Александр Барышев - Южно-Африканская деспотия [СИ]

Апи вскочила, приложила ладонь к виску и отрапортовала:

— Теперь все, командир!

— Руку к пустой голове не прикладывают, — сказал Бобров и поспешил удрать, потому что в глазах Апи стал разгораться опасный огонек.

Баркентина из Смелковска пришла точно в срок. Капитан явился во дворец и сдал под расписку месячную добычу золота. На судне кроме команды находись пять пассажиров из числа золотодобытчиков. Они отправлялись в Грецию с благородной миссией— приискать себе жен и поэтому имели при себе двухмесячное жалованье для пускания пыли в глаза будущим избранницам. Избранницы в результате должны были понять, что в Африке жизнь намного лучше, чем в Элладе и, соответственно, согласиться на переезд, потому что сами золотоискатели возвращаться в Элладу если и намеревались, то только в глубокой старости. Так сказать, на дожитие.

Да и что там было в той Элладе. Ну, конечно, философия и искусство были на высоте, с этим не поспоришь. Что же касаемо бытовых удобств, то здесь Эллада проигрывала с разгромным счетом. Даже считающаяся центром Ойкумены столица Эллады — Афины не имела уличного освещения и общественного транспорта, не говоря уже о водопроводе с холодной и горячей водой, отоплении и канализации с очисткой. Ну и еще много разных полезных в повседневной жизни мелочей. Во всяком случае, простой народ, который кормит, обувает-одевает философов, поэтов, скульпторов, живописцев, едет сюда десятками. Наверно, ехали бы и сотнями, да корабли больше не берут. В связи с этим местные архитекторы забросили свои монументальные сооружения и перешли на, так называемый деспотом, ширпотреб. В общем, отправляющимся в Элладу на поиски счастья было над чем подумать.

Бобров стоял у трапа второй баркентины, которая была предназначена под, так сказать, «командный состав». Петрович уже загрузил на борт Ефимию, которая так страдала от неизвестности, ждущую ее впереди, что даже исхудала. Ждали только запаздывающих Златку с Апи. Наконец рядом лихо затормозил паровик, выпустив струю пара. Из его недр выбрались Златка и Апи. Апи сразу бросилась к Боброву и повисла на нем. И прежде чем тот понял, что его отвлекают, предводительствуемые Златкой двое дюжих матросов уже тащили по сходням огромный сундук. Следом нянька вела за руку двухлетнего Диониса-Дениса. Тот упирался и тянулся к отцу. Но пока молча.

Рядом захохотал Петрович. Апи отошла и посмотрела плутовски. Бобров понял, что его развели, но совершенно не обиделся, только махнул рукой.

— Ну вот, — сказала Апи. — Даже неинтересно.

Вован отчалил в полдень. На борт взошел курьер из Кимберли с мешочком алмазов, и матросы сразу стали выбирать швартовы. За кормой взбурлила вода и судно медленно отошло от причала.

Океан встретил их шедшей с запада пологой зыбью. Навстречу попался спешивший к Воротам сейнер, за кормой которого орали чайки. Бобров стоял на юте, вцепившись в релинги, и смотрел на удаляющийся левый мыс с торчащим на оконечности маяком и вдруг подумал, что в деспотии его именем не названо ни одного города. Да что там города, — ни одного хутора.

— Не уважают, — подумал Бобров лениво и передернул плечами. — Зябко что-то. Пойду-ка я в каюту, да вздремну до ужина.

Однако, его планам не суждено было сбыться, потому что рядом с кроватью стоял открытый сундук, содержимое которого было разложено по покрывалу, а рядом в задумчивости стояли Златка и Апи. Бобров как увидел, так сразу понял, что здесь ему однозначно не светит и пошел в соседнюю маленькую каютку, предназначенную для сына и няньки, которых в данный момент Вованов боцман знакомил с палубным хозяйством. Бобров устроился на узком диванчике, поерзал досадливо и на удивление быстро заснул.

Через пять минут в дверь заглянула Златка. Задумчивое выражение ее лица тут же поменялось на виноватое. Она вернулась в большую каюту, вещи немедленно были убраны, сундук закрыт и задвинут в угол. Боброва осторожно разбудили и препроводили на подобающее ему место. А еще через пару минут он опять спал, но уже между своими женами, которые полежали тихо, стараясь не беспокоить Боброва, да и тоже заснули.

Пробуждение было ужасным — дверь каюты загудела как будто по ней от души били чем-то тяжелым. А ведь наверно так и было. Вырванный из сна Бобров мгновение соображал где он и кто он, потому что слишком резок был переход к бодрствованию. И совсем уже было собрался действовать, но его опередила Апи, верная своему правилу — любить и защищать. В отличие от прижавшейся к Боброву Златки, она выскользнула из-под покрывала, одновременно схватив с тумбочки лежащий там револьвер, и как была голая в два прыжка достигла двери. А Бобров,

оторвав от себя Златку, которая оказывается решила прикрыть его своим телом, только-только стал сползать с кровати, шаря по каюте взглядом и не находя больше никакого оружия (пояс с ножнами и ножом остался в соседней каюте).

Тем временем, Апи рывком распахнула дверь. За ней стоял ухмыляющийся Серега с Дригисой, которая тут же, вскрикнув, попыталась за него спрятаться. Ухмылка у Сереги застыла, и он стал медленно-медленно поднимать правую руку (чтобы закрыться от пули что ли). Еще бы, перед ним стояла сама Эриния. Лицо ее было искажено бешенством, зубы оскалены, глаза сужены до щелок. Не хватало только шевелящихся змей на голове. Револьвер плясал в руке, но не от страха, а от ярости. Она едва успела дернуть ствол вправо и вверх, как грохнул выстрел.

В тесноте помещения он прозвучал как гром. Все замерли. Тихо скулила Дригиса. Подбежавший Бобров обхватил трясущуюся Апи, бросил мимолетный взгляд в сторону белого Сереги.

— Цел?

Серега только слабо мотнул головой. Раздался топот. По трапу ссыпался Вован. За ним гораздо осторожнее спускался Петрович. В этой ситуации лучше всех себя показала Златка. Она, двигаясь вроде не спеша, но как-то очень быстро, набросила на плечи халатик, переняла у Боброва все еще шипящую как большая кошка Апи и утащила ее в маленькую каюту.

Поняв, что все уже благополучно закончилось, Бобров демонстративно медленно натянул штаны и кивнул все еще стоящим в коридоре:

— Заходите, чего уж там.

Вован молча помотал головой и убрался наверх. Петрович, обойдя все еще стоящего столбом Серегу, поспешил за Златкой. Серега наконец отлип, лицо его приобрело нормальный цвет и он, почему-то глядя по сторонам, с опаской перешагнул порог. За ним, как пришитая, двигалась Дригиса.

— Ну и кто тебя учил так стучать? — поинтересовался Бобров.

Серега виновато промолчал. Дригиса толкнула его кулаком и прошипела:

— Я тебе говорила. Говорила?

— Так, подождите здесь минут пятнадцать-двадцать, — сказал Бобров, исчезая за дверью, куда только что вошел Петрович.