Александр Иванов - Кайа. История про одолженную жизнь

Вымыв, как следует, мою голову и смыв шампунь, Яна начала тереть мочалкой мою спину. Я слышал у себя за спиной ее тихие всхлипы.

«Не верь клятве наркомана, слезам шл*хи и улыбке прокурора» - всплыли у меня слова, которые я слышал незнамо где.

Хотя называть этого ребенка шл*хой, хотя по факту, она таковой и являлась, у меня язык не поворачивался. Ребенок же. Девочка еще.

А потом я вспомнил другие слова. Слова Оксаны.

- Она пытается втереться к тебе в доверие, корысти ради! Она всей своей жалкой душонкой ненавидит таких как ты, богатеньких «плюшевых» принцессок. Так, что ее, якобы дружба, - это просто туфта! Пустишь – эту змею за пазуху, она обязательно укусит.

И правда, каждый раз, когда я ловил на себе ее взгляд, он каждый раз, хотя она и скрывала это за широкой улыбкой, был враждебен.

Я очень неплохо разбираюсь в поведении людей, особенно в том, когда это поведение носит отрицательный ко мне характер. Я параноик с многолетним стажем.

Яна – человек явно мне враждебный. Ничего личного, скорее всего классовая ненависть, из-за человека, что был ее первой любовью.

- Яна, это не спина, - сказал я, когда она начала мылить мою грудь.

- Прости-прости, я задумалась, - со смехом ответила та.

На следующее утро. После утреннего построения меня отвели не в класс, на занятия, а в учебную часть, где творилось настоящее столпотворение. Пансион продолжает, со вчера, гудеть как растревоженный улей.

Оксана говорила, что в «виртуальной болталке» всю ночь обсуждали случившееся. И что многие из тех, кто участвовал во вчерашней акции протеста, понесли весьма суровое дисциплинарное взыскание. А «пяточка», угостившую меня рагу с чаем, саму угостили. Розгами. Эта экзекуция «невинной жертвы», выступавшей «за справедливость», еще сильнее разозлила и настроила против меня добропорядочных Воспитанниц.

- Я видела ее табель успеваемости, - негодовала одна из «одаренных» старшеклассниц, - как такое возможно, что человек, у которого по математики одни тройки, набрал на олимпиаде очков больше, чем отличницы? Это явный обман и подкуп! Я, от лица Совета Старшеклассниц, требую признать ее результат недействительным!

- Может это от того, - вставил в этот яростный монолог свои «пять копеек» я и с улыбочкой договорил фразу, - что их оценки слегка завышены? Как вы, уважаемая публика, считаете?

Все взглянули на меня.

- Почему ты в спортивном костюме? – спросила присутствующая тут Директрисса.

- Это от того, что вчера, за ужином, одна из несогласных с результатами, - с безмятежностью на лице ответил я, - угостила меня рагу и чаем. Так что, моя повседневная форма – в чистке.

- Так, - сказала Директрисса, - все те, кто не являются сотрудниками учебной части и не состоят в Совете Старшеклассниц, покиньте помещение.

Многие из присутствующих, недовольно гудя, вышли.

- Кайа, - когда все посторонние, наконец, вышли и в помещении воцарилась тишина, Директрисса обратилась ко мне, - мне неприятно тебе это говорить, но в связи с ээээ…слишком высокими баллами, что ты набрала – возникли, как ты успела, наверное, заметить, серьезные подозрения в том, что результаты, показанные тобой, были достигнуты нечестным образом, что привело к …ээээ… массовым протестам, со стороны других учениц, начавшимся вчера вечером и продолжившимися, с новой силой, утром…и ээээ, чиновники из министерства образования, - она указала на женщину, безмолвно сидевшую в дальнем углу помещения, - приняли решение аннулировать твои результаты.

- Минуточку, - ответил я, - есть же данные объективного контроля! Помещение, в котором проходила Олимпиада, контролировалось техническими средствами! Просмотрите записи! Все, что я сделала – я сделала честно и сама!

- Да, мы просмотрели записи и ничего нарушающего правила мы в твоих действиях не обнаружили, - ответила вышеозначенная чиновница, - но мы пришли к выводу, что тебе попалось задание - не случайным образом. И что решения ты знала с самого начала. Во-первых, это выходит потому, как быстро ты закончила работу. А во-вторых, оценки, тобою полученные за прошлые учебные года, показывают невозможность достижения тобою тех результатов, что ты показала.

Директрисса добавила:

- Но, само собой, наше учебное заведение справедливо абсолютно ко всем воспитанницам и мы не можем не дать тебе шанс доказать всем, что все это - лишь большая ошибка и ты свои задания решила честно, используя свои знания.

На этом месте представительница Совета Старшеклассниц громко хмыкнула.

- Тебе, - продолжила Директрисса, кинув на ту недовольный взгляд, - будет выдан новый вариант задания, составленный сегодня же. И результат, которого ты сможешь достигнуть – будет окончательным. Не подлежащим сомнению.

Я спросил, с сарказмом в голосе:

- Когда я решу этот новый вариант, и количество баллов набранных мною, вновь не понравится кому-то там, меня снова обвинят в том, что я все нечестно решила и всех подкупила?

- Нет, - твердо ответила мне Директрисса, - это будет совершенно новые задания, составленные для тебя несколькими людьми. Так что никто не заподозрит тебя в жульничестве.

- Ладно, - ответил я, - раз, судя по всему, по другому не получится, да будет так. Но! Если я достигну того же результата, то будет очевидно, что отменив мой результат, со мной поступили несправедливо, так?

- К чему ты клонишь? – нахмурившись спросила Директрисса.

- Как и любой человек, с которым обходятся несправедливо, я хочу компенсацию.

- Какую компенсацию ты хочешь? - насторожилась Директрисса, которая с одной стороны была практически уверенна в том, что я не жульничал, а с другой – у меня и правда в табеле одни тройки по математике.

А чего собственно мне просить? У меня все есть и «режим» меня устраивает. И тут я, случайно, кинул взгляд на свой галстук.

Почему бы мне не «кастомизировать» свою форму? Заодно избавлюсь от этого мерзкого галстука-банта.

- Я хочу, - ответил я, - чтобы мне позволили заменить мой галстук! И разрешение на ношение моей собственной кокарды!

Мне всегда очень нравилась советская кокарда. Та, что с большой красной звездой и серпом и молотом. Было бы здорово прицепить подобную на свою кепку. Видок будет не такой пафосный, как был бы, будь у меня берет ученицы «обычных» или «одаренных» классов, но тоже очень оригинальный и запоминающийся.

Серп и Молот, конечно, придется заменить, например, на двуглавого орла, так как никто не поймет того, что те означают. А если объясню, то рискую стать первой воспитанницей, которую расстреляют в этих стенах.

- Что за галстук и кокарда? Какого фасона? – спросила Директрисса.

- Моего собственного, – ответил я, - вполне пристойного.

- Ладно. Когда и если победишь, покажешь мне эти твои галстук и кокарду. Если они не будут какими-то несуразными – я позволю тебе их носить.