Андрей Посняков - Власть шпаги

— Спасибо, старик, что позволил полюбоваться, — припомнив шведский, Бутурлин протянул церковному служителю маленькую — с ноготь — монетку. Серебряную.

— На вот.

— Благодарю вас, господин.

— Послушай-ка, любезнейший. Мне бы вот такую картину заказать. Для дома.

Лоцман показал старику рисунок:

— Только вот не то, что будет, а то, что есть. На память, да.

— Понимаю, — покивал пономарь. — Многие такое заказывают, словно поветрие. Сначала один заказал, на стену повесил, потом другой. Я, господин, художника знаю. Да его все, кому надо, знают, на Выборгсгатан его сестры, вдовицы, дом. Такой, темно-красный, узенький, в два окна.

— Та-ак… Говоришь, на Выборгской улице?

— Да, там сей господин и живет, когда приезжает. Сам-то он из Стокгольма.

— А…

— Зовут — Эрик Аспегрен.

— Эрик Аспегрен… — негромко повторив, Бутурлин вдруг улыбнулся. — Не только не запомнишь, но и не выговоришь. Ладно, завтра придется наведаться. Обязательно, да!

Свободного художника, господина Эрика Нилссона Аспегрена (точно — не выговоришь!) дома, увы, не оказалось, о чем и поведала вышедшая к неожиданному визитеру вдова. Еще достаточно молодая, лет тридцати, госпожа Шредер — так звали сестру художника и гравера — поглядывала на Бутурлина с нескрываемым женским интересом, так что Никита Петрович уж подумал было… однако припомнил вдруг Марго, и…

Эта как-то была не совсем в его вкусе — слишком уж дебелая, пышная, с поистине необъятной грудью и широким крестьянским лицом, мадам Эрика Шредер являла собой тот образец женской красоты, что так ценили великие художники Возрождения, картины которых лоцман видел лишь мельком.

— А вы, наверное, хотите приобрести картину? О, пожалуйста, проходите. Сюда, сюда, наверх… Грета, быстренько свари нам кофе! Э… господин…

— Шеннбранн, Георг Шеннбранн…

Георг Шенбранн — так звали одного знакомого шкипера, ныне уже покойного. Кажется, он был из Нарвы.

— Ах, господин Шенбранн, как хорошо, что вы зашли. Может быть, останетесь отобедать?

— С большим бы удовольствием, моя госпожа! Однако же, увы — время. У меня очень уж много дел. Вот, если на той неделе…

— Обязательно приходите, господин Шенбранн! Я вас буду ждать. Так вы выбрали картину?

— Да, вот эту возьму… И вот ту… И вот…

Дабы не вызывать подозрений при покупке картин, Бутурлин приобрел сразу три — один натюрморт и две гравюры. Конечно же, одна из них — с крепостью Ниеншанц! Все, как полагается — четырехугольником, с бастионами и пушками. Как есть!

Говоря вдове о некоем важном деле, Никита Петрович нисколечко не кривил душой. Именно сегодня его пригласила на обед та самая брюнетка, Марго, с которой он… Ах, Марго, Марго, забыть ли тот луг, ромашки, клевер?

Кстати, в крепости служил не только несостоявшийся жених девушки, но и два ее кузена. Один — простым солдатом, а другой — офицером. Кого-то из них Маргарита обещала позвать, познакомить. Не очень, правда, хотела, но Бутурлин уговорил. Мало ли, удастся что-то важное вызнать, в таком деле лишних свидетелей нет.

На узенькой улице Густава Вазы, что прилегала к Выборгской, молодой человек постучался в указанный дом, вполне себе приметный, правда, без особых красот — доходный. Апартаменты в нем сдавались, и красавица Маргарита, как видно, снимала… снимала…

— Вам на третий этаж, господин, — поклонилась вышколенная горничная в белом переднике и чепце. — Госпожа ждет вас.

Услыхав донесшийся с улицы шум, Никита встал с ложа и, набросив шлафрок, выглянул в открытое окно. Внизу, у дома, скандалили какие-то типы, похоже, что лодочники или какие-нибудь артельные мужики — карелы, финны, русские — из тех, что постоянно являлись в Ниен на заработки. О чем-то спорили — то ли кто-то у кого-то что-то украл, то ли перебил выгодный заказ на работу. До драки покуда дело не доходило, но, судя по всему, вполне могло дойти, и уже скоро…

— Что ты там такое увидел, мой дорогой? — подойдя сзади, Маргарита обняла любовника за плечи.

— Да так…

Повернув голову, лоцман поцеловал красавицу в губы. Поцеловал без особой страсти, скорей, с благодарностью, ибо на страсть пока что не было больше сил. Да и девушка тоже выглядела утомленной. Вот, отпрянув, прошлась по комнате, потянулась, словно кошка — восхитительно нагая, прекрасная…

— Ты очень красивая, Марго.

— Я знаю. Но ты все же уходишь.

— Пора. Есть еще много дел…

— Я понимаю…

Прихватив нижнее платье, Марго удалилась в умывальную комнату — слышно было, как звякнул рукомойник, выплеснулась в большой медный таз вода…

— Я бы тоже помылся! — со смехом выкрикнул молодой человек.

В ожидании, он вновь подошел к окну — спорщики уже разошлись, так ведь и не дошло до драки. Наверное, это и к лучшему — Никита Петрович не особо-то жаловал буянов.

Рыжее вечернее солнце клонилось к закату, отражаясь в широкой глади Ниена — Невы. По всему городу протянулись, легли длинные черные тени. Блестели на солнце шпили церквей, темно-голубое небо, чуть тронутое оранжево-палевыми облаками, казалось безмятежно спокойным, словно бы обладая той безмятежно-уверенной радостью, что есть у каждого истинно верующего человека. Впрочем, в те времена иных и не существовало.

Двое мужчин в обычном простонародном платье встали на углу, близ кустов шиповника и сирени. Встали так, чтоб не бросаться в глаза… особенно, если смотреть с третьего этажа доходного дома. Похоже, это были артельщики, те самые, что едва не затеяли драку… один из них. Только вот говорили они по-немецки, и по своим манерам казались людьми из общества. Да что там говорить, ежели эту парочку разглядел бы сейчас Бутурлин, так он, к немалому своему изумлению, тотчас признал бы в них старых своих, недоброй памяти, недругов — краснолицего парня, несостоявшегося женишка Марго, и немолодого щеголя с неприметным лицом — Антона Байса, что какое-то время именовался доверенным лицом герра Фрица Майнинга, негоцианта из Риги.

— Он там еще, — сузив глаза, прошептал «женишок». — Но, похоже, одевается.

— Не переживай, Герхард! Наш друг скоро выйдет, — Антон Байс негромко расхохотался, светлые, а, скорее, даже бесцветные, глаза его при этом оставались холодными и злыми.

— Скоро выйдет, — повторил Байс. — Бригитта уже подала знак.

— Правда? А я и не заметил.

Изумленно моргнув, Герхард повел плечом, снова глянув в окно…

— Да хватит уже таращиться! — строго прикрикнул напарник. — Еще узнает.

— Да не разглядит, — «женишок» шмыгнул носом и с неожиданной завистью причмокнул губами. — А все ж повезло этому дьяволу с Бригиттой. Повезло.

— Повезло тебе уйти от его шпаги! — хмыкнул господин Байс. — Меня предупреждали, что этот чертов лоцман — отличный бретер. Его учил сам Рибейруш! Ну, этот, повешенный…