Иван Кузнецов - Черные крылья [litres]

Евгения постучалась раньше, чем пришла секретарша.

– Николай Иванович, Тасе лучше. Температура упала, респираторные явления прекратились, состояние бодрое. Она собирается, чтобы идти на работу.

– Не надо бы ей сегодня отлежаться?

– Если что, пожалуется на плохое самочувствие и уйдёт. Но пока она не хочет привлекать внимания к своей болезни.

– Почему?

Девушка пожала плечами.

– Наверное, там есть свои целители. Нам разве надо, чтоб они трогали её? Ещё нащупают что-нибудь… скрытое…

– Не страшно. Это предусмотрено. Она надёжно прикрыта. Если что, пусть не фасонит, а отправляется в кровать. Передай ей это, хорошо?

– Передам, Николай Иванович. Но она к вечеру уже будет здорова, вот увидите! Только слабость разве что.

– Надеюсь.

Похоже, что на сей раз обошлось. Но потом… Потом надо будет думать, что делать с резервной частью формулы: кто, когда и как избавит Таисию от этой мины, сидящей у неё внутри. Эта часть ненадёжна. Девушка работает сильно, осознанно. В самом худшем случае ей хватит силы воли, чтобы применить формулу по основной схеме. Надо разговаривать с Михаилом. Надо подобрать ключ, снимающий лишнюю теперь часть внушения, и выбрать способ передачи ключа. Письмом? Или в беседе с нелегалом, который её курирует? Она должна получить ключ и самостоятельно им воспользоваться. Надо всё обдумать, решить и действовать не откладывая.

– Николай Иванович, зайдёте к нам? Есть кое-что обсудить. Сейчас получится зайти?

Вальяжный тон, очень натуральная небрежность в голосе. Бродов похолодел. Нет сомнений: случилось нечто очень плохое, на что по телефону – по защищённой телефонной линии! – нельзя даже намекнуть.

Добираться до товарищей из нелегальной разведки не далеко: только площадь перейти. Минут пять. Николай Иванович приказал себе не думать, не гадать и идти спокойно. Но по лестнице он поднимался уже почти бегом, что дало ожидаемый результат: в знакомую дверь Бродов ввалился практически на ощупь – в глазах потемнело. Хозяин кабинета обеспокоенно поднялся навстречу.

– Присядь, Николай Иванович! Коньяка накапаю?

– Какой, на хрен, коньяк?! – ожесточённо процедил Бродов. – Что у нас?!

Собеседник удивлённо поднял брови и на несколько долгих секунд задумался. Потом воскликнул:

– А! Да нет! Всё штатно, все на местах, работают. Извини, что заставил понервничать.

Николай Иванович выдохнул; наконец опустился на стул и спросил расслабленно:

– А чего звал-то?

– Сейчас поговорим.

Прежде они всё же выпили по глотку коньяка.

– Между прочим, есть повод. Можно и Немезиду… Таисию подавать на награждение.

Очередное представление на Игоря не так давно уже было подписано. Игорем с недавних пор взялся непосредственно руководить Главный Куратор. Это – признание достижений не только самого парня, но и всей Лаборатории, это – огромный успех.

Николай Иванович в глубине души был уверен, что Тася уж не по одному разу заслужила медаль, а то и орден. Однако, пока она вела работу лишь на поле нейроэнергетики и оккультизма, объективно доказать ценность полученной информации и проведённых операций было проблематично. Теперь же пошли результаты совершенно реальные, ощутимые и важные для коллег из нелегального управления.

– За «интенданта»?

– По совокупности, но за него, родимого, в первую очередь.

– Наконец-то! Очень рад.

Целый генерал, пожелавший по собственной инициативе продаться немецким антифашистам или разведке союзников, – этот улов затмил всё предыдущее. Да ещё Таисия так удачно влистила, напророчив ему успех авантюры. Какие-то у него были свои выходы то ли на англичан с американцами, то ли на подпольщиков. Но благодаря своевременно полученной информации мы всех опередили.

Как развиваются события дальше, оставалось только предполагать: это уже чужая епархия, и никто не станет докладывать товарищу Бродову, как поладили с немцем, которого выловила и подала на блюдечке Немезида. Николай Иванович предполагал, что вышли на этого генерала под видом тех же англичан, например, и долго ещё будут водить его за нос. Если понадобится помощь Таисии, чтобы снова внушить этому человеку правильные мысли и нужные нам решения, ей поставят соответствующую задачу, но и то, что уже сделано, – очень серьёзный успех. На столе лежала старая – сентябрьская – газета, открытая так, что в глаза бросалась скромная заметка о Соборе русских иерархов и избрании патриарха. Впервые после двадцать пятого года, о чём в заметке не упоминалось. Николай Иванович приметил заголовок, но ничего по этому поводу не сказал. Собеседник, когда покончили с коньяком, принялся демонстративно складывать газету.

– Вот, всё не доходило дело тебя спросить. Знал?

Николай Иванович слегка улыбнулся:

– Знал.

– Поздравляю!

– Я не верующий. – Бродов усмехнулся не без лукавства.

– Да-да. Ты – знающий. Думаешь, реально, что это поможет?

– Всё не так прямолинейно. Ситуация ещё летом переломлена в нашу пользу. Процессы идут параллельно. На таком уровне не бывает, чтобы какой-то символический шаг – и всё переменилось. Всё меняется, начиная от формирования намерений.

– И ты изменился… И всё-таки: станет нам легче?

– Увидишь.

Собеседник отнёс газету на журнальный столик в дальнем углу и вернулся совершенно другим: подтянутым, собранным.

– Николай Иванович, у меня к тебе разговор есть. Непростой, – сообщил он с совершенно изменившейся интонацией.

Казалось бы, самое страшное позади: четверть часа назад Бродов опасался, что ему объявят о провале или о том, что с Таськой что-то стряслось из-за треклятого гриппа, однако с ребятами всё в порядке. Только отлегло от сердца – так на тебе: «непростой разговор»! Бродов молча ждал продолжения, не догадываясь, о чём может пойти речь.

– Я знаю, как ты отнесёшься. Но тянуть дольше считаю неразумным. И вредным для дела.

– Так не тяни, говори, – предложил Бродов насторожённо.

– Я бы не спешил, если бы не конференция на носу. После конференции поставят новые задачи – и вперёд. Никто уже не станет вникать в тонкости наших отношений. Может, надо было раньше с тобой поговорить, но, сам понимаешь, и так с ног сбились.

Бродов прекрасно понимал, что речь идёт о предстоящей встрече глав трёх государств-союзников в Тегеране. Действительно сейчас все силы разведок брошены на её обеспечение. И что из этого следует?

– Если переподчинение твоей ВОРК другому ведомству вообще состоится, то приказ будет днями. Надо успеть до того решить один вопрос.

Прошло время, когда Бродов ждал и надеялся, что попадёт вместе с Лабораторией в другое ведомство. Больше полугода, как завершилась реорганизация спецслужб. Бродову была поставлена задача: подбирать и готовить кадры по всем намеченным направлениям. То есть его особая группа, не претерпевая существенных изменений, превращалась в некий маточник, поставщик кадров для других ведомств. Решение нельзя было не признать наиболее удачным из всех возможных вариантов. С той поры тема структурных изменений и переподчинения больше не поднималась. С чего же она вдруг всплыла?