Виктор Сиголаев - Пятое колесо в телеге [litres]

– Слышь, черный брат мой, – попытался я затеять светскую беседу, чтобы хоть как-нибудь скоротать путь. – А ты давно… это… люциферишь?

– Тише! – Цима сделал круглые глаза. – Нельзя!

– Что нельзя?

– Ты не понял?

– Что?

Циму аж передернуло с досады.

– Он же… рядом!

Ого. Все так серьезно?

– Кто? Люцифер?

– Тсс!!! Нельзя называть его по имени.

– Э-э… почему это?

– Да потому что… ритуал!

– Что «ритуал»? Наша прогулка, что ли?

– Да какая прогулка?! Мы идем выполнять ритуал! Ты – первой ступени, я – третьей. И вообще… нельзя об этом говорить. Может не получиться!

Я замолк, ошарашенный.

Всегда считал Циму практичным хитрованом, о которых говорят «ничего святого». Гроши разве что. «Дэнюшки». А тут гляди – оказывается, у него тоже есть свои святыни. Принципы, понимаешь. Можно сказать… Вера, как ни цинично это звучит! Хоть она и антивера – по знаку за скобками, – но от этого не менее увесистая.

Помолчу, раз так.

Добрались до спящего поселка, разбудили пару брехливых собак. Под их аккомпанемент, точнее, под ораторию собачьей переклички Цима вручил мне кисть с банкой, воняющей соляркой, и многозначительно кивнул. Мол, действуй. Как выяснилось, что именно рисовать, в каком порядке и где – должен решать я сам: правила ритуала первой ступени. Которого, к слову, прошлой ночью мой предшественник-кандидат – веселый парень Дума – толком пройти так и не смог. Провалил! Как мне потом поведал Цимакин – по причине неугомонной легкомысленности натуры и вопиющей придурковатости… где-то в области башки. То есть все эти художества на стенах без предварительного инструктажа есть суть тестирования кандидата на инициацию первого уровня. Как, блин, в приличной эрпэгэшке!

Поэтому, как выяснилось, и нельзя было мне все детали предварительно объяснять.

А я тут настырничаю, понимаешь: «Нужны ли мы… нам?»

Теперь Цима и не знает, позволит ему «пан Люцифер» посвящать меня в начальную ипостась или нет. Интересно только, как брат Цимакин это постигнет? Почувствует? Уловит откровение подземного бога своей внутренней антенной или банально получит извещение на городском почтамте? До востребования.

Понятное дело – вслух я этого уточнять не стал.

Ходил себе на сонном автопилоте по не менее сонным улицам да пачкал стены вонючей смолой. Как велено – на свое усмотрение: «уджат» – «жук» – «восьмерка», «уджат» – «жук» – «восьмерка» и… опять по кругу. Только содрогался внутренне, рисуя очередной раз знак бесконечности с крестиком: Ленку вспоминал.

Потом Цимакин шепнул: «Хватит», – и молча потащил меня за руку на обочину дороги. Там отыскал какой-то кусок бетонной плиты, взобрался на него и показал жестом, чтобы я стал ниже. Прямо перед ним. Сам замер и прикрыл глаза, будто прислушиваясь. Думаю, как раз сейчас ему черт что-то в ухо и нашептывал. И скорей всего – что-то про мою коварную персону. Не сдал бы хвостатый! Мол, неискренен адепт, притворяется, дабы вывести все местное чертово семя на свет божий.

Зря беспокоился – слабоват оказался всезрящий рогоносец против моего коварства.

– Подойди, непокоренный! – торжественно произнес Цима, не открывая глаз. – Отринь сомнения!

Собственно, я и так уже рядом стоял, однако предпочел не поправлять Цимакина – мало ли, вдруг нарушу опять какую-нибудь «бесовскую процедуру». Обидится ведь Темнейший!

– Потворство вместо воздержания, суть вместо мечтаний, мудрость вместо самообмана, – монотонно загнусавил Цима, простирая руки перед собой. – Дай милость злобы вместо любви, потраченной на льстецов. Дай ее тем, кто заслужил. Разреши им мстить, а не подставлять щеку. Разреши им презреть духовных вампиров, лживых и лицемерных…

Я вытаращился в изумлении.

Откровенно говоря, я был сильно впечатлен. Да ведь он эту абракадабру как молитву читает! Наизусть!! Тот самый Цима, что не мог запомнить процентного состава баббита для коренных подшипников судового дизеля. Что с людьми… крест делает – в нашем случае не животворящий и наверняка перевернутый с ног на голову!

Бубнеж сверху затих.

Я заметил, что Цимакин уже открыл глаза и пучит их на меня, скроив зверскую физиономию, что в лунном свете выглядело на редкость нефотогенично.

– Повторяй за мной! – то ли прошептал, то ли прорычал он.

«Хренов Бафомет, – подумалось мне в ответ. – Все равно не страшно!»

– Шем!

– Ну… шем.

– Без «ну»!

– Шем.

– Хам!

«Сам дурак!»

– Хам.

– Фо!

– Фо.

– Раш!!!

– Раш.

– Громче!!!

– Раш!!!

За ближайшим забором залаяла встревоженная псина.

– Все, – произнес Цима неожиданно нормальным голосом и спрыгнул с плиты. – Он услышал.

– И… как?

– Что как?

– Не возражает? Ну… по поводу меня?

– Не. – Он стал по-крестьянски хозяйственно паковать кисть и банку со смолой в какую-то тряпицу. – Ты теперь первый арахат. «Знакород».

– Знако… Типа… «рожающий знаки»?

– Не. Просто «Знакород».

– А! Ну так гораздо понятнее. А ты? Ты теперь кто?

– А я… я скоро буду третьим арахатом – когда меня посвятит «Неистовый».

– «Неистовый»? Что за персонаж? Типа Босс?

– Время придет – узнаешь, не гони волну. Главное – я стану «Темноводом»!

– А это что значит?

– Вожу темных во мраке. Буду… водить.

– Куда водить? На горшок?

– На ритуалы, – не повелся на шутку Цимакин. – Как тебя, к примеру.

– И… что это тебе даст? Ну… в сравнении со мной?

Цима покровительственно похлопал меня по плечу:

– Пойдем, Знакород, рассвет уж скоро. Значит, «темное время» почти на исходе. Ты все узнаешь со временем.

– А я сейчас хочу!

– Ты не поймешь. Уровень маловат.

Я точно в восемьдесят первом году? Не в начале нулевых?

Такое ощущение, будто разговариваю не со студентом-первокурсником советских лет, а с прожженным геймером «ММО-задроткласса», смысл жизни которого в очередном «апе» вплоть до «хай-левла».

– Грац!

– Чего-чего? – не понял Цима.

– Да нет, – отмахнулся я. – Проверка связи. Просто показалось.

– Тогда поторопись.

– А деньги?

– Какие деньги?

– Не понял!

– А… деньги. – Цима выключил дурака и полез в карман. – На, держи. Сдачу должен будешь.

– Червонец?

– Наш хозяин Люцифер расплачивается только червонцами.

– Почему это?

– Потому что на них – его знак.

– Где это?

– Вот здесь, справа. Рога. Да ты не рассмотришь в темноте.

– Ну… ладно, – отмахнулся я. – Покажешь потом.

Пофиг, если честно.

За горой Гасфорта небо уже заметно светлело.

Ночная темень стремительно уползала в сторону чернеющей на западе Сапун-горы – как раз в направлении нашего эпохального возвращения. Итак, отныне я – нуб первого уровня, с наставником третьей ступени. Почти третьей. Я так понял, чтобы «апнуться», Циме необходимо выслушать от кого-то более продвинутого «чертову молитву» и прокричать по слогам абракадабру, из которой я запомнил только слово «Хам».