Кевин Райан - Ван Хелсинг

Он схватил ее за руку и привлек к себе, тихо прошептав:

– Анна! У твоего брата не остается никакой надежды, но мы сможем защитить всех остальных, если уничтожим Дракулу.

Ему было больно произносить эти слова. Более того, он знал, как мучительно Анне слышать эти слова, но в них заключалась истина. Принцесса и Ван Хелсинг все еще могли совершить нечто значительное, и тогда смерть ее брата, да и все жертвы, которые пришлось принести ее роду, будут оправданны, и о них будут помнить всегда.

Он заглянул ей в глаза и понял, что она начинает осознавать все то, что он так долго пытался донести до нее. Он молча смотрел на Анну, будто просил прощения за то, что исправить случившееся будет ему не по силам.

Очередная молния рассекла небо, и Дракула довольно улыбнулся. Гроза тоже являлась его слугой: он мог вызывать ее в любое время года простым усилием воли. Граф управлял ненастьем так же легко, как и своими оборотнями, используя эти создания, над которыми висело проклятье, в своих корыстных целях.

Твари суетились в лаборатории, следя за четкой работой аппаратуры. Распределение сил у Франкенштейна было рассчитано очень точно. Небольшая ошибка – и подопытный становился бесполезным материалом. Так, во всяком случае, произошло с покойным Валериусом, который попросту сгорел в ходе эксперимента.

Граф давно обнаружил, что некоторые записи, сделанные Виктором Франкенштейном, отсутствовали, равно как и некоторые ценные дневники с его научными наблюдениями. Без них Дракула был бессилен повторить опыт Виктора. Однако теперь у него появилась надежда. Яд оборотня делал Велкана выносливее, чем обычный человек, и принц мог выдержать большее напряжение, чем простой смертный. Получив такого подопытного, как Велкан, граф мог теперь надеяться на успех, немного изменяя показания приборов.

Где-то трещали электрические разряды, гудели генераторы, химические реактивы бурлили в своих емкостях. Процесс ускорялся. Да, близилось долгожданное время завершения эксперимента.

Граф повернул маховик, и прозекторский стол, к которому был привязан Велкан, начал медленно подниматься вверх, в направлении стеклянной крыши.

Ван Хелсинг и Анна завернули за громадную каменную колонну и молча наблюдали за весьма странным зрелищем, которое открылось их глазам. Со всех стропил, потолка и различных балок и перекладин свисали десятки липких коконов, напоминавших отвратительные громадные личинки. С них стекала и капала какая-то слизь, и отвратительный запах тут же ударил в нос незваным гостям.

– Ты когда-нибудь раньше видела что-либо подобное? – осведомился Ван Хелсинг.

Анна отрицательно покачала головой. Вид этих зародышей вызывал у нее отвращение, такое же, как и у самого Ван Хелсинга:

– Как ты полагаешь, что это такое?

Ван Хелсинг подошел к ближайшему кокону, и его тут же осенило:

– Отпрыски.

– Что-что?

– Представь себе, что мужчина живет с тремя роскошными женщинами в течение, скажем, четырехсот лет... – Он вопросительно приподнял бровь, выжидая, пока Анна осознает полученную информацию. Казалось, она тоже успела догадаться обо всем сама.

– Вампиры – это что-то наподобие живых мертвецов. Значит, можно логично предположить, что и дети у них рождаются только мертвыми, – подытожила Анна.

Ко всем коконам были прикреплены провода.

– Очевидно, Дракула пытается найти способ оживить их.

Подумав о том, что из этого может получиться, Ван Хелсинг почувствовал, как его лоб покрылся холодной испариной. Он взглянул на провода: они, переплетаясь и скручиваясь, проходили по массивной лестнице, ведущей наверх, в ту самую лабораторию, где сверкало электричество и где, скорее всего, проводил свои опыты граф.

– Мне говорили, что Дракула и его невесты убивают одного или, от силы, двух человек в месяц.

Он снял с плеча ружье и открыл коробку с патронами, наполненную особыми пулями, над которыми столько времени трудился Карл. Они были отлиты из серебра.

– Если им удастся оживить всех этих тварей... – Ван Хелсингу не нужно было продолжать. Он замолчал и принялся заряжать ружье.

Дракула шагнул к большому баку, в котором бурлила ярко-зеленая жидкость. Закрыв емкость надежной железной крышкой, он объявил:

– Начинаем!

Игорь и несколько двергеров вскарабкались по лесам, которые были выстроены повсюду вдоль стен лаборатории и благодаря которым можно было легко добраться до любого прибора. Гроза усиливалась. Дождь хлестал по стеклянной крыше, и его струи проникали в помещение через разбитые стекла. Яркие молнии то и дело вспыхивали в ночи, грохотал гром. На земле начиналась новая эра, и все это вдохновляло графа и наполняло энергией.

Наконец одна из молний попала в проводник над столом. Дракула с удовольствием представил себе, как она прошла через тело Велкана. Граф отлично понимал, насколько болезненным был данный процесс для человеческого тела, и эта мысль доставила ему наслаждение. Через мгновение заряд энергии побежал по проводам, освещая лабораторию так, что в зале не осталось ни единого темного уголка.

Дракула улыбнулся. Ему на миг показалось, что ожил он сам.

Ван Хелсинг потянулся к одному из коконов. Его оболочка оказалась мягкой на ощупь, и он пальцами с легкостью разорвал ее, хотя ему было так противно это делать, что пришлось подавлять позывы к рвоте. Занятие действительно оказалось не из приятных. «Настоящая работа для уборщика мусора», – хладнокровно подумал Ван Хелсинг. Запах усиливался по мере того, как он проникал пальцами все глубже и глубже под оболочку кокона.

Затем где-то что-то ярко вспыхнуло, загрохотало, и провода заплясали вокруг Ван Хелсинга и Анны, как ошпаренные кипятком змеи. Ван Хелсинг хотел было отдернуть руку, но еле сдержался. Немного успокоившись, он продолжил копаться в отвратительной личинке, пытаясь приготовить себя к тому, что он может увидеть в самое ближайшее время.

И вот наконец он нащупал внутри податливого мягкого кокона нечто твердое.

Расширив проделанное отверстие, он теперь смог рассмотреть мордочку создания, похожего на летучую мышь. При более тщательном изучении можно было понять, что она имела карикатурную схожесть с человеческим лицом. Ван Хелсинг вынул руку из кокона.

В общем эта маленькая тварь только размерами отличалась от тех гигантских нетопырей, которых Ван Хелсингу пришлось увидеть еще днем. Правда, этот экземпляр был более округлым и пухлым, с большими темными глазами без век. Маленькое рыльце на плоской мордочке напоминало свиной пятачок, а в раскрытой пасти виднелось множество очень мелких, но острых зубов зеленого цвета.