Андрей Посняков - Власть шпаги

Внимательно осмотревшись вокруг, Бутурлин дернул за локоть Игната:

— Видишь купца? Вон того, в темном камзоле с пуговицами.

Подросток повернул голову:

— Суконщика?

— Ну да, его. Сейчас подойдешь, поинтересуешься ценами… И так, как бы невзначай, спросишь — не нужно ли ему еще сукно? Доброе, голландское, двадцать кип.

— А! — догадался подросток. — С холька!

— Тихо ты! — Никита Петрович тут же одернул парня. — Меньше болтай! Здесь, знаешь, доносчиков хватает.

Молча кивнув, Игнатко направился к рядку и, улучив момент, быстро заговорил с купцом по-немецки.

— Так, теперь ты, — ожидая, лоцман отнюдь не собирался терять время даром. Подозвал поближе рыжего Леньку да приказал затеять небольшую драку, скандал.

— Вон, мелюзгу там видишь? Двинь кому-нибудь в ухо, шумни как следует… И сразу убегай, чтоб не поймали. Увидимся в Спасском. Все понял?

— Ага.

Рыжий кивнул и, заложив руку за спину, направился к мосту, возле которого, на старых бочках, вольготно устроились мальчишки-пирожники и прочие оборванцы, по всему, не брезговавшие и мелкими кражами. Вон, как перехватив их взгляды, припустила добропорядочная служанка с большой корзиной, набитой всякой снедью. Побоялась, а как же! Даже юбку левой рукой приподняла за подол.

Оборванцы тотчас же засвистели ей вслед, однако же не погнались, видать, нынче не голодали, чай, не весна, не зима. Лежали себе лениво на бочках, кто-то даже и заголил брюхо, подставил летнему солнышку. Один — постарше — потянулся и лениво сплюнул едва ль не под ноги проходившему мимо Леньке. Не опасался, зараза такая, ничуть, видать, чувствовал себя в своем праве.

А зря-а!

— Ах ты, тать! — развернувшись, рыжий двинул оборванца кулаком в грудь. Не сильно, но так, что тот, бедолага, слетел с бочек в дорожную пыль.

— Э-эй! Наших бьют! — заверещал кто-то поблизости.

Ленька угостил и его — смачной такой оплеухою, после чего заорал во весь голос:

— Эй-гей, люди добрые! Доннерветтер! Украли, украли! Вора, вора держи-и-и! Держи вор-р-ра!

Это его раскатистое «держи-и-и-и вор-ра» эхом прокатилось по всей площади, кто-то уже и побежал ловить, кто-то кого-то толкнул, а пара оборванцев, воспользовавшись случившейся суматохой, и впрямь подбежали к лоткам, жадно шаря глазами. Впрочем, не только глазами…

— Ах вы, ворюги малолетние! Да я вас! Ага-а-а, попался, гаденыш!

— Ухо, ухо! Ой-ой-ой! Пусти-и-и, дяденька!

— Я вот тебе покажу дяденьку! Я вот тебе покажу! На-а, получи, поганец, н-на!

Схватив палку, разъяренный торговец в коротком немецком кафтане с серебряными пуговицами принялся от души лупасить попавшегося воришку — худющего, с копной спутанных темно-русых волос и серыми сверкающими глазами.

— Эгей, парни! — увидев такое дело, заорал круглолицый мальчишка-пирожник. — Спасай Флориана!

Услыхав знакомое имя, Бутрулин сузил глаза. Ну, точно! Он и есть, старый знакомец Магнус Флориан Флокс, нищий и попрошайка. Не изменился с прошлого году ничуть, даже не подрос… хотя нет, пожалуй, что и вытянулся… или стал еще худее?

— Стражу! Стражу зовите! — кричали торговцы. Кто-то из них уже и впрямь послал за стражниками.

