависало над ним и держало именно с такой силой, чтобы оставить возможность дышать, но не дать вырваться. – Меня… послали… ее род… ичи.

– Что-то худого посланца они выбрали. Я тебя из лесу пять раз подстрелить мог, будто зайца.

– Так… не делается… – даже недостаток воздуха не мог сбить Бера с толка. – Надо… драться… честно… Такой… обычай… водится.

– Ну, давай честно.

Его отпустили. Жадно вдыхая, Бер выскочил из ямы перед входом, подался в сторону и оглянулся.

Над ямой стоял довольно рослый, крепкий мужик с накинутой на голову и плечи медвежьей шкурой. Видимо, подкрался, пока Бер стучал в дверь и сам себе заглушал звуки вокруг. На краю поляны лежали лыжи, колчан и лук.

– Родичи этой девы, Мальфрид, дочери Предславы, внучки Мальфрид, прислали меня, чтобы я вернул ее из леса домой! – объявил Бер, сглатывая. – Ты должен биться со мной, и кто победит, тому она и достанется. Ты принимаешь это условие?

– Ну, попробуй, отбей, коли такой храбрый! – мужик-медведь усмехнулся под своей личиной.

– Этот поединок должен вестись без оружия.

– Да и я так тебя заломаю. Что-то ты больно хлипок! Получше, что ли, женишка ей не нашли?

– Может, я не так огромен и грозен на вид, как Старкад, но дело-то все в удаче. Где тебе об этом знать, чащобное ты чудовище!

– Хватит болтать! До ночи мне тут не стоять с тобой, я с утра не жрамши. Вот и будет мне конь на обед, молодец на ужин!

– Не изловивши бела лебедя, а кушаешь! – Бер знал, что отвечать на такие речи.

Чуть присев, Князь-Медведь развел руки пошел на Бера. Бер двинулся ему навстречу, держа в памяти, чему его успел научить Алдан. Окажись тут сам Алдан, этот лесной колдун недолго бы продержался…

Обхватив один другого, они начали давить; каждый пытался опрокинуть противника. Князь-Медведь был старше и выше ростом, однако Бер унаследовал широкую крепкую спину своего отца и прочно стоял на ногах. Каждый пытался подбить другому ногу, но в тяжелых кожухах, увязая в снегу, они двигались довольно неловко. Топчась перед избой, они словно исполняли медленный обрядовый пляс, но не было ни гудьбы, ни хлопающих в ладоши зрителей.

Наконец Бер изловчился и подцепил ногой щиколотку противника, однако Медведь устоял, крепко вцепившись ему в плечи. Несколько мгновений оба покачивались, сохраняя неустойчивое равновесие, а потом рухнули наземь. Натужно пыхтя, каждый старался оказаться сверху, но тяжелая толстая одежда и рыхлый снег затрудняли движения. Бер пытался выкрутить Князю-Медведю запястье, но тот, сильный и жилистый, не давался и, ухватив противника за подбородок, давил ему голову назад. Не выдержав, Бер ослабил хватку, и противники раскатились в разные стороны.

Оба поднялись на ноги одновременно – тяжело дышащие, вывалянные в снегу. Князь-Медведь тут же шагнул вперед и, словно настоящий медведь лапой, широко замахнулся с правой, метя в ухо. Бер присел, и удар просвистел у него над макушкой. В ответ Бер дважды коротко сунув кулаками «под душу». Обычно такой удар, если попасть метко, начисто выбивал у супротивника воздух из груди. Но лесное чудище так просто было не взять – а может, толстый полушубок ослабил удар. Медведь лишь крякнул да отступил на пару шагов.

Не теряя времени даром, Бер кинулся ему в ноги, ухватив под коленями, но противник был явно не лыком шит и навалился всей тяжестью сверху. Вновь они оба рухнули в истоптанную снежную кашу…

Захлопнув дверь, Малуша отскочила в глубь избы. Ее трясло, в глазах плыли пятна, в ушах шумело. Это сон? Или морок?

Перед мысленным взором стояло знакомое лицо. Святослав! Окажись за дверью само Солнце Красное, она не удивилась бы сильнее. Святослав никак не мог попасть сюда, в эту чащобу. Чтобы он взял и пришел за ней… точно как в сказках… Сердце то билось, то замирало, от жестокого волнения во всем теле возникла томительная боль. Она хотела верить в эту сказку и не верила. Прожив в темном лесном сказании три четверти года, узнав его изнанку, Малуша хорошо знала, как бывает, а как не бывает в жизни.

Да он ли это? Верно ли, что Святослав? При первом взгляде она узнала его глаза и брови, а ниже все было закутано худом. Черты Святослава сами выпрыгнули из памяти и встали перед глазами; теперь Малуша пыталась отогнать воспоминания и понять, что же она увидела на самом деле.

Верхняя часть лица, глаза – очень похожи. Но взгляд был другой! У Святослава, в его соколиных очах, зорких до любой добычи, не бывало такого пытливого выражения. Князь молодой не имел привычки глубоко заглядывать в суть вещей, предпочитая прощупывать их концом меча.

Но если это не Святослав, тогда кто? Кому еще могло понадобиться прийти за ней?

Взяв себя в руки, Малуша снова подошла к двери и осторожно ее приоткрыла. Снаружи было почти тихо, доносилось лишь пыхтение и шорох. Малуша выглянула в щелку и поначалу ничего не увидела. Ей пришлось высунуться из двери, чтобы заметить противников: они лежали на снегу и медленно, натужно перекатывались. Каждый норовил оказаться сверху, но тяжелая зимняя одежда и снег очень мешали бороться. Малуша вгляделась, но рассмотреть пришельца было никак невозможно. Ростом и сложением он был примерно как Святослав, и на миг Малуше опять показалось, что это он.