Руслан Агишев - Непосланный посланник [litres]

У меня же все не выходила из головы его кисть с обожженной кожей. «Получается, повоевать он тоже успел. Причем это было совсем недавно… Тогда откуда все эти аристократические замашки, которые были явно не вчера приобретены. Какой-то странный коктейль получается из нюхнувшего пороху боевика, не понаслышке знакомого с дипломатическим этикетом… Надо вообще-то за ним присматривать».

– Но, кроме этого, что мне еще им посоветовать по поводу зажигательной смеси? Вот ты говорил, что нужно методом проб и ошибок добавлять в жидкость разные добавки, который серьезно усилят свойства огнесмеси, – он снова копнул в свой записной книжке. – Так… магний. Может, сначала его и попробовать. Сейчас тормознем у какого-нибудь фотоателье и посмотрим, что у них там с магнием.

Едва прозвучали слова «магний» и «фотоателье», я едва удержался, чтобы с досады не хлопнуть себя по голове. «Вот же баран! А я на магний рукой махнул. Думал, где его тут можно достать… Теперь-то понимаю, что это за зверь такой – шаблонность мышления».

– Хотя нет времени. Ты говорил, что зажигательные составы делятся на напалмы, пирогели, термиты и белый фосфор, которые отличаются друг от друга не столько составом, сколько целью применения. Первые предназначены для работы по площадям, инфраструктуре и живой силе противника, вторые – почти то же самое, но мощнее и опаснее, третьи – для выведения из строя техники, инженерных сооружений, четвертые – поражают все, то есть всеядны, – закончив, Алексей Михайлович выдохнул и улыбнувшись вопросительно посмотрел на меня. – Ну и как я? Ничего не забыл из твоей лекции?

Забыл?! Человек, который буквально по полочкам разложил мои сумбурные предложения, еще спрашивает, все ли он учел? «Ну у него и подготовка! Это где, интересно, таких делают? Я бы тоже туда пошел учиться…» А делали таких, как я узнал чуть позже и совершенно случайно, в Императорской Николаевской военной академии.

– Раз не забыл, хорошо… – подытожил он, видимо, прочитав что-то на моем лице. – А теперь давай-ка собираться. У нас сегодня напряженный день. Сначала едем в Институт химической физики АН СССР, а потом во Всесоюзный геологический институт. Если что-то еще вспомним, то в дороге обсудим.

Когда же мы стали выходить из нашей комнаты, я вдруг вспомнил, что мы совсем забыли договориться о наших тайных сигналах. «А если нам надо будет посоветоваться. Не скажешь ведь при всех: “А, дорогой батя, не отойти ли нам в отдельный кабинет и не потолковать с глазу на глаз, а то больно уж разговор жутко секретный”. Случиться ведь может что угодно. Возьмет какой-нибудь фанатик от науки и спросит что-нибудь особенное… Не всегда ведь можно отбрехаться тем, что ты долго был за границей… Короче, нужны тайные сигналы!»

Едва я озвучил эту мысль, как Алексей Михайлович сразу же проникся ей и с ходу предложил десяток интересных вариантов. Некоторые из них были, конечно, мягко говоря, специфичными, например постукивание пальцем по часам или обтирание взмокшего лба платком. В конце концов после непродолжительного спора мы сошлись на кодовой фразе для него и для меня. Если я просил приватного разговора, то должен был сказать, что “бате” уже давно надо принять таблетки. В его же случае нужно было поинтересоваться, а можно ли открыть окно, а то душно.

Обговорив это, мы уже со спокойной душой вышли в коридор и направились к выходу, где нас должен был ждать автомобиль.

– Товарищ Михайловский, – наш сопровождающий уже ждал нас и предусмотрительно открыл дверь, – из института уже звонили. Образцы они еще вчера получили. Судя по разговору, очень впечатлены и сильно хотят с вами пообщаться.

На этой фразе Михайловский многозначительно посмотрел на меня. Видимо, где-то в глубине души он еще сомневался в том, что я рассказывал ему. Однако сейчас по всей видимости все его сомнения улетучились.

Когда наш автомобиль тронулся, я заметил и хвост из второго точно такого же паккарда и какого-то кургузого грузовичка. Прикинув, сколько могло поместиться там людей, я был сильно удивлен. «Это сколько там бойцов? Человек двадцать плюс во втором авто еще четверо… Хм, а меня неслабо ценят! Хотя я такой источник информации вообще бы в казематы упрятал, где и со всем уважением потрошил… Вот тебе и россказни про сто миллионов невинно расстрелянных при кровавом тиране! Как говорится, иди и разберись сам, кто прав, а кто виноват…»

Кортеж наш тем временем после получасовой езды остановился перед шлагбаумом при въезде во двор какого-то большого здания, чем-то напоминавшего заводской корпус. Как оказалось, это действительно было бывшее заводское здание, которое теперь занимали специалисты по всякого рода взрывчатым веществам.

Мурыжили нас на воротах недолго. Документы моей охраны производили, как оказалось, самое что ни на есть магическое воздействие. Едва старший охраны засветил свое удостоверение, как со стороны центрального входа к нам уже кто-то едва не бежал.

Оказалось, нас ждали еще около часа назад. Хотя, судя по недовольному выражению лиц собравшихся ученых – маститых дядек и дедушек с бородами, проплешинами и в очках, их ожидание продлилось как минимум часа четыре, а то и все пять. А может быть, источником их неудовольствия было и то, что их, заслуженных ученых, заставили слушать непонятно откуда взявшегося и совершенно неизвестного им человека.

«А ведь писали советские ученые то, советские ученые это… Да, судя по их лицам, гримасам, они даже мысли не допускают, что кто-то иной может сказать что-то разумное. Дай им волю, заклюют и обвинят в чем-нибудь эдаком… А что, говорили ведь, что многие наши даже самые именитые ученые прекрасно умели писать доносы, а некоторые это делали с особым удовольствием».

Однако «батя», как мне показалось, не обратил на эту не особо дружественную атмосферу вообще никакого внимания. С первых же секунд своего выступления он так завладел вниманием ученых, что они едва не в рот ему стали смотреть. «Настоящий мастер! Такому в секте выступать пастырем надо. С любого последние штаны снимет, и ты еще будешь его за это благодарить и руки целовать…»

Все это время, пока он уверенно играл свою роль засекреченного источника ценных сведений, я незаметно сидел в уголке и делал вид, что заинтересованно рассматриваю висевшие на стенах плакаты. «Мужик хорошо держится. Такому бы в театре играть, цены бы не было… Хотя о чем это я?! У него, походу, за плечами огромный опыт нелегальной разведки, где любое неосторожно и не с той интонацией сказанное слово может привести к смерти. Что для него это задание? Так, детский сад «Солнышко», младшая группа, штаны на лямках…»

«Батя» тем временем поправил на носу очки в массивной роговой оправе, которые придавали ему очень маститый, почти академический вид, и с мелом в руке подошел к доске.