Сергей Красов - Вторая попытка

Поэтому я тебя ещё раз прошу — не пей! Старайся увильнуть от всяких коллективных пьянок: обмытия звания, должности, дней рождения. Особенно — от пьянок без причины. Посиди немного для приличия, если нельзя отвертеться и свали потихоньку, сошлись на какие-нибудь срочные семейные обстоятельства. Или там — на биржу надо сбегать срочно, прошмонать что-нибудь. Короче, — импровизируй как хочешь, способностей у тебя хватит. Это по любому проще, чем пытаться открутиться от наказания, когда засветился с пьянкой.

— Я думаю, главное ты понял, — Вадим с шумом отодвинул стул и прошёлся по небольшому кабинету, — если пить бросишь, — всё наладится. Теперь давай займёмся спецсообщением.

Общими усилиями, на удивление быстро — всего за пол часа — родился документ следующего содержания:

«сов. секретно»

2 экз.

Начальнику оперативного отдела

Уралспецлеса МВД СССР

майору Правдину В. А

СПЕЦСООБЩЕНИЕ

Довожу до Вашего сведения, что содержащийся в ИТК-22 осуждённый ООР Бурдаков Валерий Степанович, 1950 г. Рождения, ст. 108 ч.2 УК РСФСР, срок 7 лет, начало срока 12.10.79.г. при личной беседе со мной заявил, что в его тело переселилась душа (или сущность) меня — Рагозина Вадима Анатольевича, но более старого, дожившего до 2011 года. В заявлении для вызова на беседу он указал ФИО моего одноклассника и друга детства, а также ФИО моего отчима, что меня заинтриговало и я его сразу вызвал. В ходе беседы Бурдаков стал приводить в качестве доказательства подробности из моей личной жизни, о которых кроме меня никто не знает. Также уверенно он отвечал на мои проверочные вопросы, касающиеся моих сослуживцев по срочной службе в СА, эпизодов из детства, школьных друзей (а я за время учёбы поменял три школы в разных концах СССР). В общем, он меня убедил, что он — это я, доживший до 56 лет. Предположение, что я имею дело с гипнотизёром, каким-то образом ухитряющимся читать мои мысли или внушающим мне ответы на мои же вопросы быстро отпало. Слишком многие детали он мне напоминал, о которых я в тот момент не думал.

Я считаю, что такой феномен уже сам по себе должен заинтересовать органы КГБ. Но главное не это. Бурдаков детально рассказывает о будущем СССР до 2011 года. В качестве доказательства своей правоты он заявил, что сегодня, т.е. 10 ноября 1982 года умер Л.И.Брежнев, но объявят об этом только завтра в 12 часов по московскому времени. Ген. секретарём станет Ю.В.Андропов. Кроме этого, он рассказал, кто будет стоять во главе государства в ближайшие годы, о взрыве на атомной электростанции в Чернобыле (возле Киева) в 1986 году и другие фантастические подробности из будущего. Многие из них настолько невероятные, что я боюсь об этом упоминать, чтобы не попасть в антисоветчики. Также между делом он сказал, что жену первого секретаря Свердловского обкома т. Ельцина зовут Наина Иосифовна, а жену члена политбюро тов. Горбачёва — Раиса Максимовна. Непонятно, откуда зек, не вылезающий из тюрьмы, знает детали, о которых я, например, никогда не слышал, да и не только я. Думаю, насчёт жён Ельцина и Горбачёва можно легко проверить. До вчерашнего дня Бурдаков ничем не отличался от других ООР.

Учитывая вышеизложенное, считаю необходимым в случае подтверждения информации по т. Брежневу, незамедлительно поставить в известность органы КГБ. Особенно, учитывая тот факт, что Бурдаков (т.е. я в будущем), сам не знает, как надолго он попал в это тело.

P.S. Во время дополнительной беседы в присутствии нач. ИТК подполковника Боголепова, Бурдаков предсказал гибель его сына Славика этой зимой, а также другие смерти наших сотрудников в течении ближайших и последующих лет. О том, что у Боголепова есть сын Славик, который учится в третьем классе, — даже я не знал.

Инспектор оперчасти ИТК-22

ст. лейтенант Рагозин В. А.

— Ну вот, — молодой что-то исправил в черновике, — теперь нужно отпечатать на машинке и с утра занести в отделение, чтобы зарегистрировали.

— И постарайся отправить нарочным. Чтобы быстрей дошло, а то пролежит неделю в канцелярии, вся актуальность пропадёт.

— Хоть самому лети в Сосьву…

— Если получится, было бы неплохо. Плохо, если Бурдаков станет самим собой прямо сейчас или в ближайшие минуты. Если хотя бы до отбоя всё останется, как есть, я постараюсь записать на бумагу всё, что считаю важным для государства и отдельно для тебя лично.

— Давай я отведу тебя в санчасть и побегу за зону печатать

— Попроси Боголепова похлопотать завтра насчёт твоей командировки. И ещё попроси никому не говорить обо мне. И сам никому. Даже жёнам. Во-первых: в случае утечки информации о том, что я — это ты, мне здесь будет сложно выжить. А во-вторых: если всё-таки дойдёт до верхов, то неизвестно кто из влиятельных людей как себя поведёт. Там — наверху — очень жёсткая подковёрная борьба. Могут, например, выжать из меня всю информацию, а потом дать команду зачистить свидетелей.

— Даже так! Ну, это уж слишком!

— Я в твои годы… Точнее весь народ в эти годы мало что знал о жизни верхов. Это потом, с развитием гласности, станет просачиваться понемногу всякая грязь. Поверь мне на слово, чтобы удержаться у власти некоторые действуют очень жёстко, не считаясь с жизнями каких-то людишек. Поэтому повторяю, чем меньше людей будет в курсе, тем меньше будет уничтожено, если что не так.

Утоптанный снег и наметённые сугробы по краям дорожек в жилой зоне напомнили Вадиму, что ноябрь на Урале, это давно уже зима. «Это вам не в Беларуси», — усмехнулся он про себя, с удовольствием вдыхая свежий морозный воздух после прокуренного кабинета,

По пути к санчасти Вадим с интересом оглядывался вокруг, отметив про себя отсутствие нового корпуса штаба, совмещённого с клубом, выстроенного намного позже, ветхие здания пятого и шестого бараков, которые были снесены и отстроены заново на его памяти. Из здания столовой, находившегося рядом с отгороженным высоким забором зданием санчасти и школы, ветерок донёс запах какой-то еды, отчего в животе у Вадима сразу забурчало. Молодой здоровый организм требовал пищи.

Вадим шёл к санчасти с нарочито растерянно-задумчивым видом, глядя под ноги и незаметно из подлобья оглядывая окрестности. Опасался не узнать кого-нибудь из хорошо знакомых Бурому, чтобы не опростоволоситься, как с Чапаем. Но тем не менее, несколько раз пришлось пожать протянутые руки, здороваясь. По всему было видно, что Бурый здесь личность известная и уважаемая.

Толкнув калитку в заборе санчасти и убедившись, что она закрыта, Вадим нажал на кнопку звонка рядом с калиткой. Где-то в глубине двора раздался неожиданно громкий звонок.

— Сейчас открою, — услышал он через некоторое время чей-то голос и приближающийся скрип снега под ногами. В дырке посреди калитки мелькнул чей-то глаз. — О, Бурый, заходи, Владимир Михайлович предупредил. — И калитка распахнулась.