Андрей Кокоулин - Точка

— Возражу, — сказал Мессер, — эти вот банды местной молодежи полностью выпали из поля нашего зрения. И, честно говоря, мне страшновато представлять, сколько и каких обществ, групп, выразителей субкультур еще могли подвергнуться скрытой обработке. И все это у нас под самым носом!

— Вам и карты в руки, — сказал Искин. — Думаю, найти тех, кто колол им юнитов под видом хотя бы наркотика, не составит для вас труда.

Мессер посмотрел на часы на руке.

— Пройдемся? — предложил он.

— Если только до остановки омнибуса.

— Хорошо.

Мессер встал. Искин, подобрав портфель, поднялся следом.

Женщина с лохматой собакой исчезла. Но мужчина с газетой все также сидел на скамейке, правда, газету он уже свернул и теперь щурился, подставив солнечным лучам худое, выбритое до синевы лицо.

— Нам туда, — сказал Мессер, показывая в конец аллеи.

Они пошли по дорожке под буками. Мимо тяжело прокатил фургон, украшенный призывами покупать выпечку и шоколад от Ландта. Мессер держал шляпу в руке, легонько постукивая ею по бедру. Искину казалось, что улица тянется в прошлое, потому что дома по пути становились все приземистей и дряхлее, стены их обрастали плющом, в прорехах всплывали чудные, откуда-то из древности дворики, и где дальше может остановиться омнибус было совершенно не понятно. В лучшем случае, пассажиров здесь забирала карета. Восьмиместный дилижанс.

— Мне нравится этот район, — сказал Мессер. — Правда, говорят, что через него пройдет новая скоростная трасса.

— Я бы оставил, — сказал Искин.

— Я бы тоже, — сказал «безопасник». — Здесь спокойно. Это там, — он кивнул на вытянувшиеся над черепичными крышами зеркальные фасады делового центра, — жизнь пришпоривают, словно хотят нагнать само время, но мне больше по душе ее размеренный, плавный ход. Есть возможность понять, куда все несется.

— И куда? — спросил Искин.

Мессер ответил не сразу.

— К войне, господин Искин, разве это не очевидно? — сказал он, отсчитав с вопроса десяток шагов. — К войне.

Искин остановился. Небо потемнело. Порыв ветра чуть не вырвал шляпу из рук собеседника.

— Вы уверены?

— Более чем, — сказал Мессер.

Зиман-аллее заканчивалась, впереди обозначилась арка, за которой цветными пятнами мелькали несущиеся автомобили.

— Мне казалось, — сказал Искин, помедлив, — что фольдстаг не утвердил повышенные военные расходы. Под нажимом мирового сообщества, Лиги и угрозы санкций Штерншайссер год назад отказался от модернизации армии.

Мессер оглянулся на буки и проглядывающие за ними дома.

— Вы все еще там, в прошлом, — качнул головой на аллею он. — А смотреть надо в будущее.

Из арки навстречу им вынырнула парочка — светловолосый парень, темноволосая девушка. Парень был в полувоенном комбинезоне. Мессер посторонился.

— В газетах ничего нет, — сказал Искин, чуть ли не оправдываясь.

Слова о войне его ошеломили, в глазах прыгали мушки.

— Пока нет, — поправил Мессер. — Потом, знаете, многие в нашем правительстве симпатизируют Фольдланду. Кое-кто вообще считает, что только в связке с Фольдландом у нашей страны есть шанс не отстать в развитии от остальной Европы и Американских Штатов. Не говоря уже о Красном Союзе. Возродим древний Асфольд! Не слышали?

— Нет, — сказал Искин.

— Вот видите, — Мессер стукнул ногтем по железным, закрывающим проезд под арку воротцам. — Вы многого не слышали. Война будет, — уверенно сказал он. — Через два или три года. И газеты об этом еще обязательно напишут, не сомневайтесь. Правда, сначала она, наверное, покажется несерьезной, подумаешь, падет Данск.

— Данск?

— Самое вероятное.

— А мы?

— Мы, пожалуй, присоединимся еще раньше.

Искин почувствовал, как у него что-то сдвинулось в груди, защемило сердце.

— Юнит-заражение? — прошептал он.

— Вряд ли, — Мессер дернул щекой. — Все произойдет осознанно и с одобрения большинства. Не как с вашими юнитами. Кулуарно все уже обговорено. Федеральный совет и две трети бундесрата ждут только представления нашего сомневающегося во всем Шульвига. Канцлер очень осторожен и взвешивает варианты.

— А народ?

— Поддержит!

— И вы мне вот так это…

Мессер улыбнулся.

— Мы же договорились об обмене информацией, нет? Тем более, что я не выдаю никакой тайны. В любой газете от социалистов каждая вторая статья посвящена грядущему объединению, там даже уже примерные сроки указаны.

— А карантин? А Европа?

— Все меняется, господин Искин. Карантин снимут. Подпишут декларацию о запрещении юнит-технологий. Снимут ряд ограничений.

— Ничего не понимаю, — растерялся Искин. — С кем же тогда будет война?

— А с Европой и будет, — сказал Мессер. — Сначала Данск, затем, наверное, Богемия, Трасильвания и Балканы.

— И Франкония?

— Конечно.

Искин задумался, мотнул головой.

— Но если объединение — дело почти решенное, совершенно незачем инфицировать будущих союзников.

— Вот!

За воротцами мелькнул человек, и Мессер предусмотрительно приоткрыл для него створку. Мужчина в костюме, вздрогнув, сухо улыбнулся, поблагодарил его и двинулся к аллее. Метров десять он шел, неестественно прямо выдерживая спину, словно ожидал, что сзади раздастся выстрел. Возможно, подумал Искин, мы выглядим, как два гангстера.

— Я тоже решил, — проводив мужчину взглядом, сказал Мессер, — что не складывается. С одной стороны мы имеем прекращение исследований и будущее объединение, а с другой — вспышку заразы в достаточно крупном городе недалеко от границы. О чем это говорит? О том, что, скорее всего, действуют две разнонаправленные силы.

— В Фольдланде? — спросил Искин.

— Да. Возможно… — Мессер оборвал себя и посмотрел на собеседника. — Вот это вам, простите, знать совсем необязательно, опустим. Но основное вот что еще. Вы правильно сообразили про то, как можно добраться до организатора заражения. Пойманных налетчиков сейчас как раз обрабатывают на этот счет, где, когда, кто им колол препараты. Но пока результатов нет.

— Почему?

Мессер поморщился.

— Потому что нет. Большинство наших мальчиков и девочек курили травку, использовали таблетки и периодически баловались синтетическими смесями. В общем, отрывались на полную катушку. Собирались в общежитиях, в клубах, подвалах, карантинных домах. Даже очищенные от юнит-колоний, они ни черта не помнят. Достаточно было кому-то принести раствор с юнитами под видом новой смеси, и они могли вколоть его себе сами. Пневмопистолет с дозатором, контейнер, и — поехали.

— Можно отсчитать время…

— Можно, — кивнул Мессер, — только у них отсюда, — он постучал себя по лбу, — все уже выветрилось. Сколько там длятся стадии?

— Если все четыре, то до полугода, — сказал Искин.