Сергей Синякин - Der Halpbblutling
- Название:Der Halpbblutling
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издатель
- Год:2009
- Город:Волгоград
- ISBN:978-5-9233-0743-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Синякин - Der Halpbblutling краткое содержание
Так в Третьем рейхе альтернативного мира, где победу в Сталинградской битве одержали войска фельдмаршала Паулюса, называют неполноценных — детей с арийской внешностью, рожденных в неарийских землях. Из них можно воспитать солдат для армии фюрера. Они будут сражаться с варварами в Сибири, Африке и Америке ради права стать настоящим немцем, арийцем, гражданином Великой Германии. Но навсегда останутся унтерменшами.
Der Halpbblutling - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Но теперь ему хотелось заглянуть в прошлое — неужели и в самом деле кто-то из его родителей был славянского происхождения — человек расы, обреченной на подчинение и покорность. Ганс немало повидал их во время службы в Северной Казакии. Ленивые, неторопливые в движениях, неспособные к наукам и обожающие играть в свободное время на гармошке — музыкальном инструменте, похожим на аккордеон, лузгающие вечерами семечки, устраивающие драки улица на улицу и село на село, русские всегда казались ему безнадежно отставшими от передовых европейских наций.
Странно было даже подумать, что он, ун-Леббель, является потомком кого-то из них.
Странно и стыдно.
А еще через день это получило неожиданное подтверждение.
Они с Барбарой пошли купаться.
Искупавшись, Барбара заторопилась — ей надо было отоварить продовольственные карточки, выданные в «веселом домике». Сама она сейчас в продуктах не нуждалась — ун-Леббель получал все необходимое по заранее оформленным заказам. Но Барбара отдавала продукты подругам, которые в этом нуждались. Девочки из «веселого домика» ей завидовали — она была женщиной единственного мужчины. Им же порой приходилось обслуживать несколько клиентов за вечер. Особенно бесцеремонными были парни из охраны — обслуживание в домике было бесплатным, вот они и старались за вечер получить как можно больше впечатлений, благо все они были молоды и крепки и могли поменять в течение вечера нескольких партнерш.
Барбара ушла, а Ганс остался нежиться под неярким северным солнцем, которое, впрочем, грело в это лето, как никогда. Старожилы острова даже припомнить не могли другого года, в котором было столь же много ясных и теплых дней.
Накануне на остров приехал обергруппенфюрер Эрнст Кальтенбруннер. Это был широкоплечий старик двухметрового роста с рваными шрамами на грубом неулыбчивом лице. Он был руководителем СД, и на остров его привели вопросы государственной безопасности.
Возможно, кого-то в министерстве испугала болтливость доктора Мезлиха.
Говорил Кальтенбруннер на ужасном венском диалекте, проглатывая окончания слов, отчего его речь казалась невнятной. Он много курил, в основном — трофейный «Кэмел» с желтым верблюдом на пачке. Сигарету он никогда не выкуривал до конца, а неожиданно посреди разговора тушил ее пальцами и засовывал окурок в пачку, чтобы через несколько минут вновь достать его и прикурить от зажигалки, выполненной из гильзы крупнокалиберного пулемета. Ганс никогда не видел подобных зажигалок. Беседовавший с каждым из них Кальтенбруннер заметил любопытство юноши, подкинул зажигалку на широкой ладони и любезно пояснил:
— Изделие русских. Трофей с Восточного фронта. Она у меня уже семнадцатый год, только фитили меняю и кремни.
— Вы воевали, господин обергруппенфюрер? — уважительно поинтересовался Ганс.
Кальтенбруннер дернул щекой.
— Начальство не воюет, камрад. Начальство организовывает войну. Но ты можешь мне поверить — это значительно труднее, нежели воевать самому.
Сейчас, лежа среди камней, ун-Леббель услышал его характерный сиплый голос заклятого курильщика. Собеседником Кальтенбруннера был доктор Рашер, уж его-то голос Гансу был хорошо знаком. Видимо, прогуливаясь и беседуя, они забрели на берег моря, где лежал ун-Леббель.
