Андрей Посняков - Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус [сборник litres]

По всей Италии противостояние защитников папы – гвельфов – и сторонников императора – гибеллинов – принимало характер затяжной гражданской войны. Гвельфов во многом поддерживали богатые пополаны, гибеллинов – аристократы, такие, как влиятельный барон Джованни ди Тиволи, рыцарь Золотой Чаши. Именно через него Ремезов собирался выйти на Фридриха, и теперь осталось лишь добраться до самого барона, сделав это как можно быстрее… ведь все уже закончилось, и можно было спокойно возвращаться домой – и это прекрасно понимали дружинники… и коммунальный судья мессир Джанкарло Гоцци, люди которого вовсе не перестали приглядывать за «смоленским бароном».

Времени практически не оставалось, а никакого четкого плана у заболотского боярина не было, если не считать некоторых расчетов на Марко: парень как-то говорил о том, что встретил в городе Аньез, ту самую девушку, аристократку в крестьянской одежде – племянницу барона ди Тиволи. Не может быть, чтоб она ничего не знала о своем одиозном дяде, с которым и саму девушку и ее брата Марцелина связывали – как помнил Ремезов – довольно-таки странные отношения, далекие от родственной теплоты. Юный толмач, похоже, в Аньез влюбился… и это нужно было использовать! Но для начала объяснить своим кое-что…

– Совсем скоро мы тронемся в обратный путь, – собрав дружинников во дворе, в тени старого вяза, громко объявил Павел.

Парни радостно переглянулись, заулыбались, даже вечно угрюмый Убой расцвел, словно на старом пне вдруг выросли молодые побеги. Понятно: всем давно хотелось домой, и Павлу – никак не меньше, нежели остальным. Однако нужно было еще доделать дело… дело, сулившее в будущем многое. Союз русских князей – пусть пока в лице смоленского – с Фридрихом давал возможность давить на Тевтонский орден – вассала императора, но верного соратника папы, а в дальнейшем, быть может, подобная коалиция могла бы способствовать и устранению монгольской опеки, за что очень даже стоило побороться – перспективы-то открывались широчайшие, а Павел Ремезов давно уже считал своим отечеством Смоленское княжество… и даже гораздо шире – все русские земли.

– Да, да, скоро поедем… Я тоже рад, – боярин прищурился и, чуть погодя, добавил: – Думаю, князь щедро наградит каждого.

– Так мы опять в Дубровник? – Марко Грач вовсе не выглядел веселым, как, впрочем, и слишком грустным… скорее, задумчивым, что ли.

– В Дубровник, – согласно кивнул Ремезов. – Там же ждут наши. Но! – Павел обвел пристальным взглядом собравшихся и продолжал уже куда тише: – Други мои, мне нужно встретиться еще с одним человеком… тем самым, кого папа хочет отправить в посольство. Рассказать ему об опасностях пути, о том, как добраться…

– Понятно, господине, – Осип Красный Кушак отозвался за всех. – А он, этот человек, где? Здесь, в Риме?

– Скорее всего. Или – где-то рядом, – посмотрев в синее, с белыми, медленно плывущими облаками, небо, Павел велел своим людям «потихоньку готовиться в путь» и поднялся в опочивальню, жестом позвав за собой Марко.

Хозяин постоялого двора старик Веладжо, завидев боярина, поклонился, хотя уже здоровался с утра и тоже кланялся… стукач чертов. За крайним столом напротив входа сидели два подозрительных типа: один – лысоватый улыбчивый крепыш лет сорока, второй помладше, угрюмый, с темными, глубоко посаженными глазками, таящимися в глазницах, словно терпеливо поджидающие жертву паучки.

Неприятные личности, соглядатаи, наверное…

– Ну, давай, давай, Марко, пора собираться! – нарочито громко произнес Ремезов на римском наречьи и, не оглядываясь больше, застучал башмаками по узенькой, ведущей наверх, лестнице, ощущая спиной пристальные взгляды тех двоих.

