Виктор Сиголаев - Пятое колесо в телеге [litres]

На этот раз я в полной мере ощутил всю прелесть эффекта, так как сознание потерял не до самого конца – видимо, удар был вполсилы. Оцепенел только от болевого шока да взгрустнул до помутнения от вопиющей несправедливости человеческой и все равно из последних сил старался поддерживать исчезающую связь с реальностью. Цеплялся почем зря за этот предательский мир. Оглушенный и полуослепший, почувствовал, как несколько субъектов подхватили меня под мышки и потащили куда-то по коридору. А вот после этого уже соизволил окончательно вырубиться.

Надо полагать, не меньше чем на полчаса.

Потому что очнулся на койке в одной из комнат, укрытый одеялом и с мокрым полотенцем на лбу. Между полотенцем и подушкой жила боль, не оставляя места мыслям и желаниям. И свет неприятно резал глаза. И лежать было неудобно одетым.

И вообще – все бесило!

Особо бесил меломан Сеня, заботливо склонившийся надо мной, чтобы поменять одно мокрое полотенце на другое. Маячит тут, понимаешь, перед больными глазами своей анархической каракулей на впалой груди.

– Се! Ня! – Я попытался вложить все бушующие во мне эмоции в свой еле слышный лепет. – Се-э-эня!

– Очухался, Витек? Слышь, Петюня! А ты говорил, до утра спать будет.

– Твою бога-душу, Се-ня! Это ты меня? Двинул?

– Чего? Куда… двинул?

– В ухо! Сеня!! В ухо!!! Вот сюда! В заушно-затылочную область!

От движения рукой в сторону пострадавшей головы боль новой удушливой волной заполнила пространство как раз в том месте, где по идее и должна была эта голова находиться. Если бы не было занято.

– Ты чего, Витек? Никто тебя не двигал! Ты сам сознание потерял. Вон у Петюни спроси.

– Ага! Сам…

Бледненький такой сарказм вышел.

И почему-то совершенно не хотелось дискутировать: доказывать что-то, расспрашивать. Но и обиженным терпилой быть тоже не прикалывало. Я собрал в общую кучу остатки мужества и здравого смысла, сосредоточился и попытался сформулировать вопрос вопросов:

– Почему я здесь?

Сеня легкомысленно пожал плечами:

– Принесли.

Вопрос вопросов обернулся пшиком. Видит бог, я старался.

Еще попытка:

– Кто принес?

– Пацаны.

– Какие?

– Наши.

Мне остро захотелось, чтобы виноватым во всех моих неприятностях оказался бы именно Сеня. И процедуру следственного разбирательства я обязательно начну с самого конца – с высшей меры наказания. С расстрела!

– Зачем. Ваши. Пацаны. Принесли! Меня!! Сюда!!!

Ожидаемо словил фальцет на последнем гласном звуке. Сейчас простительно – последствия травмы, эмоциональный всплеск опять же.

– Так я же им сказал. – Сеня явно не понимал, чего от него хотят добиться. – Сначала сидел тут в потемках, потом твой голос услышал в коридоре: «Дуй. Не дуй». Пока сообразил, где вы там и чего друг другу «вдуваете», пока подбежал, смотрю – ты сидишь на коленях и набок заваливаешься, как пьяный.

– Стой-стой-стой! – поморщился я от неожиданно прорвавшейся лавины информации. – Не части́! За мной, кто за моей спиной стоял?

Сеня вновь пожал плечами:

– А я знаю? Пацаны.

Вот те раз, опять – за рубль деньги. Наша песня хороша, начинай сначала.

– Дай угадаю, какие пацаны. Наши?

– Не. Не ваши. Наши.

Расстрел. Теперь я уверен – только расстрел! Через повешение.

Я отбросил одеяло и сел на койке:

– Сеня, дорогой мой человек, просто скажи: кто меня сюда притащил? Меня ведь притащили? Сзади подхватили под руки и вперед! Вот тот, кто это сделал, тот сзади и стоял. Я и спрашиваю – кто?

