Влад Поляков - Имперские игры

- Отец! Скажите ему об этом, выдайте за подозрения свои или лучше… кого не жалко подвести под возможный гнев. Или нет, пусть этот, кого не слишком жалко, сам испросит у батюшки аудиенции.

Близкая опасность прочищает разум. Об этом многие говорили, а вот канцлер неоднократно наблюдал. Вот и теперь страх ненадолго, но прочистил разум цесаревича, позволив тому сложить два и два, после чего найти из всех вариантов не самый глупый. Но и не самый лучший, особенно учитывая сложность рисуемой картины.

- Его Императорское Величество уже знает о возможной угрозе такого брака. Если не случится чего-либо неожиданного, за время поездки в Пруссию между ним и вашим братом состоится разговор, в котором это будет затронуто. Дело в том, что император ещё не решил, выгодна ли возможность такого брака, нужен ли ему действительно близкий и прочный союз не с Американской империей, а с семьёй Станичей.

Горчаков переворачивал рубашкой вниз ту часть карт, кои не стоило держать в секрете ото всех. Тем более от того, перед кем следовало предстать в образе советника мудрого, но всецело преданного.

Желаемое получалось. Да и проговорить вслух хотя бы некоторую часть из того, что и ему самому не давало спокойно спать, тоже не являлось лишним. Канцлер пытался понять, чем руководствуется император, откладывая до поры вопрос о наметившейся и всё усиливающейся привязанности великого князя к американской экстравагантной особе.

Выгода или вред? Вред или выгода? Александр Михайлович метался от одного к другому, не в силах принять окончательное решение. Но на всякий случай окружил доверенными людьми первую любовь Александра, Марию Элимовну Мещерскую. Вдруг да пригодится возможность нашептать фрейлине на ушко ту или иную мысль, которую та сможет донести до привязчивого великого князя. Всё это, пусть очень смягчённо, с купюрами, канцлер доводил до цесаревича, растолковывая тому. совсем не сведущему в интригах, сильные и слабые места его младшего брата. Братской любви, к слову сказать, у наследника заметно поубавилось. Точнее она и вовсе почти исчезла. Это опять же было полезно для старого интригана и царедворца в канцлерском чине.

- Хорошо, Александр Михайлович, вам я доверяю, - кивнул малость успокоившийся наследник. – Пускай отец сам разберётся с амурами Сашки, а мы посмотрим. Лучше посоветуйте насчёт той самой «партии мира»! Вы сказали слово, но и только.

- Перейду и к делу. Либеральная профессура и некоторые юристы уже у вас в кармане. Это хорошо, но мало. Обратите внимание на фрондирующих губернаторов и их «вице». Таковых немного, но постаравшись, можно найти несколько любопытных персоналий. Граф Игнатьев вскорости будет менять многих по дипломатическому ведомству. Часть после подобного обязательно ушла бы в отставку, но в моих силах отговорить их от этого. Даже на менее значимых должностях они продолжат оставаться полезными и вы сможете держать руку на пульсе внешней политики империи.

- Знания, но не сила…

Горчаков, даже не вставая, ухитрился изобразить поклон и согласие со словами цесаревича. И тут же продолжил развивать свои мысли.

- Начатые государем разные реформации: крестьянская, земельная, судебная и прочие. Сделайте своим девизом слова: «Дайте мне полтора десятилетия мира, и вы не узнаете России!» Сделайте ставку на углублённую аграрную реформу, переселение части крестьянства за Урал, на свободные земли. Сделайтесь проводником политики, направленной на смягчение положения инородцев наконец. Мягко, без перегибов, осторожно, следя за реакциями народа и более культурного общества, не говоря уж об аристократии. Этим вы покажете возможность другого пути, того, который связан с мирным развитием империи. Подобное увидят, поймут. А от понимания до принятия путь не столь велик.

Канцлер продолжал говорить, объясняя одно, перескакивая с одной темы на другую, проверяя степень интереса цесаревича, его заинтересованность различными предложениями. В общем, всё было приемлемо, Николай Александрович признавал и принимал необходимость предлагаемых мер. Тем более соглашался стать императором мира, а не войны. Вот что он не понимал, так это постепенно складывающейся обстановки на мировой арене, где намечался очередной кризис. Не сейчас и даже не через пару лет, но серьёзный. выходом из которого должна была стать исключительно война или сразу несколько войн. А где серьёзная война, там и аннексии с контрибуциями, которые непременно ударят по тем, кто слишком сильно отклонился в сторону мира. Но это он тоже успеет объяснить… если, конечно, нынешний цесаревич продолжить весьма себя как должно, то есть слушать старого и мудрого князя.

Глава 10

Ноябрь 1864 г, королевство Пруссия, Потсдам

Воссоединение семьи после довольно долгого перерыва! Никаких шуток, всё взаправду. Дело в том, что супружеская пара из Вильяма Степлтона и Елены Станич наконец то закончила своё свадебное путешествие по русским – и не только, откровенно то говоря – просторам, после чего намеревалась было вернуться в родные имперские края, но… Удачное стечение обстоятельств предоставило Вилли возможность засветиться не просто близ императора Александра II – этих моментов и без того хватало, часть из коих использовалась на все сто – а ещё и попасться на глаза Изабелле Бурбон, Вильгельму Гогенцоллерну и, что ничуть не менее, а то и более важно, самому Отто фон Бисмарку с сопровождением. Сопровождением же взошедшей и продолжающей светить всё ярке звезде германской и не только политики служили обычно Гельмут фон Мольтке, глава Генштаба Пруссии и Альбрехт фон Роон, военный и морской министр Пруссии же.

Последние две персоны были для Вилли как бы ни важнее прочих. Что ни говори, но мой друг являлся товарищем военного министра империи, и даже его свадебное путешествие во многом было оформлено как визит в европейские страны для сравнения передовых достижений военной науки и перенимания нужного опыта. Он это понимал и не филонил, постоянно посылая с дипломатической почтой толстенные конверты с отчётами. Понимал, что его натаскивают на то, чтобы не сразу, но и не в совсем уж отдалённом будущем заменить Лероя Уокера. Никто не вечен, ничто не вечно, а разница в возрасте между этими двумя была солидной.

В Бабельсберг я и Мари прибыли ближе к вечеру. Чуток позже ожидаемого, но дороги в это время – даже прусские, вполне себе качественные и благоустроенные – порой могли устроить не самые приятные сюрпризы. В частности, столкновение сразу нескольких экипажей, повлекшее необходимость приведения дороги в порядок. Вроде и мелочь, но осторожность охраны и всё из этого вытекающее поневоле вылилось в полтора часа утерянного времени. Никаких претензий нет и быть не могло, особенно с учётом последних известий об оживившихся в Европе разного рода р-революционерах и прочих бомбистах-анархистах. Пока они ещё не отметились по-настоящему кровавыми акциями, но предпосылки неслабо так настораживали.