Роман Злотников - Ярость обреченных [litres]

– Однако… Мыслил на перспективу? Рассчитывал, что все же отобьешься?

– Отобьюсь не отобьюсь… А мыслить на перспективу меня научил еще Когорд.

Герцог постарался как можно быстрее сменить тему, при упоминании покойного короля ставшую вдруг не очень-то и приятной для обсуждения:

– Сколько нам осталось до этого поля?

– Еще два дня. Так что к подходу заурцев вы успеете хорошенько его перепахать и укрепиться. Гиштанские рогатки, рвы, редуты, люнеты – лишим конницу врага маневра и будем драться только с пехотой. Спешим своих всадников – в обороне и твои шляхтичи, и мои стражи сражаются вполне уверенно, – и преимущество противника будет не столь явным. Всего двукратным.

– Ты прав… Всадники-акынджи [16] Акынджи – кавалерийское ополчение султаната, набираемое по территориально разграниченным провинциям, акыджакам. Когда-то именно в Заурском акыджаке началось восстание против власти эмира Хуссейна. Каждая провинция дает на войну определенное количество всадников-ополченцев, в прошлом являвшихся основной боевой силой не только султаната, но и его предшественников. Записаться в акынджи не так-то просто, значительно сложнее, чем в азепы: будущий всадник должен иметь своего коня под седлом и собственное вооружение – саблю, копье, лук со стрелами, боевой хлыст. Также за него должен поручиться хотя бы один знатный и уважаемый человек из родных мест новобранца. , по сути, представляют собой ополчение, их боевые качества не превосходят воинского искусства кочевников, в частности тех же торхов. Пехотинцы из них ты и сам знаешь какие… Дели формируют из югосклабинов – народа, родственного и лехам и рогорцам, но подчиненного султанатом. Лихие всадники, но, спешенные, они не слишком-то и превосходят акынджи.

– Это те самые крылатые всадники, по примеру которых вы сформировали своих гусар?

– А первыми гусарами и были югосклабины, бежавшие от заурцев. Но если дели легкая иррегулярная конница, то гусария – цвет нашей гвардии, лучшая панцирная конница в срединных землях!.. Ну и наконец, сипахи – на наш лад дворянское ополчение, тяжелая, латная кавалерия. Для этих приказ спешиться равносилен пощечине… Нет, драться с нами будут только азепы да ени чиры, ты прав. А вот конный корпус, я уверен, наверняка пошлют в обход. Кстати, твои мастера смогут высверлить еще несколько деревянных пушек?

Аджей утвердительно кивнул:

– Конечно. Но их качество, сам понимаешь, уступает литым орудиям, как и дальность стрельбы.

– Ничего. Я думаю хорошенько перерыть это поле и подготовить две линии обороны, сужая фронт при отступлении. А чтобы прикрыть отход отрядов, было бы удобно использовать картечь – как раз из этих самых пушек. Подрыв земляных нежелателен – слишком большой разлет начинки. А деревянные в самый раз… Замаскируем их, развернув не по фронту, а к флангам, и, когда заурцы начнут теснить наши отряды, они получат картечь в бок!

– Знакомая идея. – Задумчивый тон Аджея вроде бы и скрыл издевку, но герцог все равно сердито нахмурился. – Ну десятка два наверняка изготовят. Это с учетом доставки к началу битвы. Но я думаю, что несколько нормальных орудий необходимо передать прикрывающему переправу отряду.

– Им будет достаточно шести легких, что у нас есть. Сколько дашь людей во второй отряд?

Аджей осторожно прикинул расклад и сказал:

– У меня среди стражей есть две сотни хороших стрелков с композитными луками. Думаю, их и отправлю.

Бергарский удивленно вскинулся:

– А не маловато ли?

– А сколько ты хочешь?! – окрысился Аджей. – Прикрывать обход придется отправить всадников, панцирную сотню я оставляю тебе, а остальных, и мы уже это обсудили, забираю с собой в степь.

Гетман юга помрачнел:

– Все-таки уходишь?

Молодой князь (присягнув Торогу, Аджей лишился статуса наследного принца, став просто князем) твердо ответил:

– Я обещал Торогу прикрыть его отступление – и своими обещаниями не бросаюсь.

– Аджей! Их полторы тысячи против сорока! Можешь смело называть себя великим князем и забыть о том, чтобы лезть в пекло. Никто не вырвется! А в степи…

Недавний соперник Бергарского ехидно усмехнулся:

– Герцог, еще чуть-чуть, и я подумаю, что вы за меня волнуетесь!

Гетман юга, насупившись, парировал:

– А кто-то лезет в пекло за человека, чью жизнь был готов забрать пару дней назад… Но дело не в личной привязанности, не льсти себе…

Аджей вновь коротко усмехнулся.

– …Просто я не уверен, что рогорцы выстоят без тебя. И что будут подчиняться моим приказам.

– Эдрик, – князь впервые назвал сидящего напротив мужчину по имени, – мы сражаемся за свою землю, мои люди не дрогнут и не отступят. А Торог мой названый брат, которому в свое время вы, лехи, – голос Аджея напитался гневом, – не оставили выбора: я знаю о его семье! Да, мы были готовы сражаться и убить друг друга – каждый за свою правду, вот только не по своей воле!

Бергарский упрямо склонил голову:

– А если будет приказ отступать? Ведь он последует – выполнят ли его твои люди?!

– Да, – твердо ответил Аджей. – Вместо себя я оставлю Феодора Луцика. Он крепкий воевода, пользуется у людей большим авторитетом. Феодор безукоризненно выполнит приказ командующего, а люди последуют за ним.

После короткой паузы князь продолжил:

– Но, герцог, я вернусь. Не хороните нас прежде времени, маневренная война в степи – конек моих стражей. Заурцы не бросят за нами всю конницу целиком, впереди наверняка пойдут разъезды акынджи и дели. Но ведь для них наши земли в новинку, а стражи на этом самом месте, – он ткнул палкой в землю, – воюют со степняками больше десяти лет! Они тут каждый куст, каждую кочку, каждый поворот знают, в том числе и места для засад! Так что мы без особого риска перехватим их разъезды – ну а уж если столкнемся с основными силами кавалерии заурцев, сумеем уйти.

Кроме того, не хороните раньше времени и Торога. Он грамотный командир и опытный боец и наверняка продержится до самого падения крепости. Но в Барсе есть подземный ход, он ведет далеко за стены – и мой названый брат помнит об этом. Им можно провести даже коня – так что какая-то часть осажденных вполне может спастись. Естественно, их будут преследовать, но вряд ли заурцы бросят вдогонку более тысячи всадников. А скорее, и менее пятисот. Мы сумеем спасти уцелевших защитников и перебить авангард мамлеков.

– Что же, раз уж решился, не буду тебя переубеждать… – задумчиво протянул Бергарский. – Скажи-ка, а на сколько бойцов пополнения мы можем рассчитывать со стороны рогорцев?

– Хех, – усмешка у Аджея вышла далеко не веселой, – да я выгреб в Корге все резервы! Все, кто был готов и хотел сражаться, либо уже пали, либо стоят здесь. Я очень удивлюсь, если под наши знамена встанет хотя бы пара сотен воинов!