Александр Михайловский - Севастопольский блиц

Судя по расположению швов, ему должно было вырвать полживота, попутно перемешав и искромсав кишки. Дыра в бедре на фоне развороченного живота – сущая ерунда, с которой мог справиться любой полковой коновал. Но вот живот… С такими ранами не живут, а сразу отправляются к порогу Святого Петра испрашивать аудиенцию. Ну, или не сразу, а немного помучившись от безнадежных попыток лекарей спасти смертельно раненого, как после битвы у Москвы-реки мучился русский генерал Багратион. И надо признать, что если бы тот попал не в русский, а во французский госпиталь, результат был бы тот же самый. Но он-то, Боске, жив, его рана почти зажила, а самочувствие не описывается словом «мучения». Слабость, конечно, есть, не без того, но на этом все неприятные ощущения исчерпываются. Опыт у него есть, это ранение далеко не первое в его карьере, и с тем, что испытывают раненые, он знаком не понаслышке…

И только в этот момент генерал понял, что все, что он видит вокруг себя, никоим образом не похоже не только на французский госпиталь, но и на любой госпиталь этого подлунного мира. Где привычные кровати с матрасами, запах гноя, крови и кала из задвинутых под кровати суден? Где вечно подвыпившие санитары и доктора с брезгливо поджатыми губами? Их более счастливые и успешные коллеги имеют частную практику среди богатых и обеспеченных слоев населения, берут за посещения солидные гонорары и сами далеко не бедствуют, а неудачники в военных госпиталях вынуждены прозябать на скудном государственном жаловании. А тут все не по-людски. Вместо кроватей – ванны со странной искрящейся водой, вместо мужчин-санитаров – девицы-красотки, едва одетые в белые халатики, вместо стонов боли, проклятий и зубовного скрежета – далекое ангельское пение и тихие голоса, вместо врачей… впрочем, и во французском госпитале врачей можно увидеть только когда они проводят обход. В любое другое время они в палаты и носа не кажут.

А вот, кажется, и они [21]. Несколько человек, одетых в длинные, ниже колен, белые халаты, двигались вглубь помещения, останавливаясь почти у каждой ванны. Этих людей сопровождала свита из чинов поменьше. В этом отношении это странное место оказалось вполне похоже на обычные госпитали. Впрочем, мимо некоторых ванн врачи прошли не останавливаясь, так что в скором времени они подойдут и к генералу Боске. Тут надо сказать, что к этому моменту он уже настолько пришел в себя, что сумел сложить два и два. Да он в плену у неизвестных, захвативших вершину Сапун-горы, его подобрали едва живого на поле боя, где полегли его зуавы, и заштопали настолько хорошо, насколько это вообще было возможно при таком ранении. Но при этом он не понимал, зачем это было сделано и что с ним будет дальше после того, как его раны признают достаточно затянувшимися. Ничего хорошего от этих неведомых противников он не ждал: они уже доказали свою свирепость, обрушив на ничего не подозревающих союзников жестокий артиллерийский огонь. Впрочем, Боске был неустрашим не только на поле боя. Он твердо решил держаться стойко и не выдавать никаких тайн, ну а то, что все известное ему уже давно не тайна, ему в голову даже не приходило.

Когда врачи приблизились настолько, что стало возможно разглядеть их лица, генерал Боске понял, что более странных врачей он в своей жизни не видел. При этом их накрахмаленные, буквально хрустящие белые одежды были не в счет. В каждой стране свои обычаи, и Боске допускал, что есть где-то место, где белый халат является признаком принадлежности к служителям Асклепия. Тут же начать следовало вот с чего: мужчиной средних лет, с нормальной врачебной внешностью, был только один из приближающихся докторов, и, что самое важное, он не был среди них главным. Главной была худощавая женщина неопределенного возраста с таким пронзительным взглядом, что Боске казалось, будто она насквозь видит каждую заштопанную кишку в его брюхе. Ей то ли ассистировала, то ли оппонировала совсем юная девушка, совсем девочка, которая тем не менее имела в этой компании немалый вес, потому что все ее замечания выслушивались с самым серьезным видом без всякой скидки на «глупый лепет ребенка». На прочую компанию внимания можно было не обращать, потому что эти молодые люди и девушки, одетые подобно самим докторам, ничего не говорили, а только внимательно слушали и что-то записывали в толстых тетрадях. Типичные адъютанты, которых Боске за свою службу наблюдал немало. Только эти состояли при медицинских, а не военных генералах.

И вот эта странная компания уже рядом с ним.

– А вот и наш храбрый Боске, – сказала девочка, бросив на больного лукавый взгляд, – выглядит как новенький, и даже лучше. Не так ли, уважаемая Галина Петровна?

– Действительно, – сказала женщина неопределенного возраста, без всякого стеснения опустив в воду руку и ощупав живот Боске, – заживление идет строго по графику и больного пора переводить с реанимационного режима на обычную реабилитацию. Обратите внимание, Николай Иванович, на сочетание классических и магических методов лечения. Обычный хирург в ваше время, скорее всего, потерял бы больного из-за развившегося сепсиса, да и у нас, несмотря на применение антибиотиков, благоприятный исход тоже не был бы гарантирован на сто процентов. В то же время обычный маг жизни не сумел бы правильно управлять заживлением ранения такой сложности, и его пациент, скорее всего, погиб бы из-за непроходимости кишечника…

– Ну, я бы с этим непременно справилась! – вскинула голову девочка, – подумаешь, кишечник. Вот когда мозги вдребезги разносит, это действительно сложная работа…

– Лилия, – строго сказала женщина, – не равняй себя с обычными, даже очень сильными магами жизни. Ведь ты у нас богиня, а это значит, что им до тебя как до Пекина пешком, причем прямо отсюда.

Боске слушал эти разговоры и понимал, что говорят эти люди совсем не по-французски, и лишь когда фраза закончена, чей-то бесплотный голос переводит чужие слова прямо ему в уши. При этом никто не выведывал никаких военных тайн и не задавал вопросов, обычных при допросе вражеских пленных. Для этих людей он был только тяжелым пациентом, которого удалось вырвать из лап у смерти. Возможно, время допросов придет потом, но Боске уже начал подозревать, что все его тайны уже давно никому не интересны, потому что вся французская армия потерпела такое же поражение, как и его бригада зуавов…

И только тут до него дошло, что он лежит совершенно голый под множеством женских взглядов… Несмотря на общую бледность, он тут же густо покраснел.

Первой эту красноту на его лице заметила девочка, которую, кажется, звали Лилией.

– О, – захлопала она в ладоши, – храбрец Боске покраснел, как это мило! Смотрите, Галина Петровна, мужчина он неженатый, сейчас влюбится в свою спасительницу до глубины души, а потом падет к вашим ногам с предложением руки и сердца.