Ольста Баслер - Спектр эмоций

— Правда, любимая! — утерся тот рукавом. — Малой, спасибо тебе за фильм! Классная комедия! Давно так не смеялись!

Козлов-малой кивнул головой, закончил съемку и выложил в интернет еще одно видео. Светало. Семья Козловых крепко спала. Количество просмотров перевалило за три миллиона. Где-то на небесах завистливо плакали Патрик, два Джона и один Вальтер — автор и сценаристы фильма «Газлайт».

Старый дедушкин сервант вздрогнул как от испуга, качнулся, хрустнул передними ножками, сильно накренился и на мгновение завис. Громоздкие хрустальные вазы, похожие на короны, начали неохотно и вразнобой скатываться со своих насиженных мест и падать на пол, лопаясь на части и разлетаясь. С массивных стеклянных полок с устрашающим звоном посыпалось всё, что на них стояло. А следом и сами полки выехали вперёд, развалились на большие куски и упёрлись было в пол, подпирая шкаф, но не выдержали веса и сломались. Сервант обречённо и горестно крякнул как человек, осознавший перед смертью бессмысленность всей своей жизни, и рухнул на пол, «лицом» в битую посуду, осколки которой с новой силой брызнули по всей комнате.

Была мысль подбежать, поддержать и удержать. Была… Но инстинкт самосохранения всё же сработал, и я юркнула в сторону буквально за секунду до хрустального фейерверка. Воздух моментально наполнился сверкающей пылью, которая весело заклубилась по всей квартире. На мгновение я окаменела, оглохла и ослепла.

Всё вдребезги, всё! И медведица с тремя медвежатами, подаренная дедушкой моей бабушке, и хрустальные ладьи для лада в доме, и разноцветные чешские фужеры, и фарфоровые фигурки, и чайные чашечки из свадебного сервиза, вазоны и вазочки, керамика, чайнички — всё.

В голове моей плавал густой и тяжёлый звон. Как будто бы били в набат. «Оживать» я начала только через несколько секунд. Первым включился слух. Телевизор сразу обрадовался и голосом Михаила Сергеевича нравоучительно мне сказал, глухо так, как из-под подушки: «…все мы с вами, товарищи, не научились ещё пользоваться обретенной свободой.….»*

Я помотала головой, сделала пару сильных зевков, чтобы освободились заложенные уши, усмехнулась и ответила телевизору:

— Да я уж поняла! Учусь изо всей своей дурацкой мочи. К примеру, только что обрела свободу от собственной утвари. И выпустила на волю много опаснейших элементов, отбывавших наказание в монолитных классических формах. Сейчас немножко приду в себя и буду выгребать всё это за границы своей жилой площади старыми, пожелтевшими от времени средствами массовой информации. Больше нечем — совок-то сломался!

Телевизор обиженно заморгал и тут же перегорел. Он всегда так делает, когда не может меня в чём-то убедить. Ламповый, что с него взять…

— Да когда же это закончится?! Сколько можно издеваться?! — вдруг завопили из-за стены и застучали по батареям злобно и гулко.

— Представления не имею, когда всё это закончится и сколько можно издеваться, — тихо прошептала я в ответ. — Но вы должны быть терпеливы, мы в самом начале пути. Перестройка только начинается, а вы уже ноете. Так нельзя.

Чувства включались постепенно. По моей ноге что-то поползло. Муха, наверное. Я потянулась чтобы согнать её и вляпалась в кровь. Это была не муха — в ноге торчал довольно внушительный хрустальный осколок! И никого рядом… Господи, да чего же я стою? Надо же что-то делать, надо срочно спасать свою жизнь! И я рванула в ванную комнату за аптечкой. После лихорадочных манипуляций с пинцетом, перекисью и бинтами, выполненных трясущимися руками, я стала похожа на молодую, начинающую мумию. Доскакала на одной ноге до дивана, трусливо, двумя пальчиками, свернула и сбросила с него покрывало, усеянное стеклянным крошевом, устроилась на подушках и задрала раненную ногу на стену.

Нужно было как-то успокоиться. Искоса поглядывая на пол, который очень эффектно сверкал в лучах заходящего летнего солнца, я лежала и вспоминала, как все мои подружки в детстве делали «секретики». Брали осколок стекла, подкладывали под него фантик или золотинку от конфетки. И закапывали эту нехитрую конструкцию в землю. Неглубоко. А потом происходило таинство: осторожно, одним пальчиком, делали над закладкой ровную круглую ямку, добирались до стеклышка, сдували с него последние песчинки и сидели на корточках, разглядывали. И шептали: «Вот, смотри, что у меня есть! Только никому больше не говори, ладно?» «Секретик» можно было показывать только очень верным друзьям. А обладательница нескольких таких кладов считалась во дворе настоящей богатейкой. Потому что в то время осколки, валяющиеся на улице, были исключительной редкостью.

Все девчонки делали «секретики». Все, кроме меня. Потому что мою няньку, Лариску Архипову, очень ответственную соседскую девочку лет двенадцати, кто-то напугал тем, что её подопечная малявка может запросто найти и проглотить стекло. Мол, так уже в одном дворе было. Лариска испугалась. И как только её снова попросили за мной приглядеть, она схватила меня за плечи и очень подробно стала рассказывать, как именно осколок, до которого только пальцем дотронешься, залезает под кожу. «А потом будет в тебе ходить, ходить и как-нибудь дойдёт до самого сердца! И будет колоть, и будет очень и очень больно! Даже можно умереть!» — вещала Лариска, делая круглые страшные глаза.

Итак, я лежала на диване, вспоминала вот это вот «…даже можно умереть!» и решала, что я буду делать с внезапно свалившимся мне на голову «богатством». Почему-то представилось огромное переливающееся панно. А что? Было бы здорово наклеить все осколки на стену. Да вот, хотя бы сюда — между кухней и прихожей. Вечерами в них отражалось бы солнышко. Да и на память. Буду рассматривать и угадывать, от какой вазы или фигурки тот или иной кусок. И вспоминать всё, что связано с этой вещицей. Да, но для этого нужно будет собрать все стекляшки. И по крайней мере обточить их, чтобы они не были острыми.

«Острыми!» — по всему телу снова пробежали мурашки. Нет, я всё-таки переборю свой детский страх! Сделаю из них панно и посмеюсь сама над собой! И переборю, и сделаю! Сделаю-сделаю, да! …Но не сейчас.

Тот вечер получился длинным. Перевязав покрепче рану на ноге, потея и трясясь от страха, я собрала и завернула все осколки в диванное покрывало и спрятала этот свёрток в кладовку. На потом. Сервант и разбитые полки пришлось выкинуть. Помог сосед, возвращающийся с работы. Генеральная уборка продлилась до полуночи.