Александр Михайловский - Народ Великого духа

При этом Гай Юний Брут, который уже неделю довольно бойко скачет на самодельных костылях, строго-настрого запретил своим оглоедам оказывать девушкам хоть сколь-нибудь оскорбительные знаки внимания. Тем не менее до некоторых слова начальства не дошли, как будто их и не говорили на чистом латинском языке. Одному типу по имени Тит Муммий деканы (сержанты) уже настучали до полусмерти дубинками по ягодицам – за то, что тот походя шлепнул стоящую на козлах лань Кару по упругой молодой попке. Старший центурион, как это положено в легионах за оскорбление римской гражданки, после порки хотел обезглавить придурка, но Андрей Викторович декапутацию не одобрил. Как встанет на ноги, так получит бессменный наряд на чистку общего сортира сроком на два месяца, а там будет видно. Поумнеет – человеком станет, не поумнеет – сдохнет как собака.

Дополнительно дисциплину среди римлян подкрепил случай, произошедший с их бывшими галльскими проводниками Кокидусом и Таранисом, которым надоела тяжелая жизнь в племени Огня. Какому свободолюбивому галлу понравится выходить на тяжелые работы наравне с этими дуболомами-римлянами? Поэтому, напросившись в состав охотничьей партии, они, имея при себе копья и ножи, отбились от охотничьей команды и постарались затеряться в холмах к югу от Гаронны. Когда к вечеру Андрею Викторовичу стало ясно, что галлы не заблудились (этого не быть не могло в принципе: как-никак проводники), он дождался утра и пустил по следу Гуга с его командой головорезок и с собаками, дав приказ живыми не брать. Понятно же, что, побродив по окрестностям и не найдя никаких источников пропитания, эта парочка вернется к Большому Дому для того, чтобы воровать и грабить. Гуговы головорезки из волчиц выследили беглецов, которые и не собирались далеко уходить, и пристрелили их прямо на месте их лежки. Обратно к Большому Дому принесли два свертка с одеждой, два копья, а также две отрезанные головы, – девицы тащили их за длинные галльские патлы так, как хозяйки тащат в авоськах с базара капусту. Еще полчаса спустя эти головы на этих же копьях заняли свое законное место рядом с головой трибуна Секста Лукреция Карра, которую к тому времени уже основательно объели вороны.

И вообще, заполучив в свое распоряжение значительный и дисциплинированный мужской контингент, вожди племени Огня стали задумываться над прожектами, прежде отложенными из-за недостатка рабочей силы. Так, например, лесорубная бригада Луция Фостуса уже бьет просеку в направлении к застрявшему за грядой холмов французскому автобусу. Толпа в триста человек при необходимости способна выкатить его хоть на руках, лишь бы колеса по самые ступицы не вязли в грязи. Помимо просеки, в самых болотистых местах предполагалось настелить гать, после чего выкатить махину с места стоянки при помощи мотора на «раз-два, взяли». Автобус – это не только куча ценных материалов (в том числе и колеса большого диаметра, которые удалось сберечь, поставив корпус на чурбаки при консервации год назад), но и мощный дизельный мотор.

Правда, у этого мотора есть одна, но довольно серьезная проблема – топливо. Доступные источники нефти для производства соляра в окрестностях отсутствуют, а производство биодизеля в ближайшее время на повестке дня не стоит. И без того продукты питания, необходимые для производства биотоплива, находятся в вечном дефиците. Едва только люди порадуются большому урожаю, как тут же взрывообразно увеличивается количество едоков. Так было с волчицами, удвоившими численность племени Огня, так стало и с римлянами и аквитанами, увеличившими количество народа не менее чем в три раза. Так что после прибытия к Большому Дому дизельный мотор попадет на склад надолго, если не навсегда. Но пусть будет – а вдруг однажды пригодится.

