Алексей Янов - Княжич

Как только были укомплектованы штаты рабочих, на стройплощадке сразу же началась активная деятельность. И не только на моём подворье забурлила жизнь! Нанятая артель гончаров, занялась в своих мастерских профильными работами – смешивая в ямах массу наполнителя с глиной. Плотники же, под надзором немца, принялись стругать деревянные конструкционные элементы, строители – разбирать старые хозпостройки и расчищать места под фундамент будущих каркасно–саманных строений.

Как вскоре удалось выяснить, в ходе частых разговоров с немцем, по ныне применяющимся технологиям каркас заполняют глиняными кирпичами–блоками, с последующим их оштукатуриванием известью. Здесь уже я внёс своё рационализаторское предложение. Стены стали строить при помощи скользящей опалубки. Такие монолитные стены возводились намного быстрее саманно–блоковых, здания стали расти буквально не по дням, а по часам. В опалубку рабочие укладывали массу слоями до 20 см., затем её плотно трамбовали, поднимали выше опалубку и снова повторяли свои не хитрые манипуляции. Работа с каркасными деревянными балками, стойками, раскосами и перекрытиями у местных смоленских мастеров–плотников особых сложностей не вызывала – им было не занимать опыта, ведь они строили и куда более сложные в конструктивном плане деревянные церкви, терема и хоромы.

Забегая вперёд скажу, что уже к концу лета моё подворье изменилось до неузнаваемости. Оштукатуренные известковым раствором белые стены производственных и хозяйственных построек, оттенялись проваренными в дёгте чёрными балками деревянного каркаса. Все здания красовались нарядными черепичными крышами, а детинец был дополнительно обложен слоем кирпича и покрыт всё той же черепицей собственного производства. Впоследствии мода на саманно–каркасную архитектуру широко распространилась в столице.

В то время как Тетер со своей командой «колдовал» над водяным колесом я с задумчивым видом прогуливался по берегу речек Городянки и Ильинки, их обе предстояло запрудить. Под ногами противно чавкала грязь. Не переставая моросил противный дождик. Небо было затянуто низко висящими облаками, а земля холодным туманом. В воздухе смешались запахи речной сырости и прогорклого дыма костров.

Плотина постепенно, день за днём вырастала, и уже робко проглядывала из речных вод. Сваи уже были вбиты, и теперь мужики перекрывали речное русло, таская на носилках землю, глину и камни.

Одноколёсные тачки здесь бы пригодились, они куда как лучше носилок. Проблема в том, что совсем некому было поручить их мастерить. Даже смоленские ремесленники, кто согласился взять мои заказы, уже на много недель вперёд были загружены работой.

Завидев княжича, люди на краткий миг прерывали работу, снимая шапки, кланялись, и затем поспешно возобновляли прерванное дело. На стройке трудились не только княжьи челядины, но и «охочие» люди – вольнонаёмные рабочие, состоящие в основном из жителей Ильинского конца.

– Княжич, к причалу лодья подошла с бутовым камнем под фундамент, – ко мне подбежал староста наёмных смоленских строителей, – разгрузить надо бы …

– Придётся часть землекопов с плотины снимать, фундаменты под производства закладывать, – вслух раздумывал я, – где тиун, пусть какую–нибудь артель снимет!

– Так нетути его тут, – развёл руками строитель, – пошёл к «творильной» яме, известь «гасить». Послать за ним?

– Ладно, я сам распоряжусь, беги к лодьи, скажи сейчас люди подойдут, пускай готовятся …

– Слушаюсь княжич, – почтительно склонил голову строитель, и быстро пошлёпал к берегу.

Я заглянул в одну из ям, там копошились как жуки, два десятка перемазанных грязью мужиков. Приметив меня, они мигом прекратили работу, поклонились, кто, как мог, и уставились на меня с немым вопросам во взглядах. «Чего тебе от нас надоть?»

– Кто у вас главный? – задал я вопрос в толпу.

Из ямы шустро выполз чумазый косматый мужик, стянув с головы шапку, ещё раз поклонившись, произнёс.

– Меня люди главарём избрали, зовусь я Хромов.

Окинув мужика оценивающим взглядом, я продолжил.

– Слушай меня Хромов, и вы все! Плотину теперь уж без вас выстроят, а вас всех я перевожу на закладку фундаментов под производства. Сейчас первым делом разгрузите ладью с камнем, сносите его вон к той площадке. Там и яма почти, что готовая уже есть, только её слегка расширим, забьём туда колья, забутим камнем и зальём известковым раствором.

Заметив, что Хромов как–то мяться начал, спросил.

– Спросить чего у меня желаешь?

– Так нам велено было тиуном ентот ров, вон до той избы прокапывать, – жестикулируя, произнёс главарь артельщиков.

– Что ты брешешь, тебе ТАМ велено будет, где княжич укажет, хоть под водой! – обрушился на Хромова следовавший за мной по пятам дружинник Клоч.

Яодобрительно кивнул головой десятнику и жёстко произнёс, обращаясь к мужикам.

– Ещё вопросы есть?

Мужики, молча из стороны в стороны затрясли слипшимися от грязи бородами.

– Тогда вылезайте из ямы, и вперёд с песней на трудовые подвиги!

Дружинник громко рассмеялся, а землекопы лишь рассеяно захлопали глазами.

– Оглохли что ли, – взревел Клоч, – вылазьте, и к причалу побыстрее шагайте! А то тут как черви ужо закапались! – и опять громко рассмеялся.

Весёлый, однако, мне сегодня телохранитель достался.

– Айда за мной! – махнул рукой Хромов, и мужики начали выкарабкиваться из ямы.

Разобравшись с землекопами, я направился к плотникам, посмотреть, как Тетер строит свой «водяной двигатель». В готовом виде он должен будет представлять собой обычное вертикальное деревянное водяное колесо с лопатками, диаметром около трёх метров. Вода будет поступать на лопатки колеса сверху, что серьёзно повысит его мощность. Колеса планировалось использовать для обслуживания воздуходувных мехов, молотов и некоторых, ещё существующих лишь в моей голове станков. Мощность одного водяного колеса не превышала десятка лошадиных сил.

Незаметно подкрался май месяц.

Соли было мизер, поэтому, изготовив предпродажные образцы товаров, не требующих существенного расхода соли, я занялся мелкооптовым производством других веществ. Сбывать я их также намеревался иностранцам, ориентируясь при этом, прежде всего, на самый легкодоступный материал – дерево. На производство поташа пошла вся «некондиционная» древесина, естественным образом образующаяся при строительстве.

Среди княжеских челядинников не оказалось знатоков производственного процесса карбоната калия, поэтому перепоручить это дело кому–либо ещё я не мог, приходилось самому впрягаться. Обычно это выглядело так: утром я даю углежогам (которых я дополнительно нагрузил поташным производством), задание на день, вечером они приходят ко мне с отчётом, рассказывая о том, что и как они сделали. В течение нескольких дней углежоги на кострах пережигали древесные отходы на золу. Из березы, сосны, ели удавалось получать менее 1% чистой золы, не содержащей угля. Кроме того, они по моим эскизам изготовили деревянные чаны для выщелачивания золы. Этот чан имел второе продырявленное дно, соединение осуществлялось через трубку, служащую для опускания щелока.