Александр Иванов - Кайа. История про одолженную жизнь

Оксана быстро подошла к ней, после чего они о чем-то зашептались, а затем обе подошли ко мне.

- Это Света, - представила Оксану пришедшую, - она из двенадцатого класса, лучшая среди всех «особых» в кройке, шитье и моделировании одежды.

- Здравствуйте, Кайа Николаевна, - очень вежливо поздоровалась со мной та.

- И тебе привет, - ответил я, - давай без формальностей, просто по имени, тем более, ты меня старше.

- Ладно, - уже более уверенно ответила та и улыбнулась, - Оксана говорила, что тебе требуется моя помощь…чем я могу тебе помочь?

- Видишь ли, в чем дело, - начал я, окинув взглядом ее фигуру, отдельные, весьма выдающиеся, части которой, ее пеньюар подчеркивал ну просто прекрасно, - я придумала свою собственную модель галстука и хочу, чтобы мне его пошили. Но у меня не получается нарисовать виртуальную модель для закройщиков, то есть, все формы и размеры, - я постучал по голове, - у меня тут, а вот визуализировать модель ….увы и ах!

Я развел руками.

- Ну если ты знаешь, формы и размеры, то для меня не составит большого труда помочь тебя с этим, но… - она выразительно посмотрела на меня.

Я понимающе улыбнулся и ответил:

- Любая работа должна быть отплачена!

Чем вызвал ее ответную улыбку.

- Тебе нужна модель на бумаге или виртуальная?

- Виртуальная, - ответил я

- Хорошо, минутку подожди, я сбегаю за своим планшетом.

Когда она вернулась и подключала, в беспроводном режиме, свой планшет к моему ноуту, то дела с галстуком резко пошли на лад.

Света очень споро, слушая мои указания и пожелания, сделала виртуальную модель галстука, со всем тем, что могло потребоваться для закройщика, после чего спросила:

- Хочешь, чтобы я его для тебя сшила?

- У тебя есть синий шелк? – спросил ее я

Она отрицательно покачала головой.

- Жаль, - честно ответил я, - тогда будет быстрее мне обратиться в компанию, что обслуживает мою Семью.

Я не удержался и спросил:

- А ты сама сшила свой пеньюар?

- Да! – с гордостью ответила та, - нравится?

- Шикарно! И ты в нем выглядишь шикарно! – честно сказал я

- Спасибо, - смутившись, ответила она.

- Есть еще кое-что, с чем ты мне, возможно, сможешь помочь, - сказал я, - нужна виртуальная модель кокарды.

- У тебя есть идея, как она должна выглядеть? – поинтересовалась Света

- Само собой, - ответил я

После чего, около часа, почти до отбоя, она рисовала советскую кокарду. Я решил обойтись простой красной звездой, с двуглавым орлом посредине, без обрамления в виде колосьев пшеницы.

После того, как все было завершено, и я получил два файла с моделями, - поблагодарил мастерицу словом и десятирублевой банкнотой, которая вызвала выражение полного довольства на ее симпатичной мордашке.

А после того, как та убыла восвояси, Оксана начала что-то бубнить на тему того, что я переплатил, по ее мнению более, чем вдвое. На что я только махнул рукой, мол, я остался очень доволен ее работой, пусть и мастерица останется очень довольной размером оплаты за свою работу.

Интересно, не поздно ли звонить в «службу снабжения»? - подумал я, посмотрев на часы, после чего набрал номер.

- Добрый вечер, Барышня, - ответил мне женский голос, - есть что-то, чем мы вам можем помочь?

- Да ответил я… - после чего изложил суть своих пожеланий и переслал два файла.

Галстуки, а их я заказал для себя две штуки, мне обещали прислать с курьером завтра же вечером. А вот с кокардой – придется еще день обождать.

В любом случае – работают они оперативно, хотя и неудивительно, что заказы от моей Семьи выполняются столь быстро.

Поблагодарив тетеньку из «службы снабжения» и попрощавшись, я разорвал соединение.

Потянулся в кресле. Мой взор привлекла Мари, вернувшаяся из душа. И я вспомнил, что хотел узнать, чем же так знаменит ее батюшка, раз уж Оксана сказала, что вряд ли найдется кто-то, кто выгонит Мари из Пансиона.

Так, посмотрим, Михайло Потап…В результате выяснилось:

Михайло Потап – жандарм. Это местная военная полиция. Сорвал попытку покушения на убийство членов Царской Семьи, получив при этом смертельное ранение. Награжден орденом «За заслуги» - высшей наградой, которой может удостоиться человек, находящийся на императорской службе. Единственный ребенок – дочь, Михайло Мари.

Теперь понятно, почему Мари отсюда никто не «попросит».

Разобравшись с этим вопросом, развернулся в кресле и спросил Оксану:

- Оксан, я заметила на лацкане пиджачка Главы Совета Старшеклассниц значок, изображающий лису. Это что-то значит или просто украшение?

Мне ответила Яна, опередив Оксану:

- Этот значок, означает, что носящая его - член ордена «Огненной Лисицы». Тайное общество Пансиона, о котором всем известно.

- Постарайся не связываться с ними, - сказала Оксана, недовольно взглянув на Яну, - от них добра не жди.

- Могут доставить печали и неприятности? – спросил я

- Там много оголтелых, - ответила Оксана, - в основном, офицерские дочки. Своя каста, которая связывает членов «Огненной Лисицы» и после выпуска из Пансиона. Помнишь ту, что в воскресение, на барбекю, угрожала тебе. Вот она одна из них.

Точно! Вот почему мне этот значок показался знакомым! У той милашки, что так яро была против моего нахождения в Пансионе, был такой же значок!

Кайа против ордена «Огненной Лисицы» - звучит как-то по «гаррипотеровски», смешно.

Однако реальность оказалась очень не смешной, в чем я лично убедился буквально на следующий же день, когда вернувшись в свою комнату, после занятий, работал за ноутбуком.

В комнату внезапно ворвалась толпа народа, во главе с Директриссой, а воспитанница «особых», которая была с ними, «тыкнула» в меня пальцем и возбужденно пробубнила:

- Я эту брошюру своими глазами видела вот у нее!

У меня зачесались ладошки.

- Я эту брошюру своими глазами видела вот у нее! – пробубнила девочка в форме «особых», ткнув в меня пальцем, очень юная на вид, в «особые классы» набирали с двенадцати лет, так что, скорее всего, ей и было двенадцать.

От возбуждения она тряслась, как осиновый лист.

- Кайа! – грозно посмотрела на меня Директриса, цвет лица которой стал опасно лиловым, что неудивительно, мимо нее, фигурально выражаясь, только-только «просвистела пуля», а теперь снова треш какой-то, - признавайся! Она правду говорит? Хранишь запрещенную литературу? Если признаешься сама – наказание будет мягче, даю слово!

Ага, чистосердечное признание облегчает совесть, но увеличивает срок. Сейчас! Даже, если бы хранил «запрещенку» – ни за что бы не сознался.

- Вера Степановна, - обратился я к Директрисе, оставаясь внешне полностью спокойным, - ничего запрещенного у меня нет и никогда не было! Так что «сестре», - я указал подбородком на мелкую негодницу, от чего у той подкосились ножки, - или показалось.