Роман Злотников - Ярость обреченных [litres]

Несколько погрузневшая София утратила девичью легкость и гибкость, но все же в значительной степени сохранила свою женственную красоту. Однако сейчас, надувшаяся от злобы, она вызывает лишь отвращение, презрение и… насмешку.

– Ваше величество, я понимаю, что ваша гостья позволяет себе чересчур вызывающее поведение, но ведь это не повод разлучать мать и ребенка.

– Чересчур вызывающее повед… Да при чем тут это, Серхио? – София, успокоившись, будто бы сдулась, разом ссутулившись и заметно погрустнев. – У меня нет ненависти или других негативных чувств к Лейре Корг, да и быть не могло. Как женщина, я понимаю ее чувства… В любом случае, не я запретила ей часто встречаться с ребенком, а Якуб. Но сейчас у нас столько проблем из-за рогорских бунтовщиков, что я даже заикаться не стану о просьбе этой гордячки. – Она лукаво взглянула на меня из-под густых ресниц и, изящно изогнув бровь, игриво усмехнулась. – А ты-то с чего вдруг печешься о нашей гостье? Степнячка вскружила голову?

Игнорируя подковыристый вопрос с ярко выраженной издевкой, я позволяю себе перебить королеву:

– Ваше величество, я ваш гвардеец еще со времен службы в герцогстве Монтар, моя шпага, мое сердце и моя жизнь принадлежат лишь вам. Скажу больше: я давал присягу вашему дому, а не Республике, и служу я вам, а не королю. И если вы говорите так о великой княгине, имея в виду не ее резкость, то, может, есть что-то, о чем я должен знать?!

Пару мгновений София молчит, колеблясь, но ее пронзительный взгляд прямо-таки прожигает меня. Наконец королева, откинувшись на кресло, поворачивается к десертному столику и наполняет бокал великолепным гаскарским – у нас, к слову, лучшие вина в Ванзее.

– Ракош.

Будто бы невзначай брошенное слово, произнесенное совсем тихо, влечет за собой оглушительную тишину. Между тем королева словно забыла обо мне и нашем разговоре, наслаждаясь вином, я же застыл столбом. И только через минуту позволил себе прервать молчание:

– Бунт связан с потерями в последней кампании?

Глаза Софии сверкнули.

– Военные потери есть причина недовольства всей без исключения шляхты, масла в огонь подлило решение короля даровать Рогоре протекторат, а сыну главного мятежника – титул великого князя.

– Но ведь это позволило…

– Да хватит тебе, Серхио, не будь наивным! – Королева со злостью поставила пустой кубок на стол. – Сейчас любое компромиссное решение будет рассматриваться как слабость и использоваться как повод для осуждения. Но правда в том, что любой из магнатов всегда хочет примерить на себя корону. Ранее, когда каждый из них был сам за себя, власть Якуба была в относительной безопасности. Но после того как во главе сейма встал Бергарский и надавил на магнатов, обеспечив королю больше влияния и прав, шляхта обеспокоилась за свои свободы и начала объединяться вокруг наиболее сильных лидеров. Теперь же, когда вся страна недовольна правлением Якуба из-за чудовищных военных потерь и столь малой, скорее, репутационной компенсации Рогоры, магнаты узрили возможность.

– Но ведь они могут низложить короля на сейме без вооруженного бунта?

Горькая усмешка исказила губы Софии.

– Именно это они и хотят претворить в жизнь, пользуясь тем, что председатель сейма герцог Бергарский – единственный, кто поддержал бы Якуба, – отсутствует, подавляя остатки мятежа.

– Но тогда почему ракош?

Королева подалась ко мне всем телом, и в глазах ее вспыхнули гневные искорки.

– Потому что мы не отдадим власть без боя!

Я выждал паузу, не пытаясь даже смотреть Софии в глаза, после чего ее величество довольно быстро успокоилась.

– Приказ об аресте лидеров шляхты уже подписан. Якуб все еще выжидает, еще надеется – но, как только магнаты попробуют сделать первый шаг, муженек начнет действовать. Ему хватит решимости начать борьбу за власть… Вот только герцог Золот уверен, что именно этот шаг станет причиной вооруженного мятежа. Увы, магнаты к нему подготовились, уже стянув к столице верные хоругви.