Да те и сами шли уже, явились на шум во главе с краснощеким капитаном в синем шегольском камзоле и золоченом испанском шлеме — морионе. Гере Йохан Фельтског, собственной персоной! Он-то и нужен был лоцману, для того-то и затеивалась вся эта буча. Ну, не домой же к начальнику стражи идти — опасно. Город маленький, могут узнать. Да и так — скажут, мол, какие-то подозрительные люди к капитану шляются.

— Так! Хватать всех и тащить в караулку! — указав на подростков, господин Фельтског грозно распушил усы. — Так разберемся — кто у кого украл.

Щелкнув каблуками, стражники со всем рвением ринулись исполнять приказание начальника. Оборванцы с криками бросились врассыпную. Кто успел. Магнусу Флориану не повезло вот…

— Господин капитан… — улучив момент, Бутурлин подошел к своему старому знакомцу вплотную и слегка тронул за рукав. — Имею кое-что передать за прошлогоднюю медь, Йохан.

— За медь… — капитан резко обернулся… и часто-часто заморгал, словно бы не веря собственным глазам. — Никита!

— Тсс! — зашипел Бутурлин. — Не так громко. Нет меня. Еще год назад повесили, забыл?

Швед отмахнулся:

— Да помню… Вот что. Встретимся после обедни в таверне «Тре крунер». Надеюсь, помнишь такую?

— Спрашиваешь!

— И денежки за медь туда же принеси, — понизив голос до шепота, подмигнул ушлый начальник стражи. — Я-то тебя, честно сказать, и не ждал. Думал, мало ли, стряслось что-то. А ты — вот он!

— Так ведь не повесили же, — уходя, Бутурлин широко улыбнулся и надвинул на самый лоб модную широкополую шляпу с большим фазаньим пером. Между прочим, трофейную — с «Красы морей».

— Да, — вдруг кое-что вспомнив, Никита Петрович обернулся. — Мальчишку вели отпустить. Вон того, лохматого. Все ж таки, если б не он…

— Лохматого, говоришь? Ладно.

Все-таки, если б не Флор-Флориан, так, может, и впрямь болтался бы Никита в петле. Да не «может», а точно!

— Купец возьмет сукно, — подойдя, негромко доложил Игнат. В синем камзоле и узких европейских штанах, с чулками, в берете и башмаках, он ничем не отличался от коренных жителей Ниена. Впрочем, много ли их тут было-то, коренных?

— Сукно, вино, шляпы… — глядя, как стражники уводят пойманных воришек, отрок неожиданно хмыкнул. — И как не боится-то? Ведь догадывается — откуда всё.

— Боится, как не бояться? — усмехнулся Бутурлин. — Только герр Август Фройзен очень любит талеры, гульдены, кроны… Не откажется и от старинных дукатов, смею тебя заверить.

— Герр Август… — мальчишка хлопнул ресницами. — Так, господин, вы его…

— Конечно, знаю. Иначе б тебя не послал. Так… — оглядываясь вокруг, лоцман озабоченно потер руки. — Давай в Спасское. Там уже и Ленька должен быть. Сидите, ждите.

— Господин… — Игнат неожиданно скосил глаза и понизил голос: — Тут какой-то парень трется. На тебя во все глаза смотрит.

Бутурлин быстро обернулся:

— Ах, этот… Флориан, старина! А подойди-ка…

Мальчишка с опаскою подошел — лохматый большеглазый оборвыш, худой, как некормленый черт. Поклонился, приложив руку к груди:

— Благодарю за то, что спасли от стражников. А я вас давненько уже приметил! Все думал — вы или не вы? Хотел подойти, да…

— Н-да? Говоришь, приметил…

Никита Петрович кисло улыбнулся. Плохо! А он-то надеялся, что никто не узнает. Как оказалось, напрасно. Это мелкий черт востроглазый… узнал, собака… приметливый. Лучше было б оставить его стражникам. Ага… а вдруг там бы и проболтался — мол, увидал тут случайно кое-кого из ранее повешенных. Не-ет, теперь надобно при себе держать этого парня. А лучше — вообще от него избавиться. Раз и навсегда.