Сеня задумался.

– Никита был. Что из соседней комнаты. Здесь тебя уже Петюня перехватил, а Никита к себе пошел. А второй…

Никиту и Петюню я помнил по той, прежней тусовке, поэтому терпеливо ждал продолжения.

Молчал даже.

– А второй…

А круче расстрела бывает что-нибудь? Какие-нибудь «испанские сапоги»! Или «головная дробилка». Блин, я даже чувствую сейчас на себе, как она будут действовать на этом занудном Сене!

– А! Точно! Второго я… не знаю. Чечен какой-то с первого этажа, там у нас все нацмены живут.

Приехали. В нашей формуле появилась новая неизвестная величина.

Похоже, этот «злой чечен» меня и приложил кастетом. Потом отскреб то, что осталось, от пола и транспортировал по направлению, указанному добряком Сеней.

А что я плохого сделал этому «чечену»? Я осторожно потрогал ссадину за ухом. Пульсирует! За что получил – теперь можно только гадать. Раз сразу не растолковали…

Кажется, я кого-то толкнул!

Да-да. Как раз перед тем, как начал Артема откачивать. Этого кавказца? Тот еще рыкнул что-то в мой адрес. Да! Что-то гортанное, агрессивное, похоже на чеченский акцент. Или это я уже за уши притягиваю? Блин, как башка болит. Особенно если думать.

И вообще – фигня какая-то несоизмеримая. Получается, достаточно кого-то пихнуть слегка, чтобы в ответ получить кастетом по кумполу? Какие чудесные обычаи в этой строительной общаге! Я начинаю понимать бабку на вахте. А по прошлому посещению и не скажешь, что тут садисты живут.

Я тяжело поднялся с койки, непроизвольно поддерживая голову рукой:

– Пойду я. Злые вы…

– А чего приходил-то?

– Нормально! Ты же сам звал – Юрай-Хипов переписывать:

Сеня выразительно оглядел меня с ног до головы:

– Куда переписывать? В записную книжку, что ли? Ты ж без мага!

И правда.

– Договориться хотел, – буркнул я непоследовательно, – на потом.

– Я завтра могу. Подваливай к трем.

– Завтра я не могу. И послезавтра тоже. И вообще – у нас стройотряд. Через пару недель звякну вам на вахту, оставлю мэсседж.

– Чего оставишь?

– Бабку вашу заряжу, чтобы передала тебе сообщение.

– Если согласится…

В коридоре послышался шум голосов, и я вспомнил о главном.

– Слушай, а что с Артемом?

Сеня недоуменно посмотрел на меня:

– А что с Артемом?

– Его же током ударило!

– Кого? Артема?

Я почувствовал неладное. Опять за рыбу гроши?

– Сеня! Ты меня не пугай! Когда я сознание терял, там что, рядом со мной на полу никто не валялся?

– А-а! Так это Артем был?

Я выдохнул. По крайней мере никаких сдвигов реальности на этот раз не произошло.

– Конечно, Артем!

– А я и не разглядел. Просто ушел сразу за пацанами, когда тебя тащили.

Узнаю общагу – всем все похрен!

– У вас человека чуть током не убило, а ты говоришь «не разглядел»!

– Ха! Первый раз, что ли? У нас на этаже щиток – как окно в преисподнюю. Автоматы на ладан дышат, и свет вырубает по этажу, как только кто-нибудь чайник поставит. Ты, кстати, чая не хочешь?

– Спасибо. Не горю желанием. Откачивай потом очередного электрика…

И замер на полуслове.

А ведь по факту я опять спас жизнь человеку, как ни крути!

Тот старательный помощник, которого я по ходу дела обучил вдувать пациенту воздух в легкие по методе «рот в рот», реально ничего не смог бы один сделать. А у Артема тогда точно пульса не было – я теперь в этом даже и не сомневаюсь. Сердечко того, простаивало! Иначе бы непрямой массаж в сознание пациента не привел. Добил бы только.