Михаил Ланцов - Полковник Империи

– Твою мать… – тихо процедил он сквозь зубы, когда до него дошёл поступок австро-венгров.

Оказалось, что кто-то «сильно умный» в Вене решил применить «прогрессивный» метод для остановки колонны лейб-гвардии механизированного полка. А именно вывел русских военнопленных в качестве заслона, благо под Зальцбургом находился довольно крупный лагерь. Гарнизон же, усиленный каким-то ополчением из полиции и добровольцев, был поставлен под прикрытие этого живого щита.

Наш герой прекрасно знал, что, несмотря на «удивительные успехи» немцев в годы Второй мировой по изуверствам и издевательствам над людьми, и особенно славянами, которых от их рук погибло просто чудовищное количество, в Первую мировую пальму первенства в этих делах держали австрийцы. С серьёзным отрывом. «Высшая нация» была ещё не вполне в курсе того, что нужно считать всех вокруг дерьмом и недочеловеками. Да, отдельные индивиды с такими взглядами встречались, в том числе и на генеральском уровне. Но каким-то значимым массовым явлением это не было.

Кроме того, Россия ещё не «отличилась» на полях Первой мировой, показав неспособность защитить свои земли и своих людей. В России ещё не прогремела кошмарная, чудовищная и поистине людоедская Гражданская война, ещё не произошла победа людей, идейно чуждых всему остальному миру. Что ещё не повлекло за собой тектонические – а местами и необратимые – трансформации оценок и суждений. Да и в самой Германии ещё не произошёл приход к власти экзальтированных идеалистов-националистов, спекулирующих на реваншистских настроениях народа и чувствах уязвлённой гордости. А вот в Австро-Венгрии уже «жгли напалмом». Там уже имелись самые суровые концентрационные лагеря, самые бесчеловечные зверства и массовые убийства военнопленных, геноцид населения, опираясь на национальный признак… причём своего собственного населения… и многое другое. Но про заслоны из живых людей в бою Максим не слышал. Во всяком случае – про такие массовые. Вон – толпа ведь. Начни стрелять – трупов будет… не пересказать.

Его взгляд скользнул по обречённым лицам пленных, и он от раздражения сжал бинокль так сильно, что едва его не испортил. Можно было отступить. Это не проблема. Данный заслон блокировал кратчайший путь на Вену. Было бы очень неплохо его пробить и обозначить атаку, чтобы в столице Австро-Венгрии началась настоящая паника или даже что-то похуже со всеми вытекающими. Но стрелять ради этого в своих…

На секунду он задумался. Свои ли ему были эти люди?

Ситуация в России этой войной обострялась до предела. И Юго-Западный фронт, откуда, безусловно, эти люди прибыли, находился в острой конкуренции с Северным. Настолько острой, что было совершенно ясно: в случае перехода внутреннего конфликта России из пассивной фазы в активную боевых столкновений между фронтами можно и не избежать. И, в лучшем случае, они будут носить локальный характер. Всё выглядело так, будто шло формирование двух армий для дальнейших разборок на новом уровне эскалации. Раньше он об этом не думал… а тут как прострелило. Свои ли это? Ему во всяком случае.

Он даже захотел отдать приказ открыть огонь и просто смять, раздавить, уничтожить всё, что перед ним. Но сдержался. С трудом. От проснувшейся в нём холодной ярости даже в ушах немного зашумело. Он ведь успел выяснить, что в последнем покушении на него участвовали солдаты и офицеры Юго-Западного фронта. Не исключено, что в более ранних – тоже. И, может быть, даже кто-то из вот этих ребят.

– Максим Иванович, что делать будем? – тихо спросил адъютант, заметивший очень нехорошие эмоции на лице командира. Но, к счастью, интерпретировал ярость и злобу по-своему – так, как ему было проще и легче в силу ограниченности знаний.

– Общий отход. На полверсты. Передовой дозор отвести в тыл. Вперёд выставить тяжёлые бронеавтомобили. Командиров… – начал отдавать приказы Максим, с трудом произнося слова.

Спустя полчаса выдвинувшиеся вперёд тяжёлые бронеавтомобили, не сделавшие ни одного выстрела, начали откатываться назад. Неспешно. Задним ходом, дабы не подставить корму под обстрел. Мало ли, вдруг у австро-венгров окажутся не только винтовки и пулемёты, но и ещё что-то серьёзнее? Да и психологически так выглядело более угрожающе…

Наш же герой сидел в относительной тишине оперативного тыла своего подразделения на раскладном стульчике перед раскладным столиком и пил кофе, который специально для него сварил повар. Он ждал. Его командиры, частью собравшиеся возле него, смотрели на Меншикова по меньшей мере с удивлением.

– Максим Иванович, что с вами?

– Присаживайтесь. Тоже отведайте этого прекрасного напитка. Он у Прохора сегодня особенно удался.

– Так ведь враг рядом. Какой кофе?

– И что? Это повод не пить кофе? – повёл бровью Максим.

– Но… – начал было что-то говорить командир ремонтно-восстановительной роты и осёкся, столкнувшись со взглядом Меншикова. Удивительно холодным и каким-то пустым, отрешённым. Словно он был мыслями где-то очень далеко…

Молча допив кофе, наш герой поставил чашечку на столик и посмотрел на часы. Никто больше ему ничего не говорил. Захлопнув крышку, он с лёгким раздражением встал. Оправил мундир и устремил свой взор к бегущему вестовому.

– Максим Иванович! Разрешите доложить?

– Докладывайте.

– Австрияки! Они пошли вперёд!

– Пленных перед собой гонят?

– Так точно.

– Ну вот и славно. Хотя опаздывают, опаздывают. Должны были минуту назад начать. Да-с. Дикари ряженые…

С этими словами он пошёл вперёд. Раздражённый. Его командиры явно его не понимали, да и вообще после той дурацкой сценки в Мюнхене между ним и его офицерами словно трещина прошла. Он не раз замечал, что они, собираясь по двое-трое, что-то тихонько обсуждают, поглядывая на него. И это пугало. Но дороги назад уже не было. Он сам совершил ту глупость. И ему за неё расхлёбывать.

Он в очередной раз забыл, что в эти дивные времена господствующим был религиозно-магический тип мышления. Со всеми вытекающими, как говорится, последствиями. Для этих людей вопрос существования бога или хотя бы каких-то высших сил не был дискуссионным. Даже атеисты тут были особенные – глубоко верующие в то, что бога нет. Вот. А ещё они делились на православных атеистов и, допустим, шиитских, которые верили в отсутствие бога каждый по-своему. Кроме того, он отбирал себе самых профессиональных и опытных воинов. А среди них в эти годы хватало разных. Так что чисто христианские и исламские традиции уживались с огромным количеством суеверий и откровенно языческими представлениями.

А тут он со своими дурацкими игрищами. Что эти ребята о нём подумали? Если бы в обоих случаях не было совпадения с воронами, то ещё ничего. Переутомился. Или, в крайнем случае, псих. Немножко. Это даже модно. Но нет. Птички оказались очень своевременно и к месту. И повели себя крайне неудачно, активно пойдя на контакт с нашим героем. Тут бы и не сильно верующий и склонный к мистике во что угодно поверил бы. Тем более Максим весьма недурно разыграл беседу с вороном там, в кабинете коменданта.