Александр Михайловский - Народ Великого духа

16 сентября 2-го года Миссии. Воскресенье. Полдень. Первый этаж, правая столовая Большого Дома.

Присутствуют:

Сергей Петрович Грубин, духовный лидер, вождь и учитель племени Огня;

Андрей Викторович Орлов – главный охотник и военный вождь племени Огня;

Антон Игоревич Юрчевский – главный геолог, металлург и директор кирпичного завода;

Марина Витальевна Храмова – председатель женсовета и главный фельдшер;

Отец Бонифаций – капеллан и вероучитель племени Огня;

Гай Юний Брут – бывший старший центурион римского отряда.

Это не был в полном смысле этого слова совет вождей в расширенном составе, иначе тогда на эту встречу пришлось бы также пригласить младших вождей: Валеру, Гуга, Ролана Базена, выдвинувшегося в лидеры французского клана, Виктора де Леграна, госпожу Гвендаллион и госпожу Сагари. И в то же время это не были пустые посиделки – по поводу распития бочонка пива, к примеру… Нет. Это был совет старших вождей (включая отца Бонифация), куда пригласили бывшего старшего центуриона Гая Юния Брута, поскольку вопрос шел как раз о римлянах. Казалось бы, с момента разгрома римского отряда прошло всего три недели, но уже можно было делать о них определенные выводы, тем более что в костюмах Адама (с подачи Марины Витальевны) бывшие легионеры щеголяли всего один день, а после этого стали выглядеть почти как цивилизованные люди.

Поведение бывших легионеров характеризовалось как приличное, конфликтов с прочими группами, составляющими племя Огня, они не допускали, а инциденты со стороны отдельных буйных личностей ликвидировали собственными силами. И все же вождей настораживало, что на настоящий момент римляне с их условной лояльностью составляют сорок процентов от общего населения поселения и почти девяносто – от общего количества всех взрослых мужчин. Конечно, волчицы и полуафриканки, вооруженные огнестрельным оружием и приученные к такой же, как у римлян, дисциплине, могут составить им серьезный противовес, но таких моментов, когда одну группу населения, пусть пока и не равноправную, требовалось бы уравновешивать другой вооруженной группой, желательно все-таки избегать. Сергей Петрович таких методик не одобрял, и остальные вожди придерживались той же позиции. Все-таки не полицейское государство.

Поэтому можно сказать, что эта встреча продолжала тему той беседы, которую два главных вождя имели на окровавленном поле сразу после капитуляции остатков римского отряда: «казнить нельзя помиловать», – но только на новом, расширенном уровне. В условиях, когда в любой момент «сверху» мог быть сброшен следующий джокер, процесс интеграции и, главное, лоялизации римлян следовало ускорить; но пока никто не представлял себе, как это можно сделать. Бывшие легионеры продолжали быть вещью в себе – скорее, подчиняющиеся по необходимости, чем искренне лояльные, – и чтобы прояснить эту ситуацию, на Совет и пригласили бывшего старшего центуриона Гая Юния Брута. Ведь теперь это не поверженный враг, которому победители будут диктовать условия капитуляции, а пусть и неравноправный, но все же партнер. Он по-прежнему передвигался на костылях, в сопровождении совсем молоденького коротко стриженного лопоухого паренька, имевшего такую субтильную внешность, что даже удивительно, как того вообще взяли в армию.

– Терций Силон, – говорил по этому поводу сам Гай Юний, – приписал себе два года, чтобы записаться в легионы. Тогда на войну в Галлии римских граждан гребли всех без разбора. Выбор-то у бедняги был не велик. Или встать под орла, или самому продать себя в рабство, либо же сдохнуть от голода на помойке. Если бы парень знал хотя бы грамоту и имел хорошо поставленный почерк, то мог бы рассчитывать на должность писца с перспективой выкупиться обратно лет через десять-пятнадцать уже состоятельным человеком… Но чего не было, того не было, вот и пришлось малышу Терцию учиться махать мечом; хотя, сказать честно, мечник из него как из дерьма дротик…

Вот и сейчас молодой человек со всем почтением помог своему начальнику сесть на скамью, после чего принял из его рук костыли.

– Поставь их вон там, сынок, – ворчливо сказал Гай Юний Брут, указывая на угол, – и подожди меня за дверью. Когда ты будешь нужен, тебя позовут.

При этом, входя в помещение, бывший старший центурион не приветствовал присутствующих традиционным римским салютом, потому что уже был наслышан, что этот жест далеко в будущем был опоганен человеком настолько нехорошим, что по сравнению с ним Секст Лукреций Карр выглядел почти святым. «Проклятые германские варвары, – проворчал он, когда узнал об этом факте, – что им в руки не дай, все изгадят!»

Поэтому, усевшись на скамью и отпустив денщика, бывший центурион только вяло махнул рукой и на ломаном русском языке, будто хвастаясь своей способностью обходиться без переводчика, сказал:

– Я приветствовать вас все. Особенно ты, амиго Сергий. Крыша на казарма почти закончен. Еще один день, и мы больше не бояться дождь.

– И мы приветствуем тебя, Гай Юний Брут! – ответил Сергей Петрович. – Я рад, что постройка вашей казармы идет по плану, но сегодня мы позвали тебя, чтобы поговорить совсем на другую тему.

– Да, амиго Сергий, – насторожился бывший центурион, – я слушать тебя?

– Скажи мне, друг Гай Юний, – вместо коллеги спросил Андрей Викторович, – как настроение среди твоих людей? Что они думают по поводу своего положения и к чему стремятся?

– Дело в том, – добавил Сергей Петрович, – что мы ожидали определенных трений и недовольства с вашей стороны… а вместо того – тишина и все усердно трудятся. Нет ли тут какого-либо подвоха?

– Я не думать, что есть повод для тревога, – проворчал Гай Юний, покосившись на Андрея Викторовича, – парни вполне доволен. Кушать легионер иметь, много кушать и вкусно. Каструм строить. Хороший каструм, в Риме быть хуже. Вы делать свой договор, мы нравится или не нравится, должен выполнять. А кто недоволен, того мы сами бух-бух-бух, – как это будет правильно, – воспитывать. Тут им не заведение госпожа Фэра, нянька нет.

– И что, – спросил Антон Игоревич, – никто из твоих солдат не ворчит из-за того, что им надо подчинять варварам, носящим длинные штаны?

– О нет! – замахал руками бывший центурион, – вы все неправильно понимать. Варвар – он не в штанах, варвар в головах. Варвар не строить, варвар ломать. Варвар делать нападений, чтобы украсть сестерций, а сломать на миллион. Варвар не знать дисциплина, он сам за себя. Сегодня варвар с тобой дружить, завтра он враг навсегда, а потом наоборот. Варвар не знать порядок, он всегда сам по себя. Вождя он слушать, если захотеть, не захотеть – не слушать. Варвар не иметь план, а все делать как получиться. Варвар ничего не хотеть знать. Вы не варвар. Вы не нападать, а только строить, много строить. У вас крепкий дисциплина. Вы всегда делать план, ваш дом стоит один ряд, а не как у варвар…