Игорь Валериев - Ермак. Поход

внимания на все эти возмущения. Эти беспорядки в порядке вещей.

- Ну, а если события усложнятся? - полюбопытствовал я.

- Насколько мне стало известно уже здесь, адмирал Сеймур сейчас с интернациональным

десантом совершает веселую военную прогулку в Пекин. Возможно, уже в этот момент им

устраивают торжественную встречу с музыкой и шампанским. Осенью десант вернется на суда, и инцидент окончится так же, как он оканчивался раньше.

- Я бы не был таким оптимистом. От адмирала Сеймура вот уже сутки, как нет никаких

известий. Сегодняшнее восстание ихэтуаней или боксеров представляет явление гораздо более

серьезное, чем о нем думают. Я внимательно наблюдаю за ним с декабря прошлого года, когда

в Шаньдуне жертвой их фанатизма стал английский миссионер Брукс, неожиданно убитый

боксерами во время его поездки по деревням.

Подполковник затушил в пепельнице папироску и сделал из бокала глоток виски с содовой.

- На знамёнах боксёров в этот раз написан девиз: «Охрана династии и уничтожение

иностранцев». Это льстит китайскому правительству и отвечает вкусам народных масс, которые

стали видеть в ихэтуанях давно ожидаемых избавителей от незваного заморского ига. Юй Сянь, генерал-губернатор Шаньдуна, известный ненавистник европейцев, открыто поддерживал

восстание. На его место был назначен в декабре прошлого года генерал Юань Ши Кай, бывший

китайский посланник в Корее. Хорошо понимая, какою опасностью грозит это возмущение

против иноземцев, и, желая умыть руки, то строгостью, то ловкостью направил все движение

боксеров в соседнюю Чжилийскую провинцию и воспретил боксерам пребывание в Шаньдуне.

- Сергей Александрович, восстание в одной провинции вряд ли помешает пребыванию

европейской цивилизации в Китае. Если что, мы их сомнём в кратчайшие сроки, - произнёс

капитан Морозов, который также затушил папироску и глотнул из стакана виски.

«Ещё один яркий западник, - подумал я. – Для него все азиаты на одно лицо, и их роль – это

рабы цивилизованных джентльменов».

- Боюсь, что в этот раз события пойдут другим путём, - между тем продолжил подполковник

Рашевский. - В среде китайского правительства некоторые министры и князья приняли

боксеров под свое покровительство и поддерживают их деньгами и оружием. Китайская

императрица издает двусмысленные приказы, в которых повелевает военным начальникам

прекращать беспорядки и строго наказывать виновных, но в этих же приказах она дала

мятежникам очень милое название «неосторожных храбрецов», что, конечно, еще более

разжигает мятежную толпу, прекрасно понимающую маневры китайского правительства.

- Сергей Александрович, мне кажется, что вы несколько утрируете двойные стандарты

китайского правительства, - произнёс Морозов.

- Не скажите. Генерал Не Ши Чэн, начальник кавалерии в Чжили, весьма сочувствующий

русским и имеющий при себе военным советником Лейб-Гвардии Гусарского полка полковника

Воронова, решил не допустить приближения боксеров к Тяньцзину и сжег несколько китайских

деревень между этим городом и Пекином, за то, что их население присоединилось к

мятежникам. И что мы имеем? – подполковник сделал паузу и продолжил. – Императрица Цин

выразила ему свое крайнее неудовольствие за слишком суровые и строгие меры в отношении

«увлекающихся патриотов», что не помешало правительству уволить генерала Чэнь Хун Бао, командующего военными силами в Баодинфу, за то, что он допустил возмущение в своем

округе. Это разве не говорит о том, что китайское правительство явно играет двойную игру.

- Это разовый случай, и по нему не надо делать поспешные выводы. Не так ли Тимофей

Васильевич? – обратился ко мне капитан.

- Не могу сказать, что-то определённое, так как не владею информацией по этому вопросу, -

ответил я Морозову.

- Извините, господа, но в последнее время императрица Цин наказывает, как тех, кто

поддерживает боксеров открыто, так и тех, кто их преследует слишком энергично, как генерал

Не. Между тем китайское правительство не принимает решительно никаких мер к ограждению

иностранцев и препятствует им взять это дело в свои руки. Английский консул в Тяньцзине

настойчиво требовал у правления Императорской Китайской железной дороги дать поезда для

интернационального десанта, но пекинское правительство отказало в этом на том основании, что несколько станций сожжено, и поезда не смогут дойти до Пекина. Разве это не двойная

игра, господа? – Рашевский, закончив говорить, резким движением опрокинул остатки виски с

содовой в рот.

- Я думаю, что адмирал Сеймур наведёт порядок. Сил у него достаточно, - произнёс капитан

Морозов.

- А я так не думаю, дорогой Виталий Викентьевич. Полковник Вогаку восемнадцатого мая

сумел провести по железной дороге в Пекин международный десант из русских, французов, англичан, американцев и итальянцев и возвратился в Тяньцзин. Но это был последний поезд.

Железнодорожный путь испорчен боксерами, дорога не восстановлена. Экспедиция адмирала

Сеймура двадцать восьмого мая на трех поездах вышла в сторону Пекина. Вчера к ним вышел

еще один поезд. И всё! Никаких сведений от них больше нет, - подполковник раздражённо

прикурил папироску и продолжил. - Телеграфное сообщение с Пекином уничтожено боксерами.

Телеграммы передаются кружным путем, причем китайские телеграфисты не принимают

шифрованных депеш. Какая ситуация в Пекине в данную минуту невозможно сказать, но

можно предположить, так как число боксеров растет гигантскими темпами, и восстание

охватило всю Чжилийскую провинцию. Мятежники угрожают уже Пекину и Тяньцзину. Их

количество уже превышает десятки тысяч. И что будет, если они в порыве ярости и фанатизма

ворвутся в наши концессии?

- Сергей Александрович, неужели дела так плохи? Признаться в Шанхае всё спокойно, -

Морозов с удивлением посмотрел на подполковника.

- Виталий Викентьевич, я только что узнал, что китайская императрица издала тайный указ по

войскам, чтобы они никоим образом не вступали в бой с боксерами, а только осторожно

заставляли их сборища расходиться. А что дальше – совместное выступление боксеров и

китайских войск? Если это произойдет, то наши и другие европейские миссии в Пекине и

Тяньцзине будут уничтожены. Как бы мы ни относились к боевым возможностям китайских

войск и ихэтуаней, но нас слишком мало в Чжилийской провинции. В общем, сейчас может

легко повториться тяньцзинская резня одна тысяча восемьсот семидесятого года.

- И что же делать? – как-то потеряно спросил Морозов.