Андрей Посняков - Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус [сборник litres]

Как-то совсем незаметно служба подошла к таинству евхаристии – превращения крови и тела Христова в хлеб и вино. Народ подходил причащаться, все шло торжественно, благостно, без всяких эксцессов, которых подспудно ждал синьор Гоцци. Ждал и все же, где-то в глубине души, надеялся, что все обойдется без них. Да, конечно, хорошо было бы поймать врагов святой веры, но только не здесь, не сейчас – не в храме же!

С другой стороны – а тогда где же?

После мессы, поспешно встав вместе с агентами и стражей возле ворот храма Святого Петра, судья напрасно пялил глаза – никого похожего на тех, кого он все-таки ждал, не встречалось. Да и поди, заметь хоть кого-нибудь в этакой-то толпе.

Ага… а вот и синьор Франдолини! С поспешностью подбежал, поклонился:

– Их не было, мой господин.

Судья покачал головой:

– Не было, угу… То есть ты хочешь сказать, за причастием никто из твоих знакомых не подходил?

– Абсолютно точно, почтненнейший синьор! Если б подошли, я бы сразу заметил, подал бы знак.

Мессир Гоцци хотел было рассерженно сплюнуть да выругаться, однако ж сдержался, побоялся осквернить святое место, и, лишь зло прищурившись, молвил:

– Что ж, видать, злодеи оказалось хитрее нас. Пока – хитрее.

Сверху послышались чьи-то шаги, здесь, в подземелье, отдавшиеся гулким эхом. Капнула вода, шмыгнуло под ногами что-то мелкое… крыса? Кто же еще-то. Павел обернулся, силясь рассмотреть в темноте шедших за ним людей – Убоя, Вола Архипова, Марко. Ремезов нынче специально взял с собой самых сильных и толмача, Осип с Кондратием остались у реки, в лодке, ждать и прикрывать тыл.

Заброшенная и местами обсыпавшаяся клоака вела от реки в старый папский дворец, выходя как раз к кухне, куда наконец-то и выбрались Павел и его люди. Завидев впереди блеклые отблески месяца и сверкающих звезд, поспешно затушили свечу, застыли, прислушались… Вол с Убоем – пригодилась силушка! – легко и без лишнего шума выломали решетку.

– Вы – ждите здесь, Марко – за мной, – выбравшись, Ремезов обернул башмаки войлоком и быстро зашагал меж кухонных плит, уставленных сковородками и котлами, и, обнаружив дверь, неслышно проскользнул в коридор, чувствуя за плечами взволнованное дыханье юноши. Постоял, обернулся, спросил гулким шепотом:

– Куда теперь?

– В библиотеку. Она совсем рядом, я ж рисовал.

– Помню…

Коридор оказался невероятно широким и длинным, с большими, украшенными витражами, окнами, он больше походил на приемный зал. Где-то впереди мелькнуло тусклое пламя…

Павел резко остановился, вжимаясь в стену:

– Тсс!

Кто-то громко позвал:

– Артензио!

– Да, ваше святейшество?

Голос прозвучал где-то совсем рядом, казалось – только протяни руку и…

– Сходи, милейший, на кухню, принеси что-нибудь… ммм…. Этакого легонького, под вино… ну, ты знаешь.

– Сделаю, ваше святейшество. Мигом!

Гулкий топот слуги разнесся на весь коридор и затихли под сводчатым потолком. Павел толкнул Марко локтем – пора.

Быстрые шаги… почти бег… Вот и заветная дверь с приоткрытой створкой.

Властелин всего католического мира Его святейшество папа Иннокентий Четвертый сидел за большим столом, склоняясь над какой-то старинной книгой. Рядом, в высоком серебряном шандале, потрескивая, горели свечи. Первосвященник был в обычной сутане, с большим – на тонкой золотой цепочке, крестом, седую голову покрывала круглая шапочка из темно-красного бархата. Всем обликом своим понтифик напоминал Павлу обычного провинциального чиновника средней руки, никуда не лезущего, ничего не хотящего, а просто спокойно дослуживающего до пенсии, а она у госслужащих очень даже ничего.

– Доброй ночи, ваше святейшество!

– А, ты уже пришел, Артензио… Поставь все сюда.

Повернув голову, папа увидел вошедших… и те с поспешностью преклонили колена.

– Позвольте просить благословения, святой отец! – взволнованно зашептал Марко. – Мы опоздали на мессу…

Понтифик неожиданно улыбнулся:

– Опоздали на мессу, и поэтому явились сюда? А как же стража? Проспала?

– Мы просто очень хотели увидеть вас… – негромко промолвил Ремезов. – И кое-что сказать.

– Вы говорите с акцентом, – протягивая руку для поцелуя, заметил первосвященник. – Чужеземец? Откуда-то издалека? Теперь понятно, почему вы так старались попасть ко мне… Постойте, постойте… вы, верно, поляки?

– Нет, я лично – русский.

– Русский?!

– Да… И явился не сам во себе… вот! Это перстень моего князя, а это… это пайцза. Золотая монгольская пайцза, святой отец!

Судья Джанкарло Гоцци вспомнил о старой клоаке довольно поздно, уже ближе к ночи, и все же решился нарушить покой понтифика. На правах младшего родственника – почему бы и нет? Ведь ради дела, ведь – вдруг… Судя по главному лиходею, люди антихриста Фридриха смелы, решительны и упорны, к тому же еще и умны. Что и говорить – соперники вполне достойные. Тем больше чести их изловить!

А для начала хотя бы предупредить папу…

Стражники у входа скрестили алебарды:

– Вы куда, господин судья?

– Его святейшество меня ждет!

– В такой час? Вам назначено?

– Проводите живо! Начальника стражи сюда! Пусть пошлет людей проверить клоаку…

– Прошу, господин судья.

Гулкий коридор. Эхо шагов. Двери библиотеки.

Сняв шляпу, судья осторожно постучал… и даже осмелился заглянуть в широкую щель… тут же встретившись глазами с понтификом.

– А, Джанкарло! – улыбнулся тот. – Ну, что ты там стоишь за дверьми, входи. Я как раз собирался за тобой посылать.

Войдя, судья упал на колени, испрашивая благословения…

– Поднимайся, поднимайся, Джанкарло, – промолвил святой отец. – Вот, знакомься. Это наш друг, мессир Паоло Ремезо из Русии. Смоленский барон, доверенное лицо своего славного герцога и посланец великого хана монголов!

Осень 1243 г. Рим – Остия

С папой – всё! О посланцах договорились очень даже легко, по-видимому, понтифик и сам планировал подобное, намереваясь отправить своих людей ко двору великого монгольского хана. По сути, явная половина миссия Ремезова была целиком и полностью выполнена, однако оставалась еще и другая половина – тайная, о которой никто не должен был знать, и в первую очередь – дружинники, среди которых наверняка имелись тайные соглядатаи Ирчембе-оглана.

Оставалось найти Фридриха Штауфена, императора Священной Римской империи, включающей в себя Италию и немецкие княжества, империю, в которой ни на секунду не затихала борьба за власть. Германские враги Штауфенов Вельфы плели интриги и подбивали против сюзерена князей, папа, опираясь на богатые североитальянские города Ломбардской Лиги, несколько раз отлучал Фридриха от церкви, однако императору все было нипочем – его поддерживали аристократы и все Неаполитанское королевство, для которого – наплевав на далекие германские земли – он сделал немало хорошего, ведь кроме всего прочего, Фридрих Штауфен занимал еще и неаполитанский трон.