Я осторожно спросил:

– На какие силы в таком случае рассчитываете вы, моя госпожа?

Королева вновь подняла на меня глаза, грациозным жестом откинув с лица густые волосы:

– Я? Я могу рассчитывать лишь на вас, своих верных ванзейских гвардейцев – целую сотню мушкетеров… Есть хоругвь Золота, и то не факт, что тот выберет сторону Якуба, коль станет жарко. Гвардия? Гусары все шляхтичи, и им очевидны и близки проблемы, что свалились на их сословие в последние годы. Думаю, последней каплей стала новость о публичной порке дворян Бергарским… Наемники, как ты знаешь, разорвали контракты… Алькар, правда, сумел подписать кондотту герцога Мазельского, и та уже марширует к границам Республики, но наемники сейчас так же далеки от Варшаны, как и Бергарский. К обоим отправлены гонцы, но сам понимаешь, что их приближение лишь подстегнет заговорщиков. Одним словом, – она грустно улыбнулась и сразу стала выглядеть беззащитной, – мы нагие перед лицом закованного в сталь врага.

Прочистив внезапно севшее горло, я не удержался, казалось бы, от логичного в данной ситуации вопроса:

– Быть может, вам, ваше величество, стоит отправиться проведать родных?

И вновь София взвилась словно ужаленная:

– Ты с ума сошел?! Я королева, а не жалкая побирушка, вышвырнутая с престола! Уехать в Ванзею, где самая жалкая аристократка будет со смехом тыкать в меня пальцем – вон-де лехская «королева»?! Нет! Да пусть уж лучше я умру – но умру на троне!

Человеку, ни разу не видевшему смерть, тяжело объяснить, что лучше быть самой бедной, но живой простолюдинкой, чем трупом, увенчанным короной. Но вслух я сказал совсем иное:

– Если вдуматься, у вас есть люди.

– Что?!

Однако как быстро меняется настроение этой женщины – от вспышки гнева не осталась и следа. София смотрит внимательно, ясно.

– После капитуляция Торога Корга и разгрома рогорцев у Львиных Врат в королевский плен попало полторы тысячи воинов – закаленных, прошедших горнило боев, умеющих сражаться фрязским строем. Фактически с момента принятия Торогом присяги они уже и не военнопленные, однако их по-прежнему удерживают в закрытых казармах в Варшане. Очевидно, король не решился усиливать великого князя опытными бойцами, а может, увидел в них самих опасность…

– Нет, – с вымученной улыбкой отвечает королева. – Это же просто безумие! Шляхта поднимается против нас из-за бунтарей-рогорцев, а мы дадим им в руки мечи? Да от нас отвернется вся Республика!

– Вы не правы. – Я говорю это твердо, с ноткой властного превосходства в голосе. – Против вас уже и так поднимаются силы, которым вам нечего противопоставить, они сметут вас, как штормовая волна сносит утлую рыбацкую лодочку. И вы сами сказали, моя госпожа, что до последнего будете драться за власть – хоть и знаете, что не обладаете реальной силой. А полторы тысячи закаленных бойцов способны если не перебить мятежные хоругви, то, по крайней мере, защищать королевский замок до прибытия Алькара с наемниками и Бергарского с верными людьми. К тому же, узнав, что его жена и люди в опасности, к гетману юга присоединится и великий князь со всеми воинами, каких сможет поставить под знамя. Что же касается шляхты – рядовые дворяне сами страдают от свобод магнатов. Скинем высшую знать и их прихлебателей, раздадим часть их земель и богатств – и многие шляхтичи с радостью будут славить короля, даже если их свободы будут несколько урезаны… Поверьте, я немало слышал о том, что творится в землях магнатов, да и вы сами наверняка знаете об этом – там правит бал право сильного, а о правах незнатных дворян никто и не вспомнит! Думаю, если правильно все разыграть, то в конце концов вы лишь укрепите королевскую власть. Быть может, сумеете сделать ее даже наследственной!