– Так я уже давно собрался, – войдя вслед за Павлом в узкую, похожую на пенал, комнатенку, Марко хлопнул ресницами. – Чего мне собираться-то? Как на Руси говорят – только подпоясаться.

– Ты так и не нашел ту свою знакомую девушку? – с места в карьер спросил Ремезов. – Как ее… ммм… Аньез?

Толмач сглотнул слюну:

– Н-нет…

– И не искал?

– Искал, но… просто не было достаточно времени… а теперь, видно, его не осталось совсем. Что ж, на все воля Всевышнего.

Юноша благоговейно дотронулся до висевшего на груди медальона с волосом Святой Девы и перекрестился, тяжко вздохнув.

– А мне эта Аньез нужна! – понизив голос, неожиданно заявил Павел. – Ну, или ее брат…

Услышав такое, Марко нервно опустился на сундук и, с удивлением открыв рот, вытаращил глаза:

– Аньез? Нужна? Но…

– Видишь ли, как поведал мне многоуважаемый мессир судья во время нашей приватной беседы, тот самый человек – будущий посланец к хану – их дальний родственник… и он очень хотел бы со мной встретиться… впрочем, я это уже говорил.

– Да, синьор, говорил, – шепотом согласился толмач. – Только ты не уточнил, что посланник – родственник Аньез.

Ремезов мягко улыбнулся:

– А зачем говорить об этом всем? Пусть каждый знает только то, что ему нужно. Видишь ли, этот посланник… он гвельф, но в стане гибеллинов… его даже сам папа не может запросто отыскать, понимаешь?

– Так, – Марко опустил глаза… и вдруг резко вскинул голову. – Так мы будем…

– Да! Будем искать твою Аньез и ее родственника. Сегодня же и начнем.

Идейка, конечно, казалась шита белыми нитками, однако никакой другой не имелось, да и придумывать ее просто не было времени, к тому же Ремезов вполне логично полагал, что влюбленный молодой человек вряд ли будет искать подробнейших разъяснений, обрадованный уже самим фактом того, что – очень может быть – скоро увидит предмет своих обожаний и грез.

Да, Марко сейчас оказался полезным союзником, пожалуй, самым полезным из всех.

– Эй, рот закрой – муха залетит. Так где, ты говоришь, ее видел?

– На площади Цветов… и там, рядом, есть один дом, вернее – два…

Они вдвоем и пошли, оставив остальных на постоялом дворе – собираться. Уходя, Павел краем глаза отметил, как подозрительные типы, поспешно допив вино, бросились следом. Правда, нахально в глаза не лезли, тащились далеко позади, хоть и глаз не спускали. Ну, так оно понятно.

Соглядатаи проводили «смоленского барона» и его толмача до самой церкви Санта-Мария Маджоре, где Марко и Павел прилежно отстояли обедню, а потом отправились в обратный путь… якобы в обратный – никаких навязчивых личностей за их спинами наконец-то не было!

Не было, если не считать Убоя – угрюмый, похожий на стоеросовый пень, волхв оказался довольно хитрым и пронырливым малым, так и шагал за своим господином словно приклеенный, умело маскируясь в толпе.

Все ж таки опасаясь преследователей – тех, двух, – Ремезов и Марко нарочно сделали крюк к Колизею, после чего повернули к Капитолийскому холму, пройдя живописными развалинами римских форумов, с зеленой, почти что летней травкою и пасущимися козами. До Кампо дель Фьори оказалось рукой подать, и никто сзади не шел… Все же Павел еще немного покрутился, они даже расстались на некоторое время с толмачом, а потом – на углу, у Пантеона – встретились… правда, вот Убой этой встречи уже не увидел, все ж потерял своих, плюнул, выругался… да потопал на ту самую улочку, где не так давно выручил Марко.