Еще одним направлением, куда можно было бросить сильные мужские руки, была проблема вывозки груза с места времякрушения. Одним «Отважным», по десять тонн раз в три дня, этот вопрос не решался. Сергей Петрович подсчитал, что только груз, находящийся в трюмах и разбросанный по окрестностям, с учетом периода навигации в шесть месяцев потребует для вывоза сто пятьдесят-двести рейсов [48] – или три-четыре года времени. И это при том, что единственное судно от ледохода и до ледостава будет заниматься только перевозками между устьем и Большим Домом. А если потребуется совершать плавания за солью, белой глиной, оловянной рудой или куда еще, то вывоз содержимого парохода растянется до ишачьей пасхи.

Альтернативой этой эпопее, больше похожей на мастурбацию всухую, могла бы стать прокладка к пароходу просеки длинной в сто шестьдесят километров и вывоз всего ценного на быках сухим путем. Но и этот прожект требовал одного-двух лет времени и большого количества бычьих упряжек для вывоза срубленного леса, который тоже было желательно использовать с толком. И не факт, что такой эпический труд в стиле Петра Великого в итоге окупится материальным результатом, соответствующим понесенным затратам. Поэтому самым реалистичным вариантом вожди сочли прокладку пятикилометровой просеки от устья Гаронны до места времякрушения, а также постройку в безопасном от разливов месте большого склада-пакгауза для временного хранения всего ценного, что удастся найти в процессе разбора обломков парохода. Да и сами эти обломки тоже представляют собой определенную материальную ценность, ведь на месте крушения просто так валяются около двух тысяч тонн негабаритных металлоконструкций, которые желательно вывезти к Большому Дому и переработать в кузнице. А иначе жаба душит. Но это отдельная история, о которой пока никто даже и не задумывается. Для ручной кузницы хватает и мелочи.

А пока, прежде чем отправлять бригаду римлян бить просеку от устья к месту крушения, строить пакгауз и разбирать обломки, требуется сделать две вещи. Во-первых – обшить эту бригаду теплыми и демисезонными вещами. В противном случае они там все слягут уже после осеннего равноденствия. Во-вторых – окончательно очистить окрестности крушения от все еще попадающихся то тут то там ящиков с оружием. А то черт его знает, какие мысли могут прийти римлянам в голову при обнаружении, например, ящика с дробовиками. Люди они глубоко практичные, не в пример мистически настроенным кельтам-думнониям и аквитанам, а потому быстро догадаются, куда суются патроны (которых там горы ящиков) и как нажимать на спуск. А такого уровня доверия, когда им можно давать в руки огнестрельное оружие, они еще не достигли.

Действительно, все было пока еще не так однозначно, и настороженность по отношению к римлянам не была напрасной перестраховкой вождей. Дело в том, что одним из важнейших факторов, способствующих искуплению и исправлению римлян, должно было стать их обращение в новую веру в Великого Духа Творца Всего Сущего. Но эту веру, уже родившуюся как томительное ощущение открывшейся Истины, еще предстояло облечь в железную форму непререкаемых догматов, и именно над этим сейчас работал отец Бонифаций, которому Марина Витальевна пока запрещала вставать с постели. После той беседы с Люси д`Аркур он очень много думал, беседовал с Сергием ап Петром, Мариной ап Виталий, Виктором де Леграном и даже с княгиней Сагари, после чего пришел к выводу, что изложенная вождями племени Огня научная картина мира никак не противоречит идее Бога-Творца. Наука, которую будут двигать вперед последователи Сергия ап Петра, будет изучать мир как результат божественного творения, а его, отца Бонифация, последователи-священнослужители займутся улучшением человеческих душ и их взаимоотношений. Ученые (в местной интерпретации шаманы) и священники станут двумя руками единой Матери-Церкви Шестого дня Творения. Человек, созданный по образу и подобию Творца, научится созидать, а не разрушать; творить доброе, а не злое; и быть достойным Того, Кто вдохнул в него свою душу.