Сергей Красов - Вторая попытка

Теперь по металлоискателю. Следи за газетами. Как только увидишь рекламу такого прибора, заказывай, не раздумывая. Любую модель, потом разберёшься. Если будет возможность выбора, — бери для начала Гаррет АСЕ-250, — запиши, — хорошая американская игрушка для начинающих. Просто и надёжно. Ещё, если будешь в отпуске проездом через Москву или Свердловск, — посмотри в магазинах, может уже будут в продаже. Я не помню, в каком году появились такие отделы. Представляешь, — Вадим задумался, — я такой прибор приобрёл в 2009 году, а ведь мог лет на пятнадцать раньше. Обалдеть! Сейчас только дошло! Сколько бы я всего нашёл за это время! Да ещё при отсутствии конкурентов! Да на нетронутых местах!

— Клады положено сдавать государству. Или со временем закон изменился?

— Практически не изменился. Но найти клад сложно. Я лично ни одного не находил. А всё остальное — отдельные монеты и другие предметы — относятся к категории «находки». По закону, нашедший чью-то потерю, должен дать объявление об этом в средствах массовой информации. И если в течении определённого срока хозяин не объявится, то эта находка становится его собственностью. А кто может придти за вещью, потерянной сто, двести и более лет назад? Поэтому и давать такие объявления бессмысленно.

И ещё. Если займёшься этим всерьёз, не торопись с продажей находок. Пусть они у тебя лежат, как говорится, — есть не просят. Со временем, — с появлением и развитием интернета, — разберёшься, как продавать, где, по какой цене; как правильно чистить находки и т. д. Кстати, найденные кусочки медной проволоки, трубки и т.п., я тоже не выбрасываю, — складываю, а потом сдаю приёмщикам цветмета. Медь стоит довольно таки дорого, латунь, бронза в два раза дешевле, но тоже есть смысл складывать. Так что, выясни, где в Свердловске есть пункты приёма, — когда они появятся. Если раз в году, уезжая в отпуск, прихватишь килограммов десять меди, то расходы на поездку считай, окупились. Всё равно отсюда обычно налегке едешь.

— Разрешите? — Одновременно со стуком в дверь просунулась голова дневального, — Чай будете, гражданин начальник?

— Сделай доброе дело. На двоих, — Рагозин взглянул на Вадима.

— Может чифирку хапнешь? — Морда посмотрел на Бурого.

— Спасибо, лучше чаю.

— Как хочешь. — Морда исчез.

— Итак, мы отвлеклись от главного, — Вадим встал из-за стола, потянулся и подошёл к окну. — Запиши даты моих срывов, которые едва не закончились печально, если не сказать — летально.

Рагозин взял блокнот, но тут же закрыл, так как в кабинет вошёл Морда с двумя кружками чая. Дождавшись, когда он вышел, Вадим продолжил:

— Ты записывай, я буду говорить не в хронологическом порядке, а в том порядке как вспомню.

— Первое, главное: октябрь 1995 года, вернулся из отпуска с Белоруссии. Оставалось дня три, пошёл в кабинет оперчасти пообщаться с друзьями. Выпили на радостях, на следующий день опохмелился, ушёл в запой, 2—3 дня пил баночное пиво, которое покупал у коммерсантов упаковками. На третий день начало рвать кровью. По всем признакам должен был умереть, спасло какое-то чудо, точнее, целая серия чудес, каких-то диких совпадений. Еле спасли, в Сосьве переливали донорскую кровь. Если будет время, расскажу подробней. Записал дату?

Второй момент: 4 октября 1993 года. В Москве 3 октября была попытка государственного переворота. Вечером третьего я уезжал из Витебска, возвращался из отпуска. Целый день по этому поводу пили с роднёй, новости не смотрели, — не до того было, в поезд сел полупьяный. В Смоленске вышел на перрон за добавкой и узнал от бабушек, что в Москве из танков стреляют по Белому Дому. В Москве с утра опохмелился пивком, и потянуло на подвиги. В результате — сотрясение мозга, семь часов без сознания, очнулся вечером в больнице, потом добирался до дома без денег и документов.

Записал? Третье: 1988 год, март-апрель отдыхал с другом в Кисловодске в санатории. В первые дни в нетрезвом состоянии где-то треснулся лбом. Сначала появился синяк под одним глазом, потом расплылся под другим. Пришлось весь отпуск ходить в тёмных очках. Под конец догадался обратиться к хирургу, слегка подчистили рану, и всё прошло. А отпуск кончился. Обидно.

Обрати внимание, все эти неприятности связаны с пьянкой. Дальше могу долго перечислять более мелкие случаи, когда я оказывался в неприятных ситуациях. Из-за чего страдала карьера, — снимали с должности, задерживали очередное звание, разбирали на суде чести, партсобраниях. Какая при этом идёт нервотрёпка, лучше тебе не знать вообще. Плюс к этому — в семье мотаются нервы себе, жене и детям. И знаешь, что особенно противно? — Ты понимаешь, что ты здесь в колонии делаешь работу намного больше других, относишься к своему делу более ответственно, решаешь серьёзные вопросы, по одной пьянкой всё это перечёркиваешь. И другие получают очередное звание своевременно только за то, что приходят на работу и уходят во время. Пусть здесь они вообще ничего не решают, только отсиживаются в кабинетах. Если и пьют, то — после работы и с начальством, а не с друзьями, как ты. И на следующий день придут, как ни в чём не бывало. Они же тебя будут обсуждать на собраниях. Голосовать против тебя, послушно поднимая руку вслед за начальником, испытывая при этом благородное негодование. Как же, — они были на работе, а тебя не было! Значит, они работали за тебя! Хотя на самом деле это далеко не так. за тебя могут только отдежурить на лесобирже, но никто не сможет получить информацию от твоей агентуры, заниматься её вербовкой и расстановкой, плести какие-то сложные комбинации, направленные на оздоровление обстановки в целом.

И никого не волнует, что потом ты работаешь сутками и без выходных, за неделю делаешь больше, чем некоторые за год. Всё равно большинство считают себя более умными, а тебя — алкашом-неудачником.

Придя к власти, Горбачёв затеет борьбу с пьянством. Здесь это выразится в проведении партийных и других собраний с повестками на эту тему. И знаешь, как неудобно ты будешь себя чувствовать, когда выступающий оратор с трибуны говорит: « Есть ещё среди нас отдельные товарищи, допускающие…». И все присутствующие поворачиваются и смотрят на тебя, улыбаясь. У тебя внутри, как говорится, говно кипит, а сделать ничего не можешь. Они все белые и пушистые, а ты вечно в грязи и постоянной опале.

— Да уж… — молодой задумчиво почесал затылок, — как-то мне не очень хочется такой карьеры…

— Куда ты денешься, если выводы не сделаешь. Учти, я это всё пережил, и это всё отложилось не только на карьере, но и на здоровье. Это в молодости о здоровье не думаешь, а я успел дотянуть до того возраста, когда начинают вылазить в разных местах организма все эти перенесённые обиды и упрёки, недосыпания, переутомления и т. д.