Андрей Кокоулин - Точка

Порыв ветра потрепал тент, по дорожке протарахтел дряхлый автомобиль, за ним, хватаясь за вычурные крылья и блестящий, никелированный бампер, пробежали дети. На скамейке читал газету мужчина в плаще. Стройная женщина в светлом жакете и темных чулках выгуливала среди буков лохматую псину. Искин задумался, те ли они, за кого себя выдают. Группа поддержки? Август Мессер не любит ходить в одиночку?

— Вас не пытали электричеством, господин Мессер? — спросил Искин.

— Нет.

— В Шмиц-Эрхаузене была такая программа. Называлась: «Через электричество — в люди». Доктор Эльс Пауферн сделал на этом карьеру. Знаете, какое у него было прозвище среди зэков? Электрический папа. Он все время ходил в прорезиненном фартуке и в черных резиновых перчатках. Считалось, что электричество просветляет наши неблагонадежные мозги, выбивает из них дурь. — Искин подался к собеседнику. — И в какой-то мере это было правдой. Дурь действительно вышибало напрочь. Только вместе с мозгами. Наш блок-12 в Эрхаузене познал просветление одним из первых. В месяц к электрической кровати меня подключали четырнадцать раз. Иногда я забывал, кто я и где я. Иногда мочился в штаны. Нам накладывали кожаные шоры, а в зубы давали железную скобу, обмотанную изолирующей лентой…

— Благодарю, мне понятно, — кисло сказал Мессер.

— Поэтому когда объявили набор добровольцев в Киле, — продолжил Искин, — я вызвался, не задумываясь. Половина блок-12, те, кто еще могли что-то соображать, тоже изъявили желание участвовать. Не важно, насколько это было опасно, все, чего нам хотелось, так это оказаться подальше от доктора Пауферна и его электрических кроватей.

— Вам еще дали выбор, — сказал «безопасник». — Не у всех он есть даже здесь.

Искин пожал плечами.

— Фольдланд — демократическая страна. Во всяком случае, в границах Шмиц-Эрхаузена.

Мессер впервые посмотрел на Искина с симпатией.

— Хорошо, — сказал он, — я буду откровенен. В городе — целый вал происшествий, виновниками которых оказались местные парни и девчонки от пятнадцати до двадцати двух лет. Все они, большинство, имели развитые, укоренившиеся колонии юнитов. Мы полагаем, что они находятся под управлением инициированных программ.

— Я знаю, — сказал Искин.

Глаза Мессера стали острыми.

— Откуда?

— Сегодня из клиники, где я работаю, санитарная служба забрала одну из таких девчонок. Третья стадия.

— Имя девочки?

Искин потер висок, вспоминая. С усмешкой подумалось, что сейчас очень помог бы электрический разряд.

— Паулина! Кажется, Паулина. Фамилии я не знаю. Но, думаю, она есть в регистрационной карточке. А о грабежах я узнал от санитарного инспектора Бозена. От него же я узнал о том, что Фольдланд закрыл юнит-исследования и скоро об этом объявит.

Раздался щелчок, запись остановилась. Мессер открыл окошко, перевернул кассету, но включать диктофон вновь не стал, убрал в карман.

— Беда с этими инспекторами, — сказал он. — Оперативной информацией разбрасываются направо и налево. Хорошо, господин Искин, этот ваш инспектор Бозен прав. Мы сейчас работаем по всему контингенту, что может быть связан с фольдландской технологией. Случившееся насторожило не только нас, но и прочие европейские специальные службы. Поэтому все каналы, которые могут иметь какую-либо информацию, запрашиваются по-новой. В связи с этим я хочу спросить вас: вы имеете отношение к нынешней ситуации с юнит-заражением?

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.

— Нет, — сказал Искин.

— Хорошо. Можете ли вы нам помочь выявить источник этого заражения?

— Я — бывший зэк, господин Мессер, а не научный сотрудник. Я не знаю тонкостей. Думаю, это полицейская работа.

— Но вам же интересны юнит-технологии?

— Мне интересно разрушение колоний.

— Говорят, Кинбауэр любил читать лекции перед теми, на ком ставил опыты. Возможно, вы помните что-то из них.

— Это вам не поможет.

— Почему?

Мессер искренне не понимал.

— Я сформулирую, — сказал Искин. — Юниты — это фабрика, которая их выпускает. Это штамповочный и программный цеха, это маркировочные, сигнальные и тестовые лаборатории, это особые белковые ванны, стерильный цех конечной комплектации. Грубо говоря, это технологическая и производственная база. Она там, — он показал за спину, — в Фольдланде. И я сильно сомневаюсь в том, что такая база появилась здесь.

— Но сами вот эти комплектации…

Искин кивнул.

— Конечно, их можно переправить через границу, можно каким-нибудь невероятным способом –

распылением в воздухе, плевками, начиняя из шприца сосиски и бутерброды (я иронизирую) — заразить мальчишек и девчонок, допустим также, что активация юнитов происходит автоматически, по времени формирования колонии, но тогда объясните мне, какой тайный смысл можно спрятать в акциях, которые тянут лишь на хулиганские выходки? Я не понимаю. У меня происходит диссонанс между применяемым инструментом и получаемым результатом. Вы же слышали про гвозди и микроскоп?

— Слышал, — сказал Мессер.

— Здесь то же самое. И потом, — сказал Искин, — Сальская область, несмотря на прошедшее время, так и осталась единственным примером работы юнит-технологии. Насколько я знаю, там под видом борьбы со вспышкой кори Фольдланд предоставил несколько медицинских автолабораторий, которые производили «вакцинацию» населения. Около месяца они колесили по области, прививая всех желающих. Так что охват случился очень высоким и обеспечил почти стопроцентную явку на референдуме.

— Безотносительно моего отношения к Фольдланду и канцлеру, — сказал Мессер, — это была выдающаяся спецоперация. Пусть и случилось это в стране-соседе, но мы совершенно прохлопали фазы операции, очухавшись только по факту.

— А я все думаю, что они ощущали после.

— Кто?

— Жители Сальской области.

— А они что-то помнили?

— Колонии не стирают память, когда распадаются в конце жизненного срока. Думаю, что многие просто приняли то, что произошло, как собственное волеизъявление. Но кто-то, возможно, почувствовал себя обманутым.

— В их жизни мало что изменилось, — сказал Мессер.

— Орднунга стало больше, — сказал Искин.

Мессер фыркнул.

— Орднунг юбер аллес! Ладно, — он покрутил в пальцах кружку, — а если эти дешевые трюки с ограблениями и вандализмом лишь отвлекающий маневр? Вспыхнуло здесь, мы бросились тушить, а рванет потом на другом конце или вовсе в столице? Что если это первая фаза чего-то большего? Я бы такого не исключал.

Искин улыбнулся.

— Знаете, какой самый большой недостаток выявился у технологии сразу же? Юнитов требовалось вводить в кровь. Колонии, запущенные в пищевод, дыхательные пути, посаженные на кожу, или не могли добраться до зон строительства, или просто погибали в первые же минуты из-за неблагоприятных условий среды. Понимаете? Для второй, третьей и последующих фаз вашего предполагаемого плана необходима «вакцинация» юнитами большого числа людей, а это неизбежно станет заметным.