Игорь Валериев - Ермак. Поход

путь.

«Так что придётся крутиться в бою, как вше на гребешке, уворачиваясь и подрезая руки и ноги.

Чем больше порезов, тем быстрее боец выйдет из строя. А сунуться под удар – это не для нас», -

думал я, рассматривая бойцов-боксеров, прикидывая, кого из них выставят против меня. Своё

состояние для боя по пятибалльной системе оценивал на троечку с минусом. В академии много

времени уделять тренировкам, возможности не было. Работа в комитете также не увеличило

время для физической подготовки. Продолжительное морское путешествие. В общем, навыки, особенно с холодняком, прилично растерял, но, надеюсь, их с избытком хватит на местных

бойцов. Глядя на окружающих, я видел в основном истощенных физически мужиков лет

двадцати пяти-тридцати, небольшого роста, выглядевших значительно старше своих лет. Хотя

попадались и крепкие жилистые молодые ребята.

Между тем гул толпы смолк и Чжао продолжил:

- Мы посовещались с уважаемым Ченом и решили, что для самого старшего и самого

хвастливого чужестранца достаточно будет и одного нашего воина, и без большого меча.

Худой главарь продолжал что-то говорить дальше, я же оценивал обстановку. В принципе

прорваться можно. Тонких и Зарубин вместе с толстяком китайцем и комбатом стоят недалеко

от ворот в усадьбу. Рядом с ними Вонг, который бросил головы американцев себе под ноги. У

ворот коновязь, где на привязи семь лошадок. Одиннадцать человек перед открытыми

воротами. Справа от них вдоль частокола начинаются первые ряды ихэтуаней, собранных на

просмотр казни. Вторые ворота усадьбы , ведущие к пристани на реке, охраняет народу больше, да и перед ними собрались зрители в очень большом количестве. Так что там не прорваться.

Хороший момент - огнестрельного оружия у восставших почти не видно.

Между тем Чжао закончил говорить и из толпы к нему вышел небольшого роста молодой лет

двадцати парень. В серой куртке-кимоно, подпоясанный желтым поясом, и в того же цвета

коротких, ниже колена, просторных штанах, заправленных в белые гетры, с кожаными

тапочками на ногах, парнишка на фоне худого, высокого и нескладного предводителя отряда

«Дадаохуэй» выглядел каплей ртути. Бритая голова, на которой я увидел три круглых точки-

шрама, длинный похожий на саблю клинок заставили меня судорожно сглотнуть слюну.

«Млять, это мне что монаха из монастыря Шаолинь подсовывают?! - подумал я, глядя на то, как

без лишних движений, плавно и гармонично идёт паренёк. – Вот это засада. И, судя по трём

точкам на голове, молодой человек много достиг в своей монашеской жизни. Выжить

становится всё труднее и труднее».

В своём мире, когда увлекался боем на шестах, не прошёл и мимо истории Шаолиньского

монастыря. Тогда же узнал, что помимо церемонии обривания головы, в буддистских

монастырях есть еще одна традиция – «очищение сердца». После попадания в монастырь, по

истечении некоторого времени, потраченного на учебу, тем, кто показал особые успехи в

учении, старший монах, старый хэшан дословно, наносит первый «цзеба». Это ритуальный

шрам, что называется «очищением сердца». Далее, если в течение следующих двух лет человек

покажет себя с достойной стороны, то получает право на второй шрам – «лэфу», то есть

«радость и благополучие». Третий шрам получить уже очень сложно и долго. Обычно

успешные и, соответственно, пожилые монахи за годы службы в монастыре обретают пять-

шесть шрамов. В Шаолинь можно было встретить монахов с восемью или девятью шрамами.

Засмотревшись на парня, я чуть не пропустил момент подхода ко мне Чжао с офицером Ли.

- Переведите ему, господин Ли, что сейчас он будет биться с одним из слабейших воинов

отряда уважаемого Чена. Он ещё ученик. Чтобы силы воинов были равны, мы дадим тебе твое

оружие, - громко произнёс главарь бандитов. Дождавшись когда Ли закончит перевод, он с

хитрой улыбкой вставил шашку в петли портупеи за моей спиной. – Руки, извини, развязывать

не буду. Ты же десятерых воинов обещал убить, а тут только один ученик.

Не дождавшись перевода для меня, Чжао захохотал, а за ним взорвалась смехом толпа.

Поморщились только двое - офицер Ли и монах. Оглянувшись, я увидел, как Тонких и Зарубин

с горечью и обречённостью смотрят на меня. Желая их поддержать, улыбнулся и подмигнул, хотя у самого на душе кошки скреблись. Когда китайцы согласились на бой, надежда пришла, сейчас если и не ушла, то её осталось совсем мало.

«Ну, шо гладиатор хренов, пойдём, развлечём народ! – подумал я, получив толчок в спину от

Чжоу, и сделал два шага навстречу подошедшему, улыбающемуся противнику. – А ты сынок

думаешь, что уже победил? Будешь на публику красоваться со своим кунг-фу?! Это мы сейчас

посмотрим у кого он толще».

Монах, спрятав меч за спину, поклонился. Я стоял в двух шагах от него и рассеянным взглядом

смотрел перед собой.

- Лю Юн, не убивай его сразу. Наши воины должны увидеть, как ты играешься с этим казаком.

Он хорошо подготовлен, поэтому играй, но будь осторожен, - произнёс Чжао. – Как только мы с

господином Ли отойдём к уважаемому Чену, можешь начинать.

Я услышал за спиной удаляющиеся шаги, сам же продолжая следить за Лю рассеянным

взглядом.

- Начали, - услышал я через несколько секунд громкую команду на русском от комбата Ли, хотевшего, видимо, хоть как-то помочь мне.

Монах, сделав широкий шаг правой ногой, ударил своей саблей-мечом снизу справа-налево и

вверх. В верхней точке развернув лезвие сабли, полоснул в обратном направлении. Я просто

разорвал дистанцию, сделав шаг назад. Со связанными руками, что-то другое было придумать

тяжеловато. От следующего рубящего удара увернулся аналогично. Ещё несколько ударов

«храброго», так переводилось имя моего противника, Лю и я значительно приблизился к группе

китайских командиров.

В этот момент монах нанёс быстрый колющий удар в мою стоящую впереди правую ногу, несмотря на мою реакцию, полностью избежать удара мне не удалось. Делая шаг назад, я

почувствовал несильное касание кончика меча противника чуть выше колена.

- Лучше один укол, Лю, чем сто рубящих ударов?! В Шаолинь узнали об этой истине? –

произнёс я на китайском в лицо противнику, чем вызвал его неподдельное удивление и сбил

темп его следующего удара.

Сабля не так быстро в выпаде устремилась к моему левому плечу, и её лезвие встретило на

своём пути моё левое предплечье. За моей спиной громко вскрикнули Тонких и Зарубин, но для

меня их вскрик заглушил тихий скрип разрезаемых верёвок.

Именно такого удара противника я ждал в течение боя из-за того козыря, который был у меня в