Роман Злотников - Ярость обреченных [litres]

София призадумалась – выборность королей в Республике низвела престиж лехских монархов, в Ванзее над «королем и королевой» пусть не в открытую, но смеялись. А тут вдруг столь сладкий и манящий наследный титул… Да, есть чем искушаться.

– Ну хорошо, – твердо произнесла королева. – Я поговорю с Якубом, и, если он не растерял остатки мужества и мозгов, король примет мое предложение. Я распоряжусь приводить ребенка к матери – пусть видятся хоть каждый день, по несколько часов кряду. А если она сумеет уговорить своих людей встать на нашу защиту – мы не задумываясь отдадим малыша матери. Но, – на лице Софии появилось хитрое выражение, – ты сам-то понимаешь, что в случае успеха Лейра Корг перестанет быть заложницей в королевском доме? Тебе придется расстаться со своей зазнобой…

Острая боль резанула по сердцу – но всего лишь на мгновение.

– Она замужняя женщина, княгиня, и у меня даже в мыслях не было рассчитывать хоть на что-то. И если эта сильная женщина перестанет томиться в золоченой темнице, я буду лишь рад за нее – как и ее уходу.

Глаза Софии подернулись вдруг томной поволокой, а улыбка из насмешливой стала женственной.

– Верный гвардеец благородно жертвует своими чувствами ради возлюбленной и готов отпустить ее, лишь бы она была счастлива… Как романтично… Да, мы, ванзейцы, умеем любить… Знаешь, Серхио, а ведь это то немногое, по чему я всерьез тоскую, – галантные ухаживания, романтика, настоящие чувства…

Я четко изложил Лейре сложившийся расклад. Женщина спокойно, внимательно и, кажется, чуть насмешливо выслушала меня – но прежде чем она успела дать ответ, я поделился собственными мыслями:

– Госпожа, я уверен, что вы не желаете поддерживать тех, кто предал вас и ваших любимых, кто разлучил вас с сыном, и уж точно не хотите жертвовать ради них своими людьми. Но взгляните на проблему с другой стороны – магнаты поднимут ракош на волне ненависти к рогорцам, для местной шляхты вы и ваши близкие – опасные бунтари. Я боюсь, что в случае успеха их предприятия вас и вашего сына ждет позорная казнь, поверьте, лехи на это способны. Им будет нужен яркий жест, этакий завершающий, эффектный мазок – демонстрация всеобщего желания поставить Рогору на колени, добить ее во что бы то ни стало, разорить страну… Вы и ваш сын как нельзя лучше подходите на роль жертвы, чья кровь заведет толпу.

Лейра упрямо склонила голову, и я поспешил продолжить:

– Подумайте также и о своих людях. Если магнаты решатся казнить беззащитную женщину и невинного ребенка, то истребить воинов, сражавшихся с ними, – особенно безоружных, неспособных за себя постоять, – для них не станет проблемой. Скорее, это логичный, последовательный шаг. А так вы не только защитите себя и наследника, но и позволите своим людям принять смерть с честью, с оружием в руках. Лейра, я даю вам слово чести гаскарского дворянина, что, если дело дойдет до захвата власти магнатами, я умру за вас и вашего ребенка. Но моя смерть не спасет вас и не сохранит любимых вашему супругу.

При упоминании о Тороге вежливое внимание в глазах княгини сменилось целой гаммой чувств: угрюмая тоска, робкая надежда, светлое тепло… И вновь мое сердце резанула отчаянная боль, рожденная собственной завистью и осознанием недосягаемости этой женщины… На мгновение отведя взгляд, Лейра вновь обратилась ко мне уже совершенно спокойно:

– Передайте королеве, что я поддержу ее и призову своих людей защитить ее дом.

Величественный поклон – и княгиня вновь переключает внимание на теребящего ее платье карапуза. А я неожиданно понимаю, что Лейра Корг, по сути, больше королева, чем София де Монтар. Понимание на уровне чувств – но именно понимание. Впрочем, я смогу выразить и словами то, что испытываю: в княгине гораздо больше честности, великодушия, силы духа и внутреннего благородства. Да, именно это приходит на ум, когда я смотрю на эту женщину – сколь прекрасную, столь и недосягаемую, – и позволяю себе мысленно сравнить ее с королевой.

Алпаслан, сотник дели

Все, как один, делилер оказались довольно мрачными парнями, неизменно прожигающими меня настороженно-недовольными взглядами. И их можно понять – командира, всеми уважаемого сотника, бывшего если не душой, то как минимум неотъемлемой частью отряда, в одночасье понижают, меняя на какого-то ени чиры. И плевать, что новый сотник сам не в восторге от повышения, что до того он командовал «рискующими головой» и отличился при недавнем штурме – для всадников, носящих имя «бесстрашные», это все шелуха. Что им храбрость, проявленная при штурме крепости? Вот на коне, да в чистом поле…

Впрочем, у меня был приказ, и при его исполнении я не собирался считаться не только с чувствами подчиненных, но, если будет необходимо, и с их жизнями. И ставить себя начал с первых же секунд пребывания в отряде.

– Меня зовут Алпаслан. Это имя мне дали много лет назад, и никто не смеет считать, что я его не оправдал… Я знаю, что вашим командиром был другой человек, что его сняли несправедливо. Так вот, как только мы выполним приказ сераскира и разведаем местонахождение врага, а также его силы, ваш любимый командир вернется в сотню. Но пока вы подчиняетесь мне. Вас зовут дели, о вашей храбрости и мужестве на поле боя ходят легенды, как и о вашем своеволии. Но мне вы будете подчиняться беспрекословно, выполнять любой мой приказ! Если, конечно, хотите выжить. Кто не согласен, пусть выйдет вперед и скажет мне об этом в лицо.

Вся сотня, кое-как построенная передо мной, незамедлительно шагнула вперед.

– Ясно… В таком случае у вас на выбор два пути. Я докладываю командующему корпусом о вашем неповиновении, и сотню расформируют, а десяток наиболее невезучих казнят в назидание другим. Я же вернусь в строй ени чиры и уже никогда не поднимусь выше рядового бойца – кому нужны командиры, неспособные подчинить себе людей? Это первый путь. Второй проще: вы выбираете одного бойца, лучшего рубаку, и он сходится со мной в поединке. Выиграет – и я откажусь от командования вашей сотней. Проиграет – и вы все беспрекословно подчиняетесь мне, как я того и требовал. Так что выберете?

Делилер ожидаемо выбрали схватку. Без всяких совещаний вперед вышел рослый молодой мужчина. Поприветствовав его улыбкой, я пошел навстречу.

По тому, как мой противник обнажил саблю, как встал в стойку, как сделал первый шаг, я понял, что передо мной опытный и легкий на ногах боец. Дели поприветствовал меня клинком, сохраняя в глазах мрачный блеск, но, как только я решил ответить на приветствие, тут же ударил.

Шаг назад – и елмань вражеского клинка встречает застава, стремительно рублю сверху – противник уходит в сторону и наносит удар в бедро. Встречаю его блоком снизу и, довернув кисть, перевожу атаку в горло. Легко прогнувшись назад, дели отступает – и тут же колет навстречу.