Игорь Валериев - Ермак. Поход

- Позавчера адмирал Алексеев получил Высочайшее повеление о посылке в Пекин десантного

отряда сухопутных войск с артиллерией. Вчера рано утром артиллерия, казаки, саперы и весь

Двенадцатый Восточно-Сибирский стрелковый полк были посажены на суда: броненосцы

«Наварин» и «Петропавловск», крейсер «Дмитрий Донской», канонерки «Отважный»,

«Гремящий», «Манджур» и «Бобр» и отправлены в Тяньцзин. Сегодня с утра они должны быть

на месте.

- И каковы силы? – поинтересовался я.

- Экспедиционный отряд, под общим начальством полковника Анисимова и при офицерах

Генерального штаба подполковниках Илинском и Самойлове, состоит из двенадцатого полка, четырёх орудий Второй батареи Восточно-Сибирского стрелкового артиллерийского

дивизиона, Квантунской саперной роты и шестой сотни Первого Верхнеудинского казачьего

полка. В двенадцать часов все суда эскадры, принявшие экспедиционный отряд, снялись с порт-

артурского рейда, и ушли в Таку. Начальником эскадры был контр-адмирал Веселаго, - ответил

Рашевский.

- Слава, Богу, - размашисто перекрестился Морозов. – Надеюсь, этих сил и десанта адмирала

Сеймура хватит, чтобы подавить восстание.

- Хотелось бы господа, - подполковник задумчиво уставился перед собой. - Если боксеры

упустили время для нападения на Тяньцзин, когда в нем еще не было наших войск, то, как бы и

мы не потеряли времени, и не дождались того дня, когда китайцы, увлеченные боксерами, провозгласят священный поход против «заморских чертей». Вот тогда европейские державы

будут вынуждены начать военные действия в полную силу. К чему это приведёт - трудно

представить. Господа, вы прекрасно представляете, что возмущения на религиозной и

фанатической почве всегда сопровождаются крайним упорством, жестокостью и

необыкновенным кровопролитием. Я не сомневаюсь в окончательной победе соединенного

европейского оружия, но если придется иметь дело с сотнями тысяч фанатиков, которым нечего

терять, то, как бы не пришлось заплатить за победу очень дорогой ценой. Война с ордой диких

изуверов опасна, как гидра, у которой на место одной отрубленной головы сейчас же вырастают

две новых.

Слушая подполковника Рашевского, я краем глаза заметил через проём входа в кабинет

знакомую фигуру. Повернув голову, я убедился, что не ошибся.

- Сергей Александрович, извините, что перебиваю. Господа, прошу вашего разрешения

пригласить за стол моего старого знакомого, - я показал рукой на полноватого китайца, который

в этот момент в зале ресторана распекал официанта.

- Так это же господин Тифонтай, - произнёс Рашевский. – Четырнадцатого мая он был на балу у

адмирала Алексеева. Говорят, что он какой-то вновь пожалованный китайский генерал.

- А я слышал, что он хозяин этого заведения и многих других в Порт-Артуре и Дальнем, - внёс

свою лепту Морозов.

Я чуть не поперхнулся от этих новостей, и, еле сдерживая улыбку, произнёс.

- Мне он известен, как хабаровский купец Цзи Фэнтай, который, получив российское

подданство, стал Николаем Ивановичем Тифонтаем. Признаюсь, что нас связывают кое-какие

личные дела, и я от него давно не получал, сильно ожидаемые мною, известия.

Признаюсь, что давно жду от него известий об одном важном для меня деле.

- Я думаю, не будет ничего зазорного, если господин Тифонтай посетит наш стол, - произнёс

Рашевский, а Морозов согласно кивнул головой.

После этого я покинул стол и вышел в зал ресторана.

- Николай Иванович, очень рад вас видеть, - громко произнёс я в спину купца.

Услышав мой голос, Тифонтай замер, потом медленно повернулся. На его лице выражения

менялись каждую секунду. Удивление, неверие, досада, что-то ещё. Вот только радости я не

увидел.

- Тимофей Васильевич?! – купец сделал паузу. – Извините, если обратился непозволительно.

- Ну что вы, Николай Иванович, какие могут быть условности между старыми знакомыми.

Прошу Вас к нашему столу, - я сделал приглашающий жест в сторону кабинета.

- Весьма благодарен, Тимофей Васильевич. Кстати, Вы получали моё последнее письмо по

Гирину? Я его направил чуть больше двух месяцев назад.

- Вернее всего, мы с ним разминулись. Но зачем письмо, если есть человек, написавший его.

Чуть позже расскажете, Николай Иванович.

- Хорошо, Тимофей Васильевич, - с этими словами Тифонтай проследовал мимо меня, направляясь в кабинет.

Степенно поздоровавшись и познакомившись с господами офицерами, купец по приглашению

Рашевского, как старшего по званию, опустился на указанный стул за столом. Не успел я занять

своё место, как в кабинет буквально влетел официант-бой, которому Тифонтай отдал

распоряжение принести лучшего шампанского.

- Господа, я, надеюсь, вы не будете против продегустировать отличное французское

шампанское? Это будет не шанхайский разлив, – с улыбкой произнёс купец.

Дождавшись одобрительных ответов от подполковника и капитана, Тифонтай обратился ко

мне.

- Как вижу, Тимофей Васильевич, Вы не изменяете своим вкусам. Всё тот же вишнёвый ликёр.

- Да, Николай Иванович. Вы же знаете, крепкие напитки не люблю, а вот ликёром иногда

можно побаловаться.

- Распоряжусь, чтобы вам доставили с дюжину бутылок. Куда прикажите? – спросил купец.

- Экий вы хитрец, Николай Иванович. Я следую на пароходе «Херсон» во Владивосток. По

расписанию пробудем в Порт-Артуре трое суток.

- Я всё понял, Тимофей Васильевич.

- Господа, а не расскажите, где вы познакомились, - с явным любопытством, подогретым

спиртным, произнёс капитан Морозов.

Я не успел ответить, как Тифонтай произнёс:

- Шесть лет назад, благодаря тому, что Тимофей Васильевич, замолвил за меня слово перед

Государем Наследником, когда тот был наместником Дальнего Востока, я смог получить

российское подданство.

- Разве это так сложно? – удивлённо спросил Рашевский.

- Нет, - ответил китаец. – Но мне пришлось бы лишиться вот этой красоты. А благодаря, господину капитану она и моя вера осталась при мне.

Произнося эти слова, Тифонтай перекинул из-за спины свою косу и сделал такое уморительное

лицо, что все, включая меня, рассмеялись.

- За это, Вам теперь поить Тимофея Васильевича, всю оставшуюся жизнь, - давясь от смеха и

подхрюкивая, произнёс Морозов.

- А я согласен. Если бы не Тимофей Васильевич моя коммерция с Китаем рухнула бы.

Пока мы веселились, пара официантов навела порядок на столе, убрав использованную посуду, следующие принесли шампанское, новые фужеры и китайские сладости. Всё это расставили на

столе, после чего один из официантов ловко открыл бутылку и разлил «Вдову Клико».