— Все это лирика, — нетерпеливо сказал Кальтенбруннер. — Один воспитанник, два, да хоть целая сотня. Это никого не должно волновать. В бюргерах их тысячи.
— Я вас понимаю, — доктор Рашер неприятно рассмеялся. — В сорок третьем мы их поднимали в барокамере. Пусть они выплевывали свои легкие, но мы все-таки нашли оптимальные режимы для наших летчиков. И опыты по переохлаждению… Мы их проводили по личному указанию рейхсфюрера, обергруппенфюрер. Никого не интересовало, сколько их сдохнет от холода, куда важнее было решить вопросы спасения наших летчиков, которых сбивали над северными морями.
— Все это лирика, — снова сказал Кальтенбруннер. — Меня абсолютно не интересует, чем вы занимались во время войны. Такие люди, как мы, доктор, не имеют прошлых заслуг перед рейхом. Рейх интересуют заслуги настоящего времени. Вы уверены, что этот «ун» психологически готов к полету?
— Конечно, — без раздумий ответил Рашер. — Я не сомневаюсь, что смерть первого подопытного испугала нашего второго кандидата. Но в нем течет славянская кровь, а вы сами знаете, что русские эмоционально тупы и не способны к серьезным переживаниям. Это благодатный материал для любого эксперимента. Они быстро смиряются с неизбежным.
— Он что-нибудь знает о своем происхождении? — Кальтенбруннер остановился, прикуривая сигарету.
Доктор Рашер терпеливо ждал, когда он прикурит.
— Этого здесь не знает никто, — возобновляя движение, сказал он. — Тем более — он. Но я смотрел его дело. Мальчишкой его вывезли из Сталинграда. Отец — немец Поволжья, фольксдойче. Мать — русская. Антропологическая комиссия признала его годным к немцефикации. За ним сразу был закреплен воспитатель, он вел его до направления в бюргер, и позже был использован для психологической проверки кандидата. Надо сказать, он ее успешно выдержал. Добротный материал. Они воображают себя немцами, не осознавая, что им уготована участь пушечного мяса. Кровь невозможно очистить, никто из них никогда не станет истинным арийцем.
— Игра стоит свеч, — хохотнул обергруппенфюрер.
— Это не игра, это государственная политика. Война слишком дорого обошлась немцам, мы нуждаемся в солдатах, а это наилучший способ, чтобы пополнить армию крепкой и здоровой молодежью.
— Вы умеете воспитывать чувство долга в подопытных обезьянках, — сказал Кальтенбруннер.
— Поверьте, обергруппенфюрер, это несложно, — сухо усмехнулся Рашер. — Надо только заставить их поверить в необходимость и обязательность жертвы. Если они уверуют, то готовы ради этого свернуть горы.
Голоса медленно удалялись, но Ганс не шевелился. Он хорошо помнил мрачную охрану Кальтенбруннера и не сомневался, что при необходимости они могут действовать решительно и жестко. Ведь он услышал разговор, который совершенно не предназначался для его ушей. Более того, знание некоторых деталей этого разговора делало его опасным.
Он лежал на спине, глядя в небеса, и сжимал кулаки. Пушечное мясо! Обезьяны, которые служат истинному германцу. Всю жизнь ему внушали, что рейх — это судьба, что он живет ради рейха и во славу его. Все оказалось обманом. Пустота и отчаяние жили в душе Ганса. Пустота и отчаяние. И ярость.
И обида, что его считают неполноценным.
— Ты спишь?
— Да.
— А мне не спится, — пожаловалась Барбара. — Мне хорошо и страшно. Я постоянно думаю, когда это все закончится? Что будет потом, когда ты уедешь? Рано или поздно все кончается. Я пытаюсь представить, что будет с тобой и что будет со мной, и мне хочется плакать. Я не буду жить без тебя.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: