Александр Забусов - Феникс

Охота на русских продолжается уже четыре дня. Привлеченные к операции силы не раз прочесывали местность и всякого, кого встречали в лесу, будь он с оружием или без такового, обычно убивали без следствия и суда. Но с диверсантами встречались пока только егеря и понесли от этой встречи потери.

Роттенфюрер Леманн, войдя в кабинет, вытянувшись в струнку, доложил:

— Герр оберштурмфюрер, задержанный доставлен. Прикажете завести?

— Да. И… Леманн, оставьте нас одних. Пусть выводящий идет в караулку. Он больше не потребуется.

— Яволь!

С приведенным к нему, одетым в цивильное, мужчиной он уже успел провести беседу и составить о нем свое мнение. На вид крепкого, светловолосого, с правильными чертами чистого лица, цепким взглядом, немногословного молодого парня, переодев в форму, хоть сейчас можно было бы определить в кандидаты на рекламу войск СС. Тот, встав по стойке смирно, вскинул руку в партийном приветствии.

— Хайль Гитлер!

При всем при том голубые глаза вошедшего не выражали никаких устремлений, были спокойные и какие-то пустые. Так смотрит бездна на слишком впечатлительного человека. Шольц впечатлительным не был, к тому же понимал, что некоторым образом его «гость» в силу одной из своих профессий, как простуду, подцепил этот взгляд. Что тут скажешь? Снайпер! Ответил, вскинув руку крюком, ладонью к потолку:

— Хайль! Присаживайтесь, унтерштурмфюрер. — Жестом указал на стул у приставного стола. — Рад сообщить, что информация по вашей личности полностью подтвердилась. В скорости опознания большую роль сыграла ведомственная принадлежность. Если б вы служили в Абвере, проверка могла затянуться на более длительное время.

— Я рад.

— Мне рекомендовали привлечь вас к операции по поимке или уничтожении ваших бывших коллег. Как… поможете?

— Естественно. Мне и самому интересно это…

— Да-да! Краткую выписку характеристики из вашего личного дела я прочитал. Как там?.. «Склонен доводить до полного завершения порученное дело». Хорошее качество для разведчика и офицера СС. Ну, теперь, когда вы в деле, хотел четче прояснить для себя некоторые нюансы, связанные с диверсионной группой русских.

— Спрашивайте, оберштурмфюрер.

— То, как группа приземлилась и попала к Кляйну, я знаю. Раскажите о самой группе. Чего можно в дальнейшем ожидать.

— Ну, цель ясна — база Абвера…

Шольц кивнул.

— …что касается группы… В Советском Союзе я легализовался за три года до войны. Потом курсы снайперов, война, проверка… Предложение войти в группу военной разведки. Работу в Крыму опущу. Командировка сюда… Да. Радиста диверсионной группы удалось легко убрать при десантировании. Всего лишь помог товарищу с парашютом. Совсем незаметный узелок и клапана ранца не сработали…

Снова кивок Шольца и улыбка на его лице.

— Командир, старший лейтенант Саенко сам себя вывел из строя. При приземлении сломал ногу.

— Это я знаю. Меня интересует тот, кто вытащил вас из цепких рук покойного Кляйна. Кстати, он точно погиб?

— Да. Его Василий распотрошил на информацию, как говорят русские: «До самой жопы». Об этом молодом бандите мне тоже мало что известно…

— Ну вот!..

— Молодой парень. По возрасту младше меня будет… Предполагаю, что он остался от прежней заброски. Многое умеет, обладая при всем харизмой командира. Такой, что с ним Саенко приходится считаться.

— Да? Сомнительно, относительно его принадлежности. Ту группу, по докладу, егеря полностью уничтожили.

— Значит, не полностью. Кстати, как и подполье Бобренева. Саенко послал связников в город, с целью связаться с резидентом. Запасной канал связи он имеет.

— Что известно о резиденте?

— Только псевдоним. Ветер. Это все.

— Негусто… Поступим так… — окинул собеседника взглядом. — Две группы егерей понесли невосполнимые потери… Я распоряжусь, оденем вас в форму лейтенанта вермахта, придадим из числа выживших вояк обер-лейтенанта Венцеля, двух егерей и направим на базу Абвера. Роль командира «тройки» и снайпера в ней вам подойдет. Будете находиться, так сказать, на острие переднего края. Согласны? Или вы предполагаете, что у ваших русских друзей изменятся планы?

— Согласен с назначением. Планы не поменяются. Приказ они будут выполнять до конца. До своего конца. Надеюсь.

— Вот и хорошо. Тогда вас не задерживаю. Леманн!..

Выходя, у самой двери обернулся, озвучил то, что хотел сообщить раньше, но под напором временного начальника, так и не сказал:

— Герр оберштурмфюрер!

— Еще что-то?

— Хотел добавить. Из состава группы Саенко к объекту направлены три разведчика. Старший, лейтенант Козырев, он заместитель Саенко.

— Я вас услышал.

До острова добрались с грехом пополам. Каретников, глянув на напарника, понял, нужна передышка. Умаялся бедолага. Какая там война? Оно, конечно, за товарища Сталина Тимоха любому глотку порвет, но… шорохи, всякие ночные звуки достали городского. А еще у сержанта на лице ощущения самые прозаические всплыли — голод и усталость. Желания звериные проявились. Набить желудок чем-либо горячим да побыстрее заснуть. Понять его можно. Несмотря на силу и выносливость, опыт посещения таких мест в такое время отсутствует. Усмехнулся. У Калюжного голова сейчас, как баскетбольный мяч, от комарья и прочей гадости, а ноги — как бревна… А руки — как ноги. Хорошо то, что мистику большевики им из сознания напрочь вытравили. Вон, пулемет свой, можно сказать, поилец и кормилец, почти в полной темноте, как дубину, у ног бросил. Поежился. В густых зарослях видимость совсем плохая, а за деревьями и вовсе царит непроглядная тьма. Каким бы усталым ни был, а все равно создается ощущение, что за тобой наблюдают, но ты их не видишь. Поэтому… по-любому гать переходить придется ближе к утру. Время волка и для егерей не самое приятное.

— Тимоха…

— А!

— Ты первым спишь. Укладывайся. Через два часа разбужу и сам часок кемарну.

— Может, я? — расхорохорился.

— Делай, как сказано.

Несмотря на холод и голод, сырую одежду, Калюжный уснул быстро. Усталость свое взяла. Михаил, умостившись, караулил сон подчиненного. Натура человеческая во всей красе проявлялась, от далеких предков атавизм не исчез. Вокруг лес, ночь и тишина, начинаешь периодически замирать и прислушиваться. Лоскуты тумана на болотной поверхности добавляли мистичности, которую отгонял из воображения посапывающий под боком напарник. Ни о чем серьезном Каретников не думал. Может, именно это сыграло с ним шутку… В короткий момент навалилась истома, появилась сонливость. Помотав головой, даже не удивился, когда в почти полной темноте краем глаза вроде бы увидел в лесу темный силуэт, перемещавшийся плавно от дерева к дереву. Зевнул, пытаясь перебороть ситуацию, в мозг запустил вдруг пришедшую на ум мысль.