Константин Назимов - Пути-дороги [litres]

– Эльза? – поинтересовался ротмистр с какой-то грустью и одновременно облегчением в голосе.

– Я ведь из Германии совсем недавно приехал, – медленно произнес я, решая про себя вопрос отношения к певице, – сразу отправился в больницу, посмотреть, как тут дела и есть ли проблемы. Да и как-то не слишком задумывался в пути об Эльзе.

– Гм, ну, про путешествие в одном купе с журналисткой мне доложили, – кивнул ротмистр. – Хочу еще добавить, чтобы ты знал: Келер заинтересован в одном крупном проекте, под эгидой империи. Роман Романович познакомил Эльзу с господином Пержиным, ответственным за принятие решения, который занимает должность заместителя министра по строительству.

– Хм, ты мне тонко намекаешь, что постель в доме певицы занята, а у меня уже рога? – хмыкнул я.

– Ну, насчет рогов не стал бы уж так откровенно говорить, но не думаю, что тебе будут рады в доме у Эльзы, если ты явишься без предупреждения, – хмыкнул ротмистр.

Интересное получается кино, Келер меня из своих стратегических партнеров вычеркнул. Почему? Почуял более крупный куш или это сама Эльза так решила? Прислушался к себе и не почувствовал ни грамма сожаления. Да и, честно говоря, с теми планами, что наметил, на какие-либо интрижки нет времени.

– Хорошо, с этим все понятно, – налил я себе из кофейника кофе, выбрал наименьший кусочек колотого сахара, лежащего на блюдце, и, положив его в чашку, стал задумчиво помешивать ложкой. – Давай дальше, насколько понимаю, первый вопрос был главный и личный, второй касался непосредственно меня, но это, как говорится, цветочки.

– Сложно расставить приоритеты, – поморщился Ларионов. – Из Германии от канцлера пришло официальное извинение и заверение, что в отношении господина Чуркова никаких приказов об аресте не отдавалось, а тот, кто проявил непозволительное рвение и не смог понять сути просьбы руководителей империи, понесет наказание по всей строгости.

– Смешно, – хмыкнул я. – А движение войск к нашим границам они как комментируют?

– Это еще не все, – покачал головой ротмистр. – Канцлер пишет, что господин Чурков в любое время, невзирая на внешнеполитическую обстановку, может посещать немецкую империю и будет неприкосновенен. Мало того, готовится указ, что вы, Иван Макарович, за заслуги перед Германией получите статус почетного гражданина.

– Охренеть! – озадаченно потер я переносицу. – А разве существует статус почетного гражданина, который является подданным другой империи?

– А немецкие господа такой ввели, за подписью императора! – добил меня Ларионов, и в глазах его мелькнула подозрительность. – Не поделитесь, что там происходило, после того как вы вышли из поезда на перрон?

Ха, а ведь Ларионов меня в чем-то подозревает! Ну, письмо канцлера Германии должно навести на подобные мысли. Впрочем, бо́льшую часть времени я провел с Анзором и его подручным, так себе алиби, конечно, но за неимением лучшего… Правда, вор что-то не спешит возвращаться, однако мне и скрывать нечего, да и сам хотел ротмистру поведать про странное поселение. Мой рассказ затянулся, Ларионов сперва недоверчиво выслушивал, но по мере повествования черты его лица разгладились, из глаз ушла подозрительность, и он стал забрасывать меня уточняющими вопросами. Больше всего Вениамина Николаевича озадачило поведение господина Брауна.

– Простая благодарность? Нет, думаю, тут какие-то далеко идущие планы, но вычислить их мы не в состоянии, – поставил точку ротмистр.

– Такую вероятность допускаю, – согласился я, – но если это игра, то комбинация на много ходов вперед, где куча неизвестных. Нам ее не просчитать, да и не стоит оно того. А вот насчет поселения мой совет – необходимо разведать, что там.

– Каким образом? – поморщился ротмистр.

– Только не говори, что у тебя нет охранителей, способных на это, – хмыкнул я. – Отправь в Мюнхен несколько групп каким-нибудь кружным путем, пусть попытаются найти к поселению пути подхода. Только предупреди, что люди там серьезные, могут начать стрелять, а потом узнавать, кто и что.

– Но в вас-то не стреляли, – возразил Ларионов.

Ничего не ответил, сделал глоток холодного кофе и поморщился, а потом сказал:

– Так, про свои дела рассказал, надеюсь, подозрений не осталось. Когда же появится Анзор с Жалом, ты с каждым переговори в отдельности, после чего этот вопрос закроешь. Теперь давай продолжай с новостями, Вениамин Николаевич, ведь у тебя еще есть что сказать.

– Это точно, – тяжело вздохнул контрразведчик. – Усилилось внутреннее давление, происходят саботажи и террористические акты. Последствия одного из последних ты наблюдал. На предприятиях закладываются бомбы, происходят взрывы, а потом идет агитация, чтобы рабочие заявляли о своих правах и несогласии с таким к ним отношением. Лозунги самые что ни на есть провокационные, но народ начинает озлобляться. Однако и это еще не все, идет создание вооруженных дружин, под предлогом защиты, раз империя ничего поделать не может.

– И каждому такому дружиннику платят звонкой монетой, которую тот никогда бы не заработал на предприятии, – продолжил я.

– Нет, – отрицательно качнул головой ротмистр, – ошибаешься, зарплата меньше, примерно на девять процентов, но и не делают они ничего.

– А кто стоит во главе таких дружин? – уточнил я, поражаясь, как подобное могли допустить власти.

– Это не так важно, – махнул рукой Ларионов и закурил очередную папиросину. – Понимаешь, это снежный ком, лавина! Если так дальше пойдет, то в столице эти рабочие дружины станут настоящей силой! Полиция и гарнизон ничего им не смогут противопоставить.

Молчу, сценарий развития событий понятен, а если наступят боевые действия, а они наступят, то в данном мире семнадцатый год наступит раньше. Черт! А я ведь рассчитывал, что у меня времени навалом.

– Финансирует их кто? – поинтересовался я, уже догадываясь об ответе.

– Не поверишь! – встал и подошел к окну Ларионов, пытаясь что-то разглядеть во тьме.

– Почему не поверю? – криво усмехнулся я. – Данным вопросом заинтересованы многие, не только враги империи, но и те же промышленники, желающие, чтобы на их предприятиях ничего не взрывалось и прибыль шла. Даже больше тебе скажу, если еще не внесли законопроект о признании этих дружин как защиты общественного порядка, то обязательно сделают подобное. Императрица на это как реагирует?

– Ольге Николаевне сейчас не до этого, с полиции требует найти и наказать виновных, а сама занята внешней политикой, пытается отсрочить войну с альянсом.

– Удается? – спросил и приложил ладонь ко рту, скрывая зевок.

– Мне сложно судить, но пока боевых действий нет.

– Хорошо, – встал и я из-за стола, чтобы немного пройтись: кофе не помог, спать сильно хочется. – Про предложение Марте ты сказал, свои подозрения в отношении меня высказал, про дружины и взрывы тоже, что еще?