Александр Михайловский - Народ Великого духа

Кстати, не так давно она вместе с супругом совершила короткий трехдневный вояж к разбившемуся пароходу. Антон Игоревич собирался собственными глазами глянуть на обломки судна, чтобы составить хотя бы приблизительный план их утилизации, а Марине Витальевне требовалось глянуть на извлеченные из трюмов медикаменты. А еще, как председатель женсовета, она хотела переговорить с Катюхой, ибо явление, в которое превратилась старшая супруга Сергея-младшего, в племени Огня было нетерпимо и требовало немедленной корректировки. Никто из выходцев из двадцать первого века не имеет права, сложив ручки и свесив ножки, ехать на шее у коллектива. Развода, разумеется не будет, а вот дисквалификация из старших жен – это пожалуйста, тем более что мадмуазель Мадлен Морель не оставила своего желания выйти замуж за Серегу, пусть даже в статусе обычной жены, – и это вопрос, решеный как другими его женами, которым надоела Катина истеричность, так и самим Серегой и женсоветом. А там одна Катина ошибка – и все ее старшинство в семье закончится в одночасье.

Эта душеспасительная беседа заставила Катю наконец-то взяться за ум, в результате чего Андрей Викторович вернулся к Большому Дому, Сергей-младший занялся разборкой груза с парохода, а процесс сбора и пережигания водорослей отошел под начало его супруги. Она и раньше могла это делать, да только тогда большая часть ее сил и времени уходила на тщательно лелеемое чувство ревности и обиды. Но отныне у нее должна начаться новая жизнь – такая же важная и ответственная, как у ее подруг Ляли и Лизы, если она, конечно, найдет в себе силы не возвращаться к старым привычкам, как бы они ни были ей приятны.

Что касается медикаментов, то главный фельдшер одобрила только пирамидон, аспирин, настойку йода и, с предосторожностями, медицинский эфир, строго-настрого запретив тащить в племя продукты переработки опийного мака: морфий и героин. А то еще кто-нибудь пристрастится к нехорошей привычке – греха потом не оберешься. Зато вате, бинтам, белым медицинским халатам, наборам хирургических инструментов, а также уцелевшим бутылям с чистым спиртом Марина Витальевна дала полный респект. А уцелело медикаментов, в том числе и спирта не так уж и мало. Уж больно тщательно американцы упаковали груз, перед тем как сподобились отправить его в воюющую Европу морем: порошки и таблетки помещались в прочные жестяные банки, жидкости – в пяти и десятилитровые бутыли из толстого стекла, после чего все это укладывалось в толстостенные деревянные ящики, плотно набитые древесной стружкой. Захочешь, не сломаешь. А все оттого, что хороший шторм в Атлантике – это считай что половина кораблекрушения.

Но все же «Отважный» по большей части перетаскивал к Большому Дому снаряжение, оружие и, самое главное, патроны. Много оружия и еще больше патронов. На вооружении племени Огня в настоящий момент имеются: три станковых пулемета Браунинга, один из которых установлен на «Отважном», шесть «Льюисов» (которые тут фамильярно называют «Люськами»), почти две сотни винтовок и сотня ружей-дробовиков. Все это в случае настоящего боя потребует просто прорвы боеприпасов.

Конечно, была возможность притащить к Большому Дому еще пулеметов, которых у парохода оставалось достаточно, но вожди сочли это излишним. А причина того была банальной – в племени Огня закончились годные пулеметчики. И если один станкач находился в распоряжении главного охотника, то за вторым, в зависимости от обстоятельств во время боя, мог оказаться и Сергей Петрович, и Валера, и Антон Игоревич – любой, кто окажется ближе к месту событий. Что касается наличных «люсек», то они доставались молодым французским парням, готовым стрелять в любого врага, напавшего на родное теперь для них племя Огня. Кроме того, в народном ополчении у Андрея Викторовича появились три лейтенанта, которым можно было доверить командование самостоятельными отрядами. И если Сергей-младший со своей командой все еще находился у потерпевшего времякрушение парохода, то Гуг и Виктор де Легран пребывали в Большом Доме, с каждым днем и часом перенимая у старшего прапорщика запаса его знания и умения.

Но не только оружием единым сильна армия. Все призванные в ряды дамы и девицы, а также их командиры, были обмундированы в американскую военную форму, доработанную путем пятнистой прокраски черным красителем в стиле «варенка». Только варенка за счет вываривания в хлорке создавала белые пятна и разводы, а данный процесс создавал черно-коричневый узор. При этом взвод Гуга, который считался разведывательным, был обут в чулки-мокасины для бесшумного передвижения по лесу, остальные же были обуты в американские армейские ботинки с кожаными крагами. До берцев, к сожалению, в начале двадцатого века еще не додумались.

Так что, если двуногие неприятности все же явятся к племени Огня, то они будут премного удивлены жаркой и умелой встречей.

Тот же день. Полдень. Двадцать километров к югу от Большого Дома, холм в центре современного Бордо, временный полевой лагерь 8-й, 9-й и 10-й когорт VII легиона.

Командующий отрядом военный трибун Секст Лукреций Карр

Три чувства боролись в душе Секста Лукреция Карра: досада, страх и недоумение. Совсем еще молодой человек, двадцати пяти лет от роду, шестой сын почтенного отца-сенатора, он никак не мог рассчитывать на наследство и все свои виды на будущее связывал со службой Римской Республике. Но никаких благих мыслей о принесении пользы Отечеству или о просвещении диких и темных варваров и устройстве их жизни на римский лад в его голове не водилось. Он просто надеялся путем службы составить себе солидное состояние, а также добиться выгодной должности в одной из завоеванных провинций. Почему бы ему, имеющему непосредственные заслуги перед Римской Республикой, не войти в число должностных лиц, которые будут обустраивать управление по римскому образцу? В этом ему должно было помочь близкое приятельство с таким же молодым, как и он сам, Публием Лицинием Крассом, сыном знаменитого триумвира, победителя Спартака, легатом седьмого легиона и его непосредственным начальником. Даже устремления у этих молодых людей были схожи, только сын Красса рассчитывал подняться в Риме, а его не настолько пробивной приятель был готов довольствоваться должностью в новозавоеванной провинции.

Что касается возможности нажить на войне состояние, то во время Галльской войны на побежденных делали деньги все: начиная от самого Цезаря, продававшего галлов в рабство целыми племенами, и заканчивая последними солдатами, не гнушавшимися обшаривать трупы побежденных врагов. В силу грабительского характера этой войны, подобно тому как шакалы бегут за прайдом львов, надеясь на легкую добычу, за римскими легионами неотвязно следовали разного рода скупщики награбленного и работорговцы. Эти добрые люди максимально безболезненно помогали солдатам превратить военную добычу в звонкую монету.