Александр Михайловский - Народ Великого духа

– Возможно, – нехотя согласился Петрович, – но я надеюсь, что только этим сегодняшние сюрпризы и ограничатся. Не хотелось бы, чтобы на наши головы упало что-нибудь большое и неприятное, а мы не были к этому готовы, как это случилось год назад. Ведь тогда людоеды чудом не застали нас со спущенными штанами.

– Людоеды, – заметил Андрей Викторович, погладив ложе новенькой «американки», – были чисто местной заморочкой, не имеющей отношения к провалам из будущего. Впрочем… оружие требуется держать под рукой, а порох сухим. Еще по стволу я отдал твоему Валере, Ролану, Оливье и Максимиллиану. Помповухи под рукой у наших с тобой темных жен, а обе «люськи» находятся в резерве, смазанные и готовые к бою. Но это для тяжелых случаев, которых я надеюсь избежать…

– Я тоже надеюсь избежать лишних проблем, – кивнул Сергей Петрович, так же машинально огладив свой «мосин», – ну да ладно, я пошел. Будем надеяться, что именно сегодня минет нас чаша сия.

Произнеся эти слова, главный шаман сделал несколько шагов вперед и остановился лицом к солнцу и собравшейся на другой стороне площадки почтеннейшей публики. Тень от гномона [16]медленно ползла по гладко утоптанной земле, пока не уперлась в камень, обозначающий линию прохождения солнца через меридиан. Тишина стояла такая, что было слышно, как пролетает по своим делам какой-то шальной овод.

– О Великий Дух, – говорит шаман Петрович, вскинув обе руки по направлению к солнцу, – сегодня в день середины лета, когда солнце поворачивает к зиме, позволь представить тебе твоего нового служителя, отца Бонифация, который будет помогать мне во всех важнейших церемониях.

Из рядов вождей выходит отец Бонифаций и, не мигая, смотрит на солнце, после чего обводит взглядом членов племени Огня, собравшихся на этой площадке. На самом деле как раз этим людям представил его шаман. Ведь в будущем именно он, отец Бонифаций, станет духовным лидером нового народа, а князь Сергий ап Петр сосредоточится на чисто светских обязанностях. Хотя священник признавал, что когда князь-шаман заговорил с Великим Духом, у него самого мурашки побежали по коже. А еще он подумал, что, быть может, Сергий ап Петр и есть Спаситель этого мира, принесший себя ему в жертву, но только без Голгофы и распятия на кресте. Он принес себя в жертву, просто придя в этот мир и став в нем жить, отдав ему всю свою жизнь, а также жизнь детей, внуков и правнуков.

Потом шаман Петрович представил племени его новых членов: леди Гвендаллион, Шайлих, а также других прибывших с берегов Британии, не исключая и малыша Идена. Последний был чрезвычайно доволен этой интересной игрой, но по знаку шамана Дженнифер и Уна утащили его туда, где играли малыши.

Дальше наступило время бракосочетания. Первая пара выглядела довольно грустной, но Сергей Петрович не колебался ни минуты. Выслушав согласие всех участвующих сторон, в том числе и всех трех темных жен, он быстро завязал брачный узел, объявив этих двух молодых людей мужем и женой. Отец Бонифаций при этом стоял рядом и внимательно наблюдал за тонкостями проведения обряда. Следующей парой должны были сталь леди Гвендаллион и сам Сергий ап Петр. Невеста была мрачна и заплакана, но самым решительным образом на двух языках подтвердила свое согласие. Остаться одной в такую минуту было бы для нее невыносимо, а новые сестры-подружки утешали ее как могли. Перевязав новобрачным руки (с непривычки это получилось несколько неловко), отец Бонифаций сначала поздравил новобрачных по-кельтски, а потом повторил эти слова на латыни, чтобы Виктор де Легран мог перевести их для присутствующих. Вот так клан Рохан через брак своей главы стал составной частью племени Огня.

И уже когда все церемонии были закончены, новобрачных и вождей усадили за праздничные столы, а народ начал вяло веселиться под музыку, льющуюся из динамиков, неподалеку, там, где тропа в сторону ручья Дальнего по кромке картофельного поля огибала лес на холме, раздался топот копыт. Казалось, что в сторону собравшихся быстрым галопом скакало несколько лошадей.

– Только этого еще не хватало! – прокричал Андрей Викторович, вскакивая с места и хватаясь за свою «американку». – Петрович, поднимай своих! Соня, Ира, к оружию!

Да только это оказалось какое-то странное вторжение. Одиночный боевой жеребец без всадника, но с притороченным к седлу двуручным мечом и прочими рыцарскими атрибутами, а также кобыла, навьюченная разным походным барахлом, – и никаких признаков владельца этого походного великолепия.

Андрей Викторович даже наскоро собрал небольшой отряд, который проследил следы этой парочки ровно до того места на лугу за дальним ручьем, где они исчезали, как говорится, на полушаге. Хозяин этого добра или его тело, по-видимому, остались в родном для себя времени, а портал, сглотнувший двух лошадей, или закрылся, или переместился.

Тем временем Виктор де Легран осмотрел жеребца и сказал, что это молодой трехлетка настоящей рыцарской породы, и с таким папашей в племени Огня скоро будут настоящие лошади. Кобыла тоже, конечно, хороша, но жеребец важнее. Несмотря на это, настроение у вождей в конце праздника Солнцестояния оказалось препоганым. Каждый из них думал: а что если бы это оказался враждебный кавалерийский отряд? Такой визит обошелся бы во множество жертв и разрушений… Требовалось выставлять вокруг поселения постоянные наблюдательные посты и начинать заниматься военным делом самым настоящим образом. Праздник там или не праздник, но народ должен бдеть и быть готовым ко всему.

2 июля 2-го года Миссии. Понедельник. Ранее утро. Большой Дом.

леди Гвендаллион, третья старшая жена Сергия ап Петра, главная в клане Рохан.

Проснувшись ранним утром, я некоторое время лежала и смотрела в потолок, точнее, в нависающую прямо надо мной полку второго яруса кровати. Через окошко над дверью сочился неверный сероватый свет. Соседние койки были уже пусты, ибо «сестры», проживавшие со мной в одной комнате, давно уже встали; меня же никто не потревожил. Все было сделано для того, чтобы, оставшись одна, я могла бы спокойно передумать свое горе. Эмрис… Он все что у меня осталось на память от Брендона, ибо Шайлих моя и только моя дочь, а вот сын принадлежал отцу. Вот именно – принадлежал. Брендон пал в бою за год до того, как Эмрис должен был поступить к нему на обучение и воспитание. Тогда я решила, что сама справлюсь с этим нелегким делом, как и со всем прочим хозяйством – и потерпела неудачу, самую большую в своей жизни. Мой сын – моя самая большая неудача, и его дурацкая смерть – на моей совести. Если бы я отдала его на воспитание в семью Виллема-воина, то, возможно, все было бы совсем по-другому.