Александр Иванов - Кайа. История про одолженную жизнь

- Я уверенна, - продолжил я, не дав никому рта открыть, - что эта вещь не принадлежит никому из моих соседок по комнате, а раз так…

Я улыбнулся и посмотрел на негодницу, сказав:

- То эту вещь подкинули мне сегодня, скорее всего. А раз у нас все коридоры просматриваются камерами, - я сделал небольшую паузу, - то тот, из посторонних, кто входил в нашу комнату – и есть владелец журнала.

Негодница от моих слов смертельно побледнела.

- Очень разумная мысль, - сказала Директриса, после чего набрала чей-то номер на своем видеофоне:

- Да, это я, - сказала она своему собеседнику на том конце «провода», - мне нужны записи с камер. Из третьего корпуса, на которых видно пятнадцатую комнату.

- Да, прямо сейчас. Принеси их в пятнадцатую.

Минут двадцать спустя. Директор сидит в моем кресле, за моим столом и на моем вэме смотрит записи с камеры наблюдения, которые, только что, были принесены.

С самого утра и до окончания занятий, обстановка около моей комнаты оставалась спокойной. Затем, вернулись обитательницы комнаты. Сначала мы, ученицы 8 класса, а чуть позже явилась и Мари. Затем девочки ушли на хозработы.

И тут камера показала, как выхожу из комнаты я и направляюсь в сторону туалета.

А после, дождавшись, когда я скроюсь из вида, перед дверью в комнату возникла еще одна, посторонняя, воспитанница.

Мелкая негодница!

Я кинул на нее взгляд, она следила за происходящим на экране, сильно прикусив губу.

Негодница постучала в дверь, после чего открыла ее и, убедившись в том, что никого в комнате нет, торопливо достала что-то, что она прятала под одеждой, к сожалению, ракурс не позволял увидеть, что именно. А затем, юркнула внутрь, и спустя секунд 15-20, вышла и торопливо ушла.

- Так, - сказала, откинувшись на спинку моего кресла Директриса, - так!

В комнате воцарилась полнейшая тишина, негодница смотрела в пол, вцепившись в свои брюки.

- Ольга, - сказала она Главному Воспитателю, - Кайа и ТЫ.

Она «пригвоздила» взглядом негодницу.

- Остальные, пожалуйста, покиньте помещение. И никому ни слова о происходящем, ясно?!

- Да, - хором ответили тут присутствующие воспитатели и представители администрации Пансиона, после чего вышли.

Далее между Директрисой и негодницей случился напряженный диалог, если сократить его до пары предложений, то было так:

- Скажи мне, - спросила Директриса, - кто надоумил тебя подложить эту вещь в кровать Кайи?

- Никто! – отвечала она

Негодница упорно молчала, у нее даже выражение лица стало весьма решительным. Если ничего не предпринять, то она не сознается.

- Вера Степановна, - прервал я ее, - скажите, пожалуйста, что ейгрозит за подобную выходку?

- Что-что, - недовольно ответила та, - порка перед строем и исключение, с черной меткой, из Пансиона.

- Всего-то? – удивленно спросил я, после чего сел рядышком с негодницей и улыбнулся ей, от чего та сглотнула, попытавшись отсесть от меня, чего я не позволил, приобняв ее за плечи, - как тебя зовут?

Та исподлобья посмотрела на меня, но ответила:

- Аня.

- Так вот Аня, ты думаешь, что если будешь молчать и не расскажешь об организаторах этой «диверсии», то отделаешься лишь поркой с исключением?

Та ничего не ответила, она, похоже, очень боялась, что если проговорится, то последствия для нее будут гораздо хуже, чем вышеозвученные. Скорее всего, прежде чем отправить «на дело» ее припугнули.

- Нет, - покачал я головой, - все будет гораздо, гораздо хуже для тебя. И для твоих родных и близких.

Негодница от моих слов аж подпрыгнула.

Директриса смотрела, но не вмешивалась, она была очень зла.

- Скажи мне, - продолжил я, - ты знаешь, кто я такая и из какой я Семьи?

- Да, - шепотом ответила та.

- Очень хорошо, потому, что если мы сейчас не узнаем от тебя, кто стоит за этим преступлением, то…Ты любишь своих папу, с мамой?

- Они тут совершенно не при чем! – встрепенулась, как испуганная птичка, та

- Правда? – улыбнулся я и погладил ее по голове, - это твои родители передали тебе этот журнал и попросили тебя подставить меня!

- Нет! – вскрикнула она, - это не правда.

Я пожал плечами и продолжил.

- Когда я расскажу о произошедшем своей Семье, то будь уверенна, твоих родителей бросят в тюрьму. А затем отправят на каторгу.

Мелкая негодница более не смогла сдерживаться и начала реветь.

- Возможно, - продолжил я усиливать накал страстей, - перед этим, их даже будут пытать…

- Кайа! Что ты такое говоришь? – с ужасом прервала меня Директриса, - какие еще пытки???

- Вера Степановна, - повернул свою голову к ней я и с деланным безразличием спросил, - знаете ли вы, сколько всякого-разного предприятия моей семьи поставляют в Армию? Вы думаете, что моя Семья будет просто сидеть в сторонке, сложа руки, когда одного из ее членов обвиняют чуть ли не в мятеже против действующей власти? Конечно нет! Подобное может запросто обрушить все дела Семьи! Готовы ли вы что-то серьезное поставить на то, что ее родители смогут выйти сухими из воды?

- Ну…, - ответила она

- Вот именно! – ответил я

Негодница уже рыдала.

- Но для тебя есть и другой путь, – я улыбнулся ей и снова слегка приобнял, она не вырывалась, - простое исключение «по собственному желанию» из Пансиона. Никакой публичной порки! Я попрошу за тебя Веру Степановну. Никакой черной метки, которая перечеркнет все твое будущее. И самое главное! Никакой каторги и пыток для твоих папы и мамы!

Та с надеждой взглянула на меня.

- Тебе-то всего надо рассказать, кто тебя попросил совершить этот гнусный поступок.

Когда она это услышала, надежда которая появилась было в ее глазах – исчезла. Она снова опустила взор в пол, ничего не ответив.

Да чем же таким испугали или что пообещали такого, что она, даже в такой ситуации не хочет сказать имя организатора?

Ладно, попробуем пойти другим путем.

- Скажи, что тебе пообещали за это дело? – спросил я.

Помолчав, она ответила.

- Мне пообещали, что если я все сделаю, то меня переведут в обычные классы и.., - на этом моменте она прекратила «колоться» и замолчала.

- Кто мог тебе такое пообещать? – удивленно спросила Директриса.

- Тебя обманули, - сказал я, - никто, даже мадам Директриса, не сможет просто так перевести тебя из «особых», в обычные классы. Мы фактически учимся в другой школе, а для поступления в обычные классы тебе нужно сдать экзамены. Другого пути нет. Даже я, победив на школьной математической олимпиаде, не могу, не сдав соответствующие экзамены, попасть в те классы.

Я пожал плечами.

- Тебя обманули, воспользовавшись твоей наивностью, - продолжил я, - тебе сказали положить журнал под мой матрац?

Она задумалась, а потом, отрицательно помотала головой.

- Мне сказали, чтобы я положила брошюру в твою сумку, когда ты будешь в туалете. И чтобы я трогала ее платочком, не оставляя своих отпечатков пальцев. Но у меня этого не получилось, ты нигде не оставляла свою сумку без